Остров Колдунов (СИ) - Белошицкая Ольга Страница 70

Полностью раздевшись, он залез под одеяло и почти сразу же заснул. В предсонном сознании, за миг до сна всплыло сердитое и очень обиженное лицо синеглазой незнакомки.

37. Поручение

(Сезон Холода, Риаллар, Дарнейт)

— Прости, малышка, — длинное, угловатое лицо старшего брата было печальным. — Здесь вообще… ни Дверь, ни Ворота не работают. Не поверил я, когда меня предупреждали, — вздохнул он.

Лейт стиснула зубы и выдавила из себя улыбку. К чему его огорчать, он и так расстроен, что не может ей помочь. Он не виноват. Никто не виноват. Точнее, кто-то, конечно, знает, почему один за другим умирают такие надежные раньше хэльды, но раньше все это было далеко от нее и казалось нестрашным.

Ворота, которыми брат собирался воспользоваться, чтобы забрать ее из Дарнейта домой, погасли за день до его приезда.

— Я уже поговорил с отцом, — продолжал брат несчастным голосом. — Он сказал, что сам отправится в Неллим и попробует нанять маленькое судно, без груза и пассажиров. Ты, главное, не волнуйся. Мы обязательно вытащим тебя оттуда. Потерпи еще немного.

Она кивнула, удачно удержавшись от слез.

Овал Окна перед ней свернулся мгновенной серебристо-голубой вспышкой. Нейрад, наблюдавший за разговором из дверного проема, позволил себе войти в ее комнату.

— Сочувствую, — улыбнулся он, протягивая руки и обнимая ее за плечи. — Совсем плохи дела на востоке. Правда, у нас поговаривают, что в Ахтане примерно то же самое. Слухи ходят, что рано или поздно и до нас докатится. Хотя лучше уж поздно.

Лейт не выдержала — слезы сами полились из глаз. Нейрад по-хозяйски вытер их ладонью, потом, отстранив от себя, усадил на низенькую софу у стены.

— Можешь жить у меня, сколько пожелаешь. Только вот девкам моим надо бы помочь, — ухмыльнулся он. — Не просто же так мне тебя кормить. Ты что умеешь?

— Все, — ответила Лейт, холодея. — Стряпать, убирать, шить. Читать умею, письма составлять.

— Ну, допустим, твоя ард элларская стряпня мне ни к чему, — рассмеялся он. — Здесь такую гадость даже аргам не скармливают. Ну ты, в общем, подумай сама, чем расплатишься.

Потрепав ее по распущенным с утра волосам, он вышел из комнаты.

Лейт поспешно оделась и, стараясь быть незаметной, выскользнула на улицу.

День сегодня к долгим прогулкам явно не располагал. Небо затянули серые низкие тучи, моросил мелкий холодный дождь. Оскальзываясь на мокрых камнях, она брела в полюбившуюся ей кондитерскую, чтобы там, в тепле и уюте ароматных запахов обдумать неожиданные и неприятные новости. К счастью, горько-сладкий ках стоил здесь сущие гроши, и, смакуя его душистый вкус, в кондитерской можно было сидеть до бесконечности.

Жить у Нейрада она не станет. Еще вчера он ясно дал ей понять, каких именно умений он ждет. Притиснув ее к стене, он долго, жадно целовал ее, и она не знала, куда деться от его жестких, сдавливающих рук, тяжелого тела и жаркого несвежего дыхания. К счастью, принуждать ее силой он не спешил, веселыми намеками предлагая самой выбрать эту естественную в такой ситуации плату за проживание. В общем-то, Лейт было все равно. Ночами приходила мысль, что в его предложении нет ничего постыдного, а если и случится у нее после ночи с ним дитя, так никто не усомнится, что это дитя Ас-Вардена. Она сама будет рада, что не в одиночестве придется коротать долгие годы вдовства. Да и хотелось ей испытать пламя Койе, хотя бы из любопытства, хотя бы чужое, раз уж своего не дано.

И все-таки… Было в этой мысли что-то неправильное, отвратительное, подлое. Вспоминался Жевр, несостоявшийся муж, и делалось стыдно и горько. Нет уж.

Лучше уж поискать работу, хотя бы за стол и кров. Служанкой в доме или посудомойкой в трайте. Да хотя бы в этой же кондитерской, ках разносить. С жильем вот только туговато: все гостиницы, постоялые дворы и комнаты при трайтах были переполнены беженцами из Майра. Каждый день она методично заглядывала под каждую вывеску со знаком карны дороги, узнавая о свободных комнатах, с одним и тем же — отрицательным — результатом. Деньги, которые ей дал Джерхейн, она большей частью потратила на одежду и обувь, остальное — спрятала до лучших времен. Остатка ей хватило бы дней на двадцать в скромной гостинице с обедом.

Можно, конечно, обратиться за помощью к Холгойну, но у нее по-прежнему не поворачивался язык. Были еще и другие соображения. Джерхейн предлагал засвидетельствовать ее личность у иллара святилища Феоллона, ведавшего правосудием, и подтвердить ее брак. Узнав, кто он такой, и в каком положении находится, она отказалась. При составлении соответствующей грамоты он сам должен будет назвать свое имя и подтвердить истинность заявлений перед хэльдом Истина. На следующий день о его возвращении будет знать весь Дарнейт, а следом и весь Риаллар. И тогда… Лейт не очень хорошо представляла, что случится тогда, но умом понимала, что несвоевременная огласка может ему сильно навредить.

Значит, нужно терпеливо дождаться отца или брата, пересидеть, пережить как-то это тяжелое время. Действительно, самый правильный выход — это работа.

А вот об этом, кстати, и следует попросить Джерхейна, или, на худой конец, хозяев дома, где он жил. Конечно, может оказаться, что беженцы из Майра и тут ее опередили, но попробовать надо.

Лейт доела пирожное, пообещала себе, что это последняя ее трата до приезда отца, и, слегка повеселев, отправилась в гости на другой конец города.

Холгойн был не один: в той же комнате, на разноцветных подушках в полутьме, сидела парочка музыкантов, исполнявших на тунде и аэрии незамысловатый, но очень красивый мотив. Сам Джерхейн растянулся на софе, а рядом с ним, в полутьме, обреталось еще два человека, один из которых оказался тем самым толстячком, встреченным ею два дня назад. Поприветствовав Лейт, Холгойн усадил ее на подушки, предложив наслаждаться музыкой и извинившись за занятость.

Какое-то время она слушала музыку. Разговоры она, конечно, заглушала, но в конце концов уши ее привыкли к музыкальному фону и она стала отчетливо различать реплики, которыми обменивались хозяин и гости.

— Допустим, пробрался ты в Эргалон, — говорил тот, которого она не знала — крупный мужчина с низким голосом, курчавой медной бородой и гривой каштановых волос. — Да там каждый арг тебе ручной! На улицах узнавать начнут. И все, считай, пропало, поскольку замок взять можно только неожиданностью и хитростью. Я не сомневаюсь, что если ты появишься, тебя поддержат все до единого. Для того, чтобы вышвырнуть островных колдунов, эргалонцам не хватает только вождя, способного довести дело до конца. Но ты сам знаешь — Риан Ал Джар просто так не возьмешь.

— У нас точно нет своих людей в замке? — спросил Джерхейн.

— Откуда им там взяться? — усмехнулся толстяк. — Дружину выгнали, тех, кто сопротивлялся, прикончили, члены Совета Карн теперь в замок не ходят, заседают в городе, Совет старейшин тоже старается без нужды туда не заглядывать. Старая прислуга сбежала, а новую никак не наберут — все местные, как один, ненавидят и боятся колдунов, да еще призраков невинно погубленных Холгойнов. Говорят, днем и ночью по замку разгуливают.

— Я бы тоже там разгуливал… как невинно погубленный, — хмыкнул Джерхейн. — Кстати, в замок ведет несколько подгорных галерей. Ту, которая идет из святилища Ильфейна, я и сам хорошо знаю. Мы с Ройгом частенько там шатались.

— Надеюсь, ты не собираешься ей пользоваться? — ехидно поинтересовался толстяк.

— Если Вельг — глава Ильфейна, то я не самоубийца, — отрезал Холгойн. — Ходов, кстати, много, но знаем мы о них — чуть. Эх, если бы раньше разведать, — вздохнул он и встал. Музыканты закончили играть, он отсыпал им монет и попросил задержаться еще ненадолго. Потом, улыбнувшись Лейт, поинтересовался, не голодна ли она, и, услышав ответ, предложил присоединиться к столу.

Лейт до сих пор не привыкла к пряной, острой кухне Риаллара, но здешние сыры и фрукты нравились ей, и она с удовольствием потянулась к тарелкам. Выслушав печальный рассказ об угасших Воротах, он искренне ей посочувствовал.