Город на границе Снов (СИ) - Марк Геннадьевич Кузьмин Страница 70

Тед прикрыл окно и поежился слегка, от ночной прохлады.

Взяв горячую чашку кофе, он улыбнулся, небольшому чувству спокойствия и комфорта, которое он испытывал сейчас. Кофе Надесико великолепно, и он рад, что та перед уходом на выходной сделала ему, сей живительный напиток. Теперь придется пару дней перетерпеть.

Да, Косидена тоже секретарь не хуже сестры, но кофе совсем не умеет готовить.

Ничего. Это приемлемая цена за такого прекрасного работника.

На столе еще оставалось несколько папок с документами, но их проверка не требовала немедленного решения, потому он мог слегка расслабиться и придаться легкой меланхолии. Ну и можно их вообще на завтра перенести, койка тут в кабинете есть, потому можно спокойно выспаться.

— «Хотя выспаться — это не для меня», — усмехнулся он.

При такой работе даже в выходные поспать толком нельзя, а выходных у Брукса почти не было.

Его семья осталась жить в Нью-Йорке, а дома его никто не ждет, даже кота нет, смысла особо там проводить время не было. Вот он и предпочитал отдавать всего себя работе, а не праздности.

Плюс, таким образом, он хороший пример своим людям подает.

Хотя скорее он пугает их тем, к чему может привести переизбыток работы и ужасает еще сильнее, но об этом он старался не думать.

И стоило ему только пригубить горячий напиток, как по закону подлости дверь в его кабинет открылась, и в нее тихо вошел Эрик.

Слишком тихо. Обычно он не утруждал себя тактичностью и спокойно вламывался, как к себе домой.

Только вернувшийся с задания, он пришел отчитаться о выполнении работы.

Выглядел он не важно.

Мрачный, явно раздраженный, но уже успевший остыть Эрик и в нем осталась лишь молчаливая злоба.

Он сел на диван и откинувшись на спинку, запрокинув голову, просто смотрел в потолок, ничего не говоря.

Так продолжалось несколько секунд, а Брукс спокойно ждал его слов.

— Я не могу с ним работать, — нарушил Эрик тишину. — Он — наивный идиот, который верит в глупости.

Брукс посмотрел в памяти Эрика, что именно произошло.

Он знает правила и читает чужие мысли осторожно и лишь с разрешения, и это сейчас оно было. Гораздо проще дать считать отчет из памяти, чем пересказывать его. Не хоти Эйбон этого, сумел бы мысли скрыть, он это умеет.

Посмотрев на все, что произошло недавно, Тед лишь покачал головой.

Темы для обоих больные и тут они столкнулись друг с другом.

Рано или поздно такое бы случилось.

— Его глупость может подставить нас обоих, — продолжал Эрик. — Я…

— Знакомые речи, — произнес Брукс, отпивая капучино и наслаждаясь его вкусом. — То, что он сказал…

Эйбон молчит.

— Где-то я их уже слышал… — продолжил он. — Кажется, кто-то их однажды говорил… Хм-м-м, не помню, кто бы это мог быть.

— Тц, это ничего…

— Тебе не обязательно с ним дружить, — решил капитан не продолжать эту тему, а то портить себе настроение ссорой он не хочет. — У тебя есть задание, и ты обязан его выполнить.

— Пф…

— Приятной ночи. Отчет жду завтра.

Эрик ушел, а Брукс вернулся к своему кофе, радуясь, что удалось избежать конфликта для себя. Ну и радуясь еще одной мелочи.

— Быть может, хоть кто-то сумеет достать тебя из той раковины, куда ты сам забрался, — с улыбкой произнес капитан Неспящих. — Ты можешь говорить о нем что угодно, но пока он рядом с тобой дольше, чем кто-либо мог тебя терпеть.

Он вновь пригубил напиток и грустно вздохнул:

— Если тебе так хочется притворяться парнем, могла бы не вести себя так по-женски…

— Хнык-хнык… — всхлипнула она.

Слез в глазах уже почти не осталось, а боль и горе сменились тягучей мукой внутри.

Воспоминания возвращались к ней, все, что было сдержано за эти годы, вернулось и сейчас разрывало ей сердце. Осознание того, что она творила, мысль о том, что во всем виновата она, разбивали ей душу.

Хотелось все забыть, закутаться в одеяло и поверить, что все вокруг было лишь сном.

Что папа скоро придет с работы и вновь громко рассмеется, а затем сядет с ней смотреть мультики. Что мама вот-вот позовет ее кушать, и угостит чем-то вкусненьким.

Что все произошедшее было лишь страшным сном. Что нужно лишь открыть глаза и мрачная комната с потухшими свечами сменится солнечным утром. Завтра ей опять придется идти в школу, но зато дома всегда ждет мама, а вечером приходит папа.

Но… открывая глаза, она вновь видела темноту и пустоту…

Тихо спала мама на кровати, что уже четыре года ничего не говорила и лишь стонет иногда.

Все тот же отвратительный запах, который не дает нормально спать и мучает ее саму.

Папа больше не придет.

Мама больше ничего не скажет.

Все как всегда…

— «И это меня устраивало…»

Мысль о том, что она позволила собственному эгоизму, собственной глупости управлять собой, просто убивала.

Как же она могла так поступить? Почему она такое творила?

— «Я ужасный человек»….

Она признавала это.

Как бы она не молилась, как бы не убеждала себя и не врала самой себе, но она ужасный человек. Теперь уже это невозможно отрицать и она просто не сможет забыть. Как бы ни хотела.

— «Что… мне… делать?» — спрашивала она себя вновь и вновь.

Там за окном… улица… люди… много людей…

Мысль о том, что ей придется когда-либо общаться с людьми, ужасала ее. Она не хотела выходить из дома, не хотела покидать своей комнаты и отдаляться от родителей. Ее пугало все это. Она не понимала всего этого. И ей было страшно.

Ужасно страшно.

Мир такой большой, такой холодный и жестокий…

И она одна в нем…

Эмма задрожала, ее зубы начали отбивать ритм, а сама девушка вновь заплакала.

Он был прав, говоря все это.

Его слова резали ее сердце, рвали и били больнее, чем те хулиганы в школе.

Но он был прав…

Она ужасна…

И ничего с этим не поделать…

На улице уже стало светло.

Наступило утро и слабые лучики солнца пробивались через закрытые занавески, а легкий ветерок шаловливо залетел в комнату и слегка потрепал ее волосы, будто чья-то ласковая рука погладила ее по голове.

— Дин-Дон! — прозвучало в квартире.

Это звонок в дверь прозвенел и заставил Эмму задрожать.

Опять люди.

Опять чужие.

Они снова здесь.

Снова будут кричать.

Она боялась услышать крики с той стороны и громкие стуки в дверь, как делает дядя Семен, но ничего больше не происходило.

— Дин-Дон! — повторился звонок.

Девушка продолжала сидеть и бояться, но понимала, что