Андрей Белянин - Моя жена – ведьма Страница 70

– При этой… пушистой, что ли?! Нашел даму, извиняюсь за выражение…

– А я тебе сейчас за Наталью Владимировну как дам!

– Не надо! – Черт мгновенно поднял руки на манер пленного фашиста. – Гитлер капут! Айн, цвайн, сдаюсь, руссиш зольдатн… Шутки в сторону, если он не хочет спасать нас, если ему наплевать на себя, то хоть о жене-то он подумал?

– Фармазон! – Теперь уже я, всерьез обидевшись, вмешался в их спор. – Прекратите меня терроризировать и не поднимайте панику. Что я сейчас могу? У меня даже пистолета нет…

– А зачем ты его выбросил?

– Я? Я его уронил!

– Подожди, любимый. Здесь что, кто-то подозревал, будто ты сделал это нарочно?! Покажи мне этого мерзавца!

– Наташенька, но он же все равно невидимый…

– Ничего, ты мне просто пальцем ткни, а уж я ему…

– Эй, братва!.. Да вы чего?! – опешил бедный черт, осторожно отступая по ветке к краю. – Вы че, все против меня? Да мы ж с вами вместе кровь проливали, один кусок делили, одну баланду хлебали, по одной кривой дорожке шли… За что ополчились, братва? Козлом я отродясь не был, в стукачи да в шестерки не нанимался, петухом и падлой никому не становился, у своих не крал, не гнилофанил, перед начальством не выслуживался, за что такие попреки?!

Мы пристыдились и опомнились. В конце концов, он прав, все сидим в одной луже. Надо собраться и… в общем, что-то сделать.

– Пилит, – доложил Анцифер, глянув вниз.

Старый Сыч, весь перевязанный, как египетская мумия, яростно орудовал инструментом. Я-то наивно считал, что работать длинной двуручной пилой в одиночку практически невозможно, но звериная сила оборотня делала свое дело. Сосна, конечно, толстая, в два моих обхвата, провозится он до вечера, может, и выдохнется, как знать… А если нет? Я по природе оптимист, однако в этом случае требовалось проявить трезвый взгляд на вещи.

– Любимая, а ты не могла бы сотворить здесь… ну, например, лесной пожар.

– Что я, дура ненормальная?! – обиделась волчица. – Ты представляешь, сколько гектаров леса надо уничтожить, сколько деревьев, трав, неповинных зверюшек должно погибнуть, пока пламя загонит Сыча в угол? Да и то не факт. Он же оборотень, это только у животных панический страх перед огнем, а человек вполне может спастись.

– Понятно… Значит, наводнения, землетрясения, извержения вулкана и цунами тоже исключены.

– Абсолютно. Придумай что-нибудь менее громоздкое.

– Че тут думать?! Отстреливаться надо! Я тебе зачем пистолет дал? Коллекционная вещь, между прочим, в краеведческом музее одолжил… Не думал, что ты будешь так безалаберно обращаться с антиквариатом. А еще культурный человек… внешне.

– Фармазон, чего вы от меня хотите?!

– Да уж не разговоры разговаривать. Короче, лезь вниз, выкапывай трофейный браунинг, заряжай и, не сходя с места, пристрели вон того трудолюбивого кретина из кружка «Умелые руки». Он же всю сосну так изуродует, куда экологи смотрят?!

– Ну, бес лукавый, ты и обнаглел… – тихо, с расстановкой протянул Анцифер. – Ты на что же хозяина толкаешь? Да ведь он там один и минуты не продержится.

– Прыгнул, раскопал, взял, опять прыгнул – по моим расчетам, на все про все сорок пять секунд. Вполне может уложиться, – невозмутимо парировал черт.

– Сволочь ты!

– Ого! Да с каких это пор ангелы так выражаются?!

– А вот с тех самых. Взял бы да сам за своим пистолетом и слазил.

– А что, я его ронял?

– А он никому, кроме тебя, и не нужен. Сергей Александрович с супругой решили последовать моим советам и разделить участь первых христианских мучеников, растерзанных зверьми.

– Хватит спорить! – вклинился я. – Все равно ничего не выйдет. Даже если я верну пистолет, порох весь вышел. Но и вы, Анцифер, не спешите записывать нас в Рай, мы еще здесь погулять намерены. Никто на тот свет не торопится. Я что-нибудь придумаю…

Тупо звенела пила. На зеленую траву сыпались опилки. Голодные волки следили за нами с неослабевающим гастрономическим интересом. Где-то далеко вновь раздался звериный рев.

– Кто это? – автоматически спросил я.

– Медведь, – ответила Наташа. – Родной мой, я знаю, что ты этого не любишь, но, может быть, все-таки рискнуть?

– Конечно. Я очень надеюсь на как можно более эффективное применение твоей магии. Ты ведь у меня ведьма.

– А ты мой муж. Сереженька, я не представляю, что сделать с волками. Ну, максимум десяток я могу охватить заклинанием… На Сыча воздействовать невозможно, он у себя дома. Давай все-таки ты…

– Я?

– Ты. Ты, милый… Ты ведь у меня не абы кто, а муж ведьмы! В тебе заключена страшная сила. Помоги нам, пожалуйста.

Я обнял волчицу за шею, ткнулся лбом в лоб и попытался улыбнуться. Она так в меня верит… Какой же мужчина сможет устоять перед таким доверием? Что-то включилось у меня в голове. Рев, медведь, волки… Медведь!

– Хорошо, любимая, я попробую.

Еще некоторое время я вспоминал начало, а потом стал читать медленно и плавно:

Как стук колес вычерчивает ритм,Как сердца стук подобен четкой дробиНочных копыт…Извечный алгоритм,Воздвигнутый над чередой надгробийЖивых существ, украсивших мой путь, –Мужчин и женщин, лошадей и кошек,Собак и птиц…Их хочется вернуть,Но тени так бесследно тают в прошлом.Я одинок…Пылает на плечахБагряный плащ.(Сиреневый?Пурпурный?)В моих глазах, как в доменных печах,Дымится пепел погребальной урны.Скулящий страх калечит души жертв,Шагнувших в этот круг без покаянья.Прожорливая выверенность жерл, вМоем лице нашедшая призванье –Сминать, как лист лирических основ,Судьбу и жизнь, прощенье и разлуку,И детский смех, и радость чистых снов,И мертвых клятв возвышенную муку.

На этой строке из-за деревьев на поляну шагнули семеро мохнатых гигантов. Я отродясь не видел медведей такого ужасающего размера. Не обращая ни малейшего внимания на остолбеневших волков, они рядочком сели перед нашей сосной, внимательно прислушиваясь к каждому слову. Я никогда не читал перед такой внимательной аудиторией. Главное было не потерять ритм и не сбиться.

Я чувствую свой страшный, черный дарВсей яростью обугленного мозга.Я рвал зубами вены, но пожарМоей крови был безразличен звездам.Я принял паству.Выбирая ночь,Когда медведи понимали словоИ искренне старались превозмочьЗвериной волей волю рук другого,А именно – мой жесткий произвол,С которым я удерживал их страсти.Дивились Рыбы, Скорпион и ВолМоей незримой и врожденной власти.Пастух медведей!Выжженный на лбуИзвечный титул…Вызов вере в небо,Вселенной, раздувающей клобук,И Року, обесцветившему небыль!Я противопоставлен был всемуИ был бы мертв при первом же намекеГотовности –Приветствовать ту Тьму,Что отнимает травяные сокиУ заспанной поверхности земли…Поверьте, что слова с заглавной буквыМеняют смысл, переродясь в пылиВ самшит и кипарисИ бук…ВыНапрасно попытаетесь понятьУрок друидов.Каменные руныНе обратят затертый разум вспятьИ не затронут выцветшие струны.Медведи спят.Ущербная лунаДарует серебро косматым мордам.В мои виски крадется сединаНеторопливым матовым аккордом.Как хочется уснуть…Закрыть глаза,Увидеть поле, полное ромашек,Где над ручьем кружится стрекоза,А в небе бродит облако-барашек.Вот в этот мир хочу шагнуть и я,Продолжив путь по кромке алой медиЗаката.В те запретные края,Где светится Арктур – Пастух медведей…

Когда я закончил, медведи зааплодировали. Вы не поверите… Они встали на задние лапы и старательно захлопали, выражая свое удовольствие дружественным урчанием. Сыч, при первом же появлении хозяев леса спрятавшийся за сосной, не делал даже робких попыток вернуть свою пилу. По-моему, от страха он и дышал-то через раз. Волки наверняка были более храбрыми зверьми, они быстрее пришли в себя, раздраженно подвывая и порыкивая. Мишки вновь сели на свои места, а самый большой направился к нам. Он встал перед сосной, вытянул вперед лапы – ни дать ни взять заботливая мамаша, снимающая маленького сыночка с дерева.