Наталья Колесова - Карты судьбы Страница 70

Элджи замолчал. Молчал и я. Элджи исподлобья взглянул мне в лицо.

– Многие считают, что Альберт – мой отец.

– А ты?

– Он молчит! – Элджи ударил кулаком о кулак. – Молчит и молчит! Неужели я буду его спрашивать – я! Нет уж, лучше буду сидеть здесь со своими драконами и псами.

– Но все равно, – мягко заметил я, – со стороны Га-нелоны в тебе течет королевская кровь…

– С чего ты взял?

– Ты сам мне это сказал…

– Да? Когда? И что с того?

– Неужели тебя не признают за родственника?

– Сейчас не принято вспоминать о родстве. Это невыгодно.

И мне пришлось выслушать своего рода семейную летопись королей Элджеберта. Умирая, король Арден назначил престолонаследником Асмура, одного из своих девяти сыновей и трех дочерей. Самый старший из братьев, Артон, давным-давно отправился странствовать и не вернулся. Второй сын, Альберт, никогда не претендовавший на престол, молчаливо согласился с выбором отца. Асмур правил страной добрый десяток лет, и, судя по воспоминаниям, Элджеберт при нем процветал – пока не началась война с северным соседом. В одной из многочисленных битв Асмур погиб, его брат-близнец Ашур пропал без вести, а еще один, Айленд, был искалечен. Тогда вновь встал вопрос о престолонаследии. Произошло что-то вроде вооруженной попытки захвата трона. Один из братьев, Арамей, был убит. Во избежание дальнейшего кровопролития королем объявили мягкого и спокойного Айрата, но через некоторое время он добровольно передал трон сестре Габриэлле.

Я внимательно посмотрел на Элджи. Показалось ли, что в его слегка напевном голосе появилась нотка неприязни… больше, чем неприязни?

Считая себя несправедливо обойденным, принц Арон удалился в провинцию, и, по слухам, собирает наемное войско. Неспокойно и в землях Анкера на востоке – он молод, но честолюбив. Принцесса Грудда вышла замуж за дальнего королевского родственника и целиком занята своим мужем и детьми. А принцесса Гива, по слухам, собирается в монастырь…

– Итак, – подытожил я, – королевство одно, а претендентов… А что думает грозный и великий Элджгеберт? Не хочет принять участие в семейной дележке?

У Элджи вспыхнули глаза.

– При условии, что Альберт – мой отец.

– И тогда?

– Тогда я всю жизнь положу на то, чтобы Альберт стал королем!

– А впоследствии, как единственный сын… – мягко закончил я.

Элджи рассмеялся – так искренне и беззаботно, что я опешил. Он действительно не думал о такой возможности?

– Не знаю более достойного короля, чем Альберт, – заявил Элджи.

– А что об этом думает сам?… Элджи посерьезнел.

– Никто не знает, что он думает. Поэтому все ищут его дружбы и опасаются его.

– Даже королева?

– Уж она-то – в первую очередь. Альберт единственный, кроме Гивы, живет в родовом замке, и оступись Габри-элла в его глазах хоть раз, ее власти придет конец.

– Он обладает такой силой?

– Огромной. Он великий воин и волшебник. Может, потому он и не добивается трона, что ему и так многое подвластно.

… И он не хочет связываться с такой мелочью, как королевство Элджеберт. Ай да Альберт! Ай да великий воин!

Элджи неожиданно выпрямился, положив ладонь на мою руку.

– Слышишь?

И, прежде чем я качнул головой, сорвался с места, бросившись вон из библиотеки. Я машинально перемахнул через стол вслед за ним и только тогда услышал…

Резали свинью.

Но свинья эта была, вероятно, величиной с весь замок. Нестерпимый визг ввинчивался в мозг, пока я несся по узким коридорам следом за легким, как осенний лист, Элджге-бертом.

Я вылетел во внутренний двор и мгновенно пожалел, что оставил в спальне меч. Змеевидное чудовище, бесновавшееся в каменном мешке, не вдохновляло на фехтование шпагой. Но там, в сумерках, уже рубился Элджи, хакали и хрипели псы, и окровавленный человек вылетел на меня из темноты, поддерживая искалеченную руку и крича:

– Факелы, факелы сюда!

Пахнув гнилью и холодом, жесткое гигантское кольцо ударило мне навстречу. Я вонзил в него шпагу и, выдернув, отпрянул с проклятьями: из раны фонтаном ударила светящаяся зловонная жидкость, ошпарившая мою руку подобно крутому кипятку…

Яркие блики заплясали на отливающей зеленью чешуе зверя – наконец кто-то притащил факелы. И дело пошло веселее – я по-прежнему не видел ни головы чудовища, ни его хвоста, но у меня был свой участок тела, и я колол, кромсал, резал, слыша подбадривающие крики и жуткие завывания псов Элджгеберта. Зверь уже не визжал, а шипел, как сдувающийся мяч, но только раз эдак в десять погромче…

Я не сразу понял, что все кончено. Мое «кольцо» все еще трепыхалось и опадало, но оно было уже только куском тела, такие же изрубленные куски валялись, вздрагивали, подпрыгивали по всему двору.

– Назад, назад!.. – закричали слева, и я машинально попятился. В центр двора кинули факел, останки зверя тотчас занялись пламенем – жарким, жадным, зеленовато-фиолетовым пламенем. Мы отступали, глядя, как подпрыгивают, визжа, обрубки гигантского тела.

Один из псов, скуля, полз к нам – задние его лапы волочились по камням. Я оттащил его подальше от огня. Подошедший Элджи склонился над псом:

– Айленд…

Лицо его было мрачным, зубы оскалены. Он резко повернулся, побежал вверх по лестнице. Пришлось мне подсчитывать потери. Убит один человек, двое серьезно ранены, у многих ожоги от попавшей на тело зеленой крови чудовища. Три пса подраны, но искалечен только Айленд. Я некоторое время раздумывал – не прикончить ли его, но, в конце концов, просто принес воды и оставил под охраной братьев. Пусть хозяин разбирается.

… Я услышал только самый конец разговора. Из-за неплотно прикрытой двери библиотеки доносился звенящий голос Элджи:

– Ты нарушила договор, Габриэлла! Если Альберт об этом узнает… С каких пор тебя волнует, кто бывает у меня в замке? Довольно, сказано тебе! Проваливай со своими тварями, и, если ты еще хоть раз нарушишь договор, я тоже его нарушу!

Я толкнул дверь. Элджи стоял посреди библиотеки спиной ко мне, широко расставив ноги и подняв голову. Он был один. Я осторожно обошел его, заглядывая в лицо. Элджи быстро закрыл сверкающие гневные глаза, словно пряча их от меня. Заговорил быстро, вполголоса, невнятно.

– Что? – переспросил я. Элджи нетерпеливо отмахнулся.

– Оставь! Не слушай! Это у меня как молитва…

Но, склонив голову набок, я все же слушал слова, странные слова странной молитвы:

– Король мой, Асмур, господин, – Сказала Ганелона, -

– Один с тобою на один Мы встретились у трона.

И проклят будет тот из нас, Кто победит другого. А мертвый будет мертв, Пока

Не стает боль былого…

Последние слова Элджи произнес медленно. Открыл глаза – и стал обычным Элджи.