Тэд Уильямс - Дорога ветров Страница 70

— Так что нам теперь делать? Где мы? Куда мы плывем?

Кадрах все еще ощупывал свою повязку.

— Ну, что до того, где мы сейчас, леди, я бы сказал, что мы где-то между островами Спент и Риза, в середине залива Ферракоса. Скорее всего мы примерно в трех лигах от берега — это несколько дней гребли, даже если работать веслами с утра до ночи.

— Вот хорошая мысль, — Мириамель подползла к скамейке, на которой сидел Кадрах, и опустила весла в воду. — Мы прекрасно можем двигаться, разговаривая. Мы плывем в правильном направлении? — Она горько засмеялась. — Впрочем, как можно ответить на этот вопрос, если мы даже не знаем, куда направляемся?

— По правде говоря, все должно быть в порядке, если мы будем идти, куда идем, принцесса. Я посмотрю снова, когда появятся звезды, но по солнцу я видел, что мы плывем на северо-восток, и это достаточно хорошо на данный момент. Но вы уверены, что вам стоит грести? Может быть я могу еще немного…

— О Кадрах, ты, с твоими окровавленными руками? Ерунда! — Она окунула весла в воду и потянула, скользнув назад, когда одно из них выскочило из воды. — Нет, не показывай мне, — сказала она быстро. — Я научилась грести давно, еще когда была маленькая, просто я давно этого не делала. — Она нахмурилась, сосредоточенно вспоминая полузабытый взмах весла. — Мы учились в маленькой заводи на Гленивенте. Мой отец обычно брал меня с собой.

Воспоминания об Элиасе, сидящем перед ней и смеющимся, когда одно из весел уплыло вниз по течению, пронзило ее. В этом отрывочном воспоминании ее отец казался едва ли старше, чем она сама была сейчас — может быть, поняла она внезапно с каким-то изумлением, он все еще оставался мальчиком, несмотря на свой возраст. Не было сомнений, что груз славы его великого и всеми любимого отца тяжело давил на него, вынуждая снова и снова совершать бесконечные подвиги доблести. Она помнила, как ее мать удерживала слезы страха, появлявшиеся после сообщений о безумствах Элиаса на поле битвы — слезы, которых рассказчики никогда не понимали. Было странно думать так о своем отце. Может быть, несмотря на всю свою храбрость, он всегда был неуверенным, до ужаса боясь остаться ребенком, вечным сыном бессмертного отца?

Расстроенная, Мириамель пыталась выбросить из головы это удивительно приставучее воспоминание и сосредоточиться на древнем ритме работающих весел.

— Хорошо, моя леди, у вас прекрасно получается. — Кадрах откинулся назад, его забинтованные руки и круглое лицо в быстро тускнеющем свете казались бледными, как шляпка ядовитого гриба. — Итак, мы знаем где мы — плюс-минус несколько миллионов ведер морской воды. Что же до того, куда мы двигаемся… Ну, что сказать вам, принцесса? В конце концов, это вы спасли меня.

Она внезапно почувствовала, что весла в ее руках стали тяжелыми, словно камни. Туман бессмысленности всего происходящего накатился на нее.

— Не знаю, — прошептала она. — Мне некуда идти.

Кадрах кивнул головой, как будто ждал такого ответа.

— Тогда позвольте мне отрезать вам кусок хлеба и небольшой ломтик сыра, леди, и я расскажу вам, что я думаю по этому поводу.

Мириамель не хотела прекращать грести, поэтому монах любезно согласился давать ей откусить между взмахами. Его комический вид, когда он отшатывался при очередном взмахе весел, заставил ее рассмеяться, и сухая корочка застряла у нее в горле. Кадрах постучал ей по спине и дал глоток воды.

— Довольно, леди. Вам придется остановиться и поесть нормально. Потом, если вы захотите, можно будет начать снова. Это было бы насмешкой над милостью Божьей — убежать от килп и сотен других опасностей и умереть, подавившись куском хлеба. — Он критически наблюдал, как она ела. — Вы ко всему еще и худая. Девушка в вашем возрасте должна быть упитанной. Что вы ели на этом проклятом корабле?

— То, что мне приносила Ган Итаи. Последнюю неделю я не могла сидеть за одним столом с этим… человеком. — Она отогнала очередную волну отчаяния и, вместо того, чтобы расплакаться, негодующе помахала горбушкой хлеба. — Но посмотри на себя! Ты скелет — хорошенький собеседник! — Она втолкнула кусок сыра, который он дал ей, обратно ему в руку: — Съешь это!

— Хотел бы я иметь кувшинчик вина! — Кадрах запил кусок маленьким глотком воды. — Во имя золотых волос Эйдона! Несколько глоточков пирруинского красного сделали бы чудеса!

— Но у тебя его нет, — раздараженно ответила Мириамель, — и не будет, в течение… в течение очень долгого времени. Так что лучше придумай что-нибудь другое. И скажи мне, куда мы должны идти, по твоему мнению? У тебя действительно есть какая-нибудь идея? — Она облизнула пальцы, потянулась, так что заболели ее натруженные мышцы, и взяла весла. — И расскажи мне что-нибудь еще — что хочешь. Развлекай меня. — Она возобновила свои ритмические взмахи.

Некоторое время хлюпанье весел было единственным звуком кроме ровного рокота моря.

— Есть место, — сказал Кадрах. — Это трактир… гостиница, я думаю. В Кванитупуле.

— Город на болоте? — подозрительно спросила Мириамель. — С какой стати нам идти туда? А если уж идти, то какая разница, в каком трактире остановиться? Там что, такое уж хорошее вино?

Монах принял вид оскорбленного достоинства.

— Моя леди, вы ошибаетесь во мне. — Лицо его посерьезнело. — Нет, я предлагаю это, потому что там можно найти убежище в эти опасные времена — и потому что вас собирался послать туда Диниван.

— Диниван! — Это имя поразило ее. Она вдруг осознала, что уже несколько дней не вспоминала о священнике, забыв о его доброте и ужасной смерти от рук Прейратса. — Откуда, во имя Господа, ты знаешь, чего хотел Диниван, и какое это может иметь значение?

— Откуда я знаю, чего хотел Диниван, достаточно легко объяснить. Я подслушивал у замочных скважин — ив других местах. Я слышал, как он разговаривал с Ликтором и рассказывал о своих планах относительно вас, хотя и не информировал Ликтора обо всех деталях этих планов.

— Ты делал такие вещи?! — Возмущение Мириамели быстро погасло при воспоминании о том, что она делала то же самое. — Ну ничего, я не удивлена. Но ты должен исправиться, Кадрах. Такое подглядывание ничуть не лучше пьянства и вранья.

— Я не думаю, что вы много знаете о вине, моя леди, так что не могу считать вас большим специалистом в этой области. Что до других моих изъянов — что ж, необходимость требует, а корысть следует за ней, как говорят в Абенгейте. Эти изъяны могут стать спасением для нас, по крайней мере сейчас.

— Так почему же Диниван собирался отправить меня в этот трактир? — спросила она. — Почему не оставить меня в Санкеллане Эйдонитисе, где я была бы в безопасности?