Сергей Раткевич - Посох Заката Страница 70

— Ну и сны у тебя! — неодобрительно пробурчал кто-то рядом.

Курт подпрыгнул от неожиданности и едва не проснулся. Впрочем, все же не проснулся, да и подпрыгнул скорей во сне, чем наяву, потому что утомленно внимающие проповеди разбойники ничего не почуяли.

— Мур, ты, что ли?! — не просыпаясь, удивился он.

— Ну, уж во всяком случае, не тот несчастный глава гильдии нищих, что по твоей зловредности заделался великим магом! — ехидно ответил Мур.

— А что ты делаешь в моем сне? — поинтересовался Курт.

— То же, что и ты, — фыркнул Мур. — Смотрю. Надо же чем-то развлекаться, а там снаружи, очень уж скучно. Хотя сны у тебя — тоже… — посох озадачено хмыкнул.

— Что, не нравится? — обиделся Курт. — Ну и не смотри, можешь отвернуться. Не держу.

— Да не то что бы не нравится, — пробормотал посох. — Но… Боги в корзинке… да еще и в таком виде… вне всяких канонов… надо же было такое увидеть! Такое не всякому магу приснится.

— Вот уж извините! — фыркнул Курт. — Я не виноват. Само приснилось. Я его не просил мне сниться.

— В том-то и дело, — озадачено проговорил посох. — Все это слишком похоже на правду. На ту правду, которой мы не знаем. Точней, никто не знает. Понимаешь, есть несколько разных версий сотворения Миров. Одну из них сейчас излагает зануда-жрец, но ты видишь нечто иное — как будто стоит ему солгать, и ты тут же видишь правду… а может, не всю правду, а только какую-то ее часть, ранее скрытую… кто знает?

Занудные речения жреца, казалось, только и ждали, что упоминания: они тотчас пробились наружу, растолкав прочие видения сна.

— И тогда Всезнающий в неизмеримом могуществе и милосердии своем, которые гораздо больше этого мира, потому что мир гораздо меньше их, порешил создать Дом для несчастных, терпящих лишения Богов. Этим домом и стал наш Мир, а также другие, потому что Богов было много и Всезнающий мудро рассудил, что в одном Мире всем богам будет тесно. Итак, Всезнающий Бог творил Неисчислимые Миры, а прочие Боги лишь бестолково суетились, мешая Мастеру, но он в долготерпении своем не рассердился на них — напротив, он сотворил людей, дабы Богам не было одиноко в новом мире, и чтобы люди служили им. Но глупые Боги оказались неблагодарными. Они отказались признать верховенство Всезнающего Бога. Более того, некоторые из них присвоили себе его невероятные труды по созданию Миров, — вещал жрец.

А Курт видел, как Боги маленькими кучками расходились от брошенной корзины, и как они принимались строить из хвоинок и веточек нечто напоминающее муравейники. И Всезнающий таскал эти щепочки вместе со всеми. Вместе. Вероятно, он не был худшим из них — но и лучшим не был. Это уж точно. А еще Курт видел громадную спину Уходящего. Того, кто бросил Корзину. Он вошел в Дом. Эх, миры-муравейники! А он вошел в Дом и громко хлопнул Дверью. Сон подернулся рябью, колыхнулся и пропал. Дальше снилось что-то невразумительное, но весьма живое по действию. Курт запомнил только, что он будто бы скакал верхом на разбойниках, от души погоняя их посохом, а убегал от него, переваливаясь с боку на бок, Черный Замок некоего весьма зловредного мага.

Курт проснулся оттого, что посох пребольно врезал ему по лбу.

— Эй, ты чего? — пробормотал он, пытаясь продрать слипающиеся после божественных сновидений глаза.

Он ожидал, что ему вновь померещится ставший уже привычным перестук копыт, но ничего такого на сей раз не чудилось.

«Надо бы рассказать об этом Всаднике Муру. И ведь сколько раз собирался, да все забываю как-то, или времени не выходит.»

— Пора! — объявил Мур. — Проповедь кончилась. Разбойники ушли.

— Мог бы и помягче, — Курт обиженно потер ушибленное место. — Будешь меня каждый раз так будить, быстро осиротеешь.

— Ничего, — усмехнулся Мур. — Не деревянный — небось, не переломишься.

Курт уже хотел возразить, что дерево далеко не самая хрупкая вещь на свете, но тут дверца колонны бесшумно открылась, и Курт узрел жреца, весьма довольного собой.

— Свет истины пролился на ваших преследователей! — воскликнул жрец. — Они ушли просветленные!

— И прошли в этом состоянии десять шагов, — ехидно шепнул Мур. — После чего перешли на быстрый бег.

— Свет истины пролился на ваших преследователей! — еще громче возгласил жрец. — Теперь он прольется на вас.

— По-моему, он нам угрожает, — пробурчал Мур.

— Внемлите мне! — воскликнул жрец.

И началось…

Вначале Курт старался внимать жрецу со всем тщанием прилежного неофита. Во-первых, мало ли, вдруг в этом действительно что-то есть. Во-вторых, неудобно все-таки совсем уж не слушать того, кто спас тебе жизнь. Однако вскоре Курт понял, что никакое спасение жизни, никакая благодарность не заставят его продолжать вслушиваться в монотонно-напыщенные благоглупости жреца. Он был просто не в состоянии этого сделать. Через некоторое время он уже не сомневался в том, откуда жрец взял свою волшебную рубашку. Конечно же, ему подарил ее какой-нибудь сердобольный маг, который имел несчастье прослушать эдакую вот проповедь. Маг, разумеется, понял, что такие проповедники долго не живут. Их убивают промокшие до нитки от света истины слушатели. Маг просто пожалел этого придурка, вот и подарил ему рубашку. Вот о чем он не подумал, так это об остальном несчастном человечестве. Ничто не могло теперь остановить бесконечные потоки света истины. Счастье еще, что обитает этот жрец в достаточно удаленном от людей храме, а значит, мучает не так уж много народу. Его несчастными жертвами становятся только случайные путники, а сам он не в том возрасте и не той комплекции, чтобы таскаться по градам и весям и таскать окаянный свет истины самолично. Еще через некоторое время Курт с умилением думал о разбойниках и никак не мог понять, как же он, вроде бы неглупый парень, смог допустить такую дурость — бежать от них. Разбойники собирались его убить. Всего-то. Они не стали бы его мучить. Вряд ли им за что-то такое заплатили, а разбойники — мудрые люди, они делают только то, за что им платят. А даже если бы и стали… вряд ли им удалось бы изобрести пытку страшнее той, которой Курта уже подвергали прямо сейчас. Мур бубнил себе под нос какие-то совершенно зверские ругательства. Курт чувствовал, что еще немного, и его спутник не выдержит.

И точно.

— Великому Всезнающему Богу все ведомо, потому что он великий и всезнающий! — взвыл жрец.

— А вот и нет! — ехидно возразил Мур. — А вот и не все!

— Все! — закипятился жрец. В запале он даже не заметил, что разговаривает не с Куртом, а с его посохом. — Я сказал, ВСЕ! Значит — ВСЕ!!!

— Он не знает, чего же он не знает, — медовым голоском мурлыкнул Мур. — Спорю на что угодно, что он не знает, чего же он не знает.