Екатерина Швецова - Это мой мир Страница 70

Затем я отцепил лук, спешно натянул тетиву, едва не вывихнув пальцы, и вложил стрелу. Все, пора выбирать цель.

Постр взмахнул клинком, одновременно уходя в сторону и поворачивая рукоять, поудобнее ее перехватывая. Его противник поставил блок и тут же оттолкнул от себя, обессилившего от потерянной крови, капитана. Удар, и шлем слетает с его головы, и падает на землю. Разбойник замахивается и опускает тяжелый меч на незащищенную голову Постра. В этот момент злодея настигает стрела. Разбойник дергается и падает навзничь, но капитан уже ранен. В последнюю секунду, меч касается его головы и снимает часть скальпа. Постр отступает и медленно оседает на землю. Он прижал руку к ране, и сквозь его пальцы медленно сочится кровь.

Стонха проткнул своего противника мечом и, видя раненого капитана, спешит к нему.

Я вновь вскинул лук и выстрелил в разбойника, уже готового нанести удар в спину Махтора. Вестница смерти вонзилась ему как раз между лопаток, отчего он сделал лишний шаг вперед и тяжело повалился на землю, задев воина руками.

Махтор дернулся и отскочил вбок, одновременно оглядываясь назад. Еще один разбойник попытался воспользоваться ситуацией и снести воину голову своим полуторником, но рыжий воин оказался проворней и, увидев, что его спине ничего не угрожает, отскочил назад, спасая шею от сокрушительного удара.

Еще один выстрел, и другой разбойник падает, поймав стрелу прямо в открытую часть лица.

Родви упал, выбившись из сил. Перед смертью, он успел забрать с собой еще одного врага. Оставшийся разбойник хладнокровно перерезал следопыту горло, но насладиться своей победой не успел – упал, сраженный моим выстрелом.

Внезапно, поле боя огласилось ревом. Из леса выскочила целая стая тигров, и бросилась в атаку. Семь матерых, свирепых хищников. Лук в моих руках задрожал. Я еще никогда не видел столько хищников в одном месте.

Постр и Стонха встретили их первыми. Командир все еще истекал кровью, а потому сопротивления не оказал. Он не успел даже подняться, как один из тигров прыгнул на него и в два укуса прекратил его страдания.

Стонха отмахнулся от первой кошки, но был смят второй. Его сопротивление тоже было недолгим.

Махтор, пронзивший одного из двоих оставшихся противников, поудобнее перехватил алебарду и насадил на нее прыгнувшего тигра. Зверь издал громкий, полный страдания рык, и судорожно дернувшись, затих.

Скинуть труп с алебарды он уже не успел. Еще один зверь подмял его под себя, намереваясь перегрызть ему горло. Воин же достал кинжал и попытался проткнуть зверя, но тот был слишком проворным. В итоге они сплелись в смертельном объятии, и что там у них происходит, мне рассмотреть не удавалось.

Оставшийся разбойник не растерялся и уже успел завалить двоих тигров, при помощи одного лишь меча, и сейчас отбивался еще от троих.

Тигр разделался с Махтором, и это послужило для меня сигналом. Я отбросил лук и воздел руки вверх, направив ладони к приближающимся хищникам.

– Utnortisss!

И взвыло адское пламя! Волосы у меня на голове встали дыбом, от несуществующего огненного вихря. Кожу обожгло. Все это я почувствовал, уже клонясь к седлу, и роняя на него частые капли крови из носа. Слишком уж часто мне пришлось колдовать – мой организм давно отвык от таких нагрузок. Краем глаза я успел отметить степень разрушения, вызванную «Огненной стеной Дожока».

Пламя, ревя и плавя все, что попадалось ему на пути, направилось в сторону леса. Она не просто обжигала. Она испепеляла все живое, не оставляя после себя даже золы. Трупы людей и еще живые звери – все попали в ее неистовое безумие, и никто не вышел живым.

Огонь достиг леса и исчез так же внезапно, как и появился, оставив после себя выжженную землю и запах горелого мяса.

В висках стучало, перед глазами была темнота. Кровь из носа, не останавливаясь, пачкала седло и бок лошади, которая находилась, словно в оцепенении, и даже не порывалась убежать.

Заклинание не было таким уж мощным, чтобы вызвать кровотечение. Скорее это было нервным. Такая внезапная гибель людей и осознание того, что теперь я остался один, поспособствовало тому, что я даже потерял сознание на несколько секунд.

Я открыл глаза и обнаружил, что сижу вовсе не на лошади, а на земле, хотя вовсе не запомнил тот момент, когда упал.

Кобыла стояла рядом со мной и истошно ржала. Очевидно уже давно, ибо голос ее становился все тише и тише, а налитые кровью глаза, все безумнее.

Я оперся на закопченную периллу моста и медленно встал. Кровь еще текла, создавая паническое и ничем необъяснимое чувство, что сейчас она вытечет вся, и я умру. Но нет. Ничего страшного со мной не произойдет.

Я, шатаясь, подошел к лошади. И попытался ее успокоить, оглаживая по морде. Кобыла приплясывала на месте, но постепенно успокаивалась, а услышав мой хриплый голос, и вовсе перестала дергаться.

Я обернулся и оглядел выжженное пространство. Гнев – не самый лучший помощник. Он застилает глаза и испепеляет душу. Так говорил учитель. Я знал, что он прав. Но обуздать свой характер было не просто.

– Ты сделал то, что я просил вчера?

– Да, учитель, – мальчик почтительно склонился перед наставником.

– Покажи!

Парнишка потер ладони друг о друга, и произнес заклинание. Ничего не произошло. Мальчик удивленно воззрился на свои ладони, а затем попробовал снова. И снова.

– Достаточно! – учитель встал напротив ученика – Я велел тебе тренироваться вчера, а не сегодня.

– Учитель, я тренировался весь вечер, и всю ночь. И смог десять раз установить ледяной щит.

– Твои слова расходятся с действиями. Сейчас ты не можешь этого повторить. В чем твоя ошибка?

Мальчик посмотрел на свои ладони. Затем мысленно прокрутил в уме заклинание.

– Я не знаю, учитель.

– Ты небрежен! – учитель наставил на него палец. – Твои руки черные, а под ногтями грязь! Ты разбил позавчера костяшки пальцев, саданув со злости по перилам стадиона…

– Какое это имеет отно…

– Молчать! Ты должен молчать и слушать меня. Делать все в точности, как того хочу я, или же тебе никогда не стать магом!

Разбитые костяшки не дают тебе правильно выпрямить руки, грязные ладони мешают силе концентрироваться между ними. Ты еще только учишься магии, но уже совершаешь грубейшие ошибки. За это ты будешь наказан.

– Нет, учитель! Я не виноват! – мальчик со злостью хлопнул в ладоши и яростно потер их, в тот момент, когда учитель опустил на его спину розги.

Мелькнула вспышка и наставник отлетел от ученика на добрых две сажени, ударившись головой о стену. Брызнула кровь.