Олеся Андреева - Темная сторона Солнца Страница 70

Тут же лежал труп вервольфа с раной в самом сердце. Очень похоже на работу кинжала, что у Ани лежал под подушкой. Этот кинжал Даниил сам положил туда, даже и не думая в серьез, что он пригодится. Она защищалась. Его маленькая смертная девочка зарезала вервольфа. Труп был наполовину обращен: вытянутая челюсть, острые уши, клыки, когти. Только достаточно сильный вервольф может контролировать обращение на его середине и сражаться в таком виде.

— Она молодец, да? — Послышался голос Константина. В его голосе звучала какая-то жалкая гордость своей подопечной.

— Да, моя Анечка просто умница. — Прошептал Даниил.

Дверь в комнату Ани открыта. Она не успела даже одеться, когда услышала, что на дом напали. Ее топ валялся на полу, как и подушка, под которой лежал кинжал. Даниил не стал заходить в комнату, почему-то он остановился в углу коридора. Остановился, прислоняясь спиной к стене, закрыл глаза. Она стояла здесь, его маленькая смертная девочка. Он чувствовал ее слезы здесь. Ее испуг. Ее отвагу.

— Я понимаю, тебе может быть плохо. — Вмешался Хранитель. — Но время…

— Я помню. — Открыл демон глаза, перебив Ангела. — Нам нужно похоронить ваших.

Ангел открыл рот, пребывая в шоке. Когда еще увидишь демона, хоронящего Воина Света? Константин хотел что-нибудь сказать, съязвить, но, видя состояние демона, решил этого не делать. Он только кивнул, думая: "Господи, неужели демон становится человечнее?"

— У тебя есть какие-нибудь соображения на счет того, кто Аню… забрал? — Хранитель следовал вниз за демоном.

— Да. — В голосе Даниила не было и капли сомнений. — Это Совет.

— Почему ты так уверен? Скорее это похоже на Ревье. Он ведь никого в живых не оставил. А Совет всегда старался держать нейтралитет.

— Назови это человеческим словом "интуиция". — Буркнул демон. — Отойди подальше.

Константин сделал шаг назад.

— А зачем?

Но ответа не понадобилось. Даниил метнул огненный всполох в деревянный сухой дом. Он мгновенно занялся, начиная распространять запах дыма. Ангел с ошарашенными глазами кинулся было в горящее строение, но демон его остановил.

— Им уже нет никакой разницы. К вашему Богу они и так попадут. Ты сам говорил, времени нет.

— Так вот, что имеют в виду демоны под словом "похоронить". Просто спалить вместе с домом. — Растерянно пожал плечами Константин. — Дай мне несколько минут. Я не могу их так оставить.

Ангел все же подошел ближе к дому. Он читал молитву, встав на колени, преклонив голову. Демон, нормальный демон, без отклонений, не смог бы выдержать прочтение молитвы Ангелом. Даниил помнил, что молитва ощущается, как скрежет вилкой и ножом по тарелке. Но в тот момент он не чувствовал ничего, кроме страха за Аню.

Осталось два дня до полнолуния. И если Совет сработал, как он обычно это делал, то Аня уже практически мертва.

Окраина Праги, 19-е, Май, 02:33

С наступлением ночи так свободно чувствует себя демон. Он может расправить свои крылья и лететь, выбирая себе Жертву. Наблюдать за ней, следуя в темном переулке, дышать ей прямо в затылок, вдыхать ее запах. Живой запах. Теплый. И, торопясь по темной улице, лучше идти не оборачиваясь. Как любят создания ночи, когда Жертва испуганно начинает глядеть по сторонам, пытаясь разглядеть хоть что-то в темноте. А демон в этот самый момент стоит у Жертвы за спиной, упиваясь этой интимной близостью. Человек чувствует всем телом леденящее душу присутствие постороннего, но, оборачиваясь, никого не видит. Потому что в этот миг демон уже над головой Жертвы, повисший в воздухе. А по телу смертного прокатывает одна за другой волны страха. В воздух выпрыскиваются миллионы микрокапель адреналина. Демон вдыхает живой, еще теплый страх человека и чувство, предшествующее экстазу распространяется по демоническому телу. Демон преследует свою Жертву в течение нескольких суток, что бы в человеке крепко укоренилась мания преследования. Чтобы аромат выделяемых ферамонов был перебит адреналином, бросающимся прочь из крови в воздух, прямо в чуткие ноздри демона. Жертва должна достигнуть пика истерического состояния, шарахаясь от каждого звука, просыпаясь в сетке бисеринок липкого пота оттого, что кто-то дышит прямо в лицо. О, как же сладки такие эмоции человека. А сердце его сжимается, замирает, увеличивает скорость. Человек приходит к выводу, что ему угрожает сам мир. Напряжение, накапливаемое несколько суток, выплескивается шоком, когда демон едва выдает свое присутствие. Или, что еще интереснее, показывает человеку оборотную сторону ночи. Не человеческую, но ту, что населена охотниками и Жертвами. И маленький, неспособный вместить в свой скудный ум всю широту ночи, смертный сходит с ума. Смешно получилось с тем парнем, которому на прощание, после того как высосали из него саму жизнь, подарили кусок свежесодранной кожи. Он держал окровавленную ткань, с которой ручейками капала красная жидкость и начал уже выделяться запашок. Держал и смотрел на свои руки, смешно, как рыба, открывая и закрывая рот. Он все твердил, что опаздывает на важную встречу, на самолет до Копенгагена. Вот его и отпустили с куском кожи в руках. Что-то с ним сейчас сталось?

Мишель Ревье дю Геклен лично выехал из замка, когда ему доложили, что его Жертва была обнаружена. Он отправил всех своих ищеек проч. Он сам хотел встретить ее. Он не хотел, чтобы момент встречи, этот почти интимный миг, был испорчен присутствием кого-то постороннего. Ему доложили, что она шла по улице, по какому-то переулку в отдаленной части города. И вот теперь он видит ее. Он приблизился к ней, вдыхая ее аромат. Что-то было не так. Но это было несущественно. Скорее всего девочка просто потеряла рассудок, насмотревшись на существовавших раньше только в ее воображении существ. Как страшно, когда твое воображение выпускает в реальность только самые жуткие образы.

Жертва шла по улице в грязных джинсах и окровавленной сорочке. Пустой взгляд выдавал пустоту внутреннюю. Но ничего, дорогая Анечка, Мишель Ревье дю Геклен порадует тебя, что бы ты опять воспряла, чтобы уже выпить тебя до конца.

— Я знаю, что ты здесь. — Услышал Ревье ее голос.

Как она поняла, что он рядом? Это невозможно. Слишком темно для человека. Но ведь Жертва Ревье — это не совсем простой человек.

— Я вижу все твои мыслительные процессы. — Она стояла спиной к нему, точно зная, что он стоит у нее за затылком. — Хотя, я польстила тебе, Ревье. Какие там в твоей мертвой башке мыслительные процессы?

— А ты изменилась, дорогая.

Теперь он стоял к ней лицом к лицу. Она смело смотрела ему в глаза, не видя его. В такой темноте человек не различает образов. Но он знал, что ей оно и не нужно. Француз только не предполагал, что ее способность, спящая до встречи с ним, так быстро разовьется в нечто действительно сильное.