Элейн Каннингем - Крылья ворона Страница 71

— И это вас не беспокоит?

— Ты думаешь, одному духу под силу исцелять или предсказывать судьбу? — усмехнулась Зофия. — Банники потому и сильны, что у них есть друзья. Мы, рашеми, это хорошо усвоили.

Они закрыли дверь и пошли к главному зданию. Зофия покачала головой.

— Сюда не может входить никто, кроме Колдуний. И никто из чужеземцев, даже если это вичларан. Будь ты той, за кого себя выдаешь, ты также не смогла бы войти в эту дверь. — Зофия подняла руку, призывая Лириэль к молчанию. — Это останется между нами. Пойдем, я покажу тебе твой домик.

Две женщины молча пошли вниз, по длинной дороге, ведущей к городской стене. Новое жилище Лириэль оказалось на удивление славным, оно стояло на небольшом пригорке среди луговых трав и летних цветов. Из маленькой каменной трубы поднимался дымок, создавая ощущение, что в доме живут.

Единственная круглая комната обогревалась железной печкой. С одной стороны стояла большая кровать, накрытая меховой накидкой, с другой — маленький стол со стульями. В стену были вбиты колышки для одежды. За полкой с плошками и горшками стояло корыто.

Зофия поставила самовар и принялась готовить чай. Еще она достала из сумки маленький каравай, солонку и белую тряпицу.

— Это тебе понадобится, чтобы подружиться с твоим домовым. Духом дома, — объяснила она, видя вопросительный взгляд Лириэль. — Они полезные и добрые, и, если ты не обидишь его, он будет хранить твой дом и помогать по хозяйству.

— И что я должна с этим сделать?

— Заверни хлеб и соль в тряпицу и встань на пороге открытой двери. Ласково и любезно пригласи домового войти, потом положи дары под порог. Само собой, там для этого есть специальное место.

— Само собой, — повторила Лириэль, слегка удивленная таким ответом. — Как домовой выглядит?

— О, не надейся увидеть его. Время от времени ты будешь его слышать. Он может напевать, когда доволен, или вздыхать, даже стонать, когда огорчен. Теперь давай поговорим о тебе, — предложила Зофия. Ее проницательные синие глаза смотрели прямо на Лириэль. — Скажи мне, почему ты пришла в Рашемен.

— Я пришла с Фиодором, и мы принесли Летящий На Крыльях Ветра.

— И только?

Дроу заколебалась, не зная, насколько можно доверять Колдунье, но тут же решила, что у нее нет выбора. Без покровительства Зофии ей вообще не позволят остаться в этой стране.

— Мне доверено еще одно дело, — медленно произнесла она. — Мне дали гобелен, в котором заточены души убитых эльфов. Я обещала освободить их.

Лицо Зофии озарилось.

— Теперь понимаю. Ты морриган!

Лириэль скептически приподняла бровь.

— Насколько помню, не была, когда последний раз смотрелась в зеркало.

Колдунья засмеялась.

— Хорошо, пусть ворон. Существо, которое летает между двумя мирами, между звездным светом и тенью. И твоя задача — вернуть заблудившиеся души домой.

Это было нечто новое для Лириэль и все же походило на неприятную правду. «Между звездным светом и тенью». Именно эту фразу произнес Фиодор, рассказывая одну из своих историй. И все же морриган — это уже чересчур.

— Кто это решает? — гневно спросила дроу.

Зофия пожала плечами.

— Кто знает? Написана ли нам на роду судьба, начиная с появления на свет, или мы сами выбираем свои пути?

— Скажи ты.

— Ни то ни другое, — ответила старуха, — а может, все сразу. Нам не дано знать будущее.

— Фиодору дано видение. Он говорит, что ты прорицательница.

Колдунья склонила голову.

— Мы видим то, что может случиться, подобно рыбаку, который видит темные тучи и знает, что может пойти дождь. Еще он знает, что может подуть сильный ветер и стать причиной бури вдали от Ашана или что песня беур — голубой ведьмы, вестницы зимы — может превратить дождь в снег.

Лириэль поняла.

— А что ты видишь про меня?

— Давай посмотрим.

Зофия сняла с пояса мешочек и высыпала из него на стол несколько маленьких камешков, на которых были высечены руны.

— Они вырезаны из костей существ, которых не видел глаз ни одного из ныне живущих. В них древняя сила земли. Собери их и кинь на стол.

Лириэль сделала, как она велела. Старая женщина долго разглядывала результат. Наконец она подняла взгляд на ждущую дроу.

— Ты будешь соединять и разрушать, исцелять и убивать. Что ты искала, то нашла. Что ты любишь, ты потеряешь — и всё же сердце твое будет петь, и не в одиночестве. Ты будешь среди тех, кто странствует меж звездным светом и тенями.

Дроу обдумывала эти загадочные слова.

— В конце концов, дождевые облака когда-нибудь да рассеиваются.

Зофия пожала плечами.

— Ветер дует, где захочет. Возьми эти камни, учись слушать их, но не пытайся узнать свое будущее, иначе накличешь беду.

Она поднялась, собираясь уходить. Лириэль поймала ее за рукав.

— Ты знаешь, кто я? — тихо спросила она.

— О да, — ответила Зофия. — Ты черный волк.

Лириэль сделала долгий выдох — частью от облегчения, частью в знак согласия. По крайней мере, ее самая глубокая тайна — или почти самая глубокая — наконец раскрыта.

— Черные волки встречаются среди всех существ, — продолжала Колдунья, — они отличаются от своих сородичей, они изгнанники, по своему деланию или от рождения. Может, и то и другое. По каким-то причинам им не нашлось места среди им подобных. Они одиночки. Я говорю «черный волк», потому что такие звери часто имеют темную шкуру. Изгнали ли их собратья за цвет шерсти, или они охотятся в одиночку, потому что в душе отличаются от остальных?

Это объяснение показалось Лириэль столь же неоднозначным, как и предсказание судьбы. Знает ли Зофия, что ее гостья — темный эльф, или нет?

— Я постараюсь не будить деревню воем, — проворчала она.

Колдунья улыбнулась.

— Тогда ложись спать. Завтра ты сделаешь следующий шаг по назначенному тебе пути.

Она пошла к выходу. Лириэль сложила вместе хлеб и соль и встала в дверях.

— Это для домового, — объявила она, чувствуя себя немного глупо. — Милости прошу. — Больше ничего любезного в голову не приходило, как она ни старалась придумать что-нибудь.

— Выстави во двор старые башмаки, — не оглядываясь, посоветовала Зофия. — Домовым это нравится.

— С ума сойти, — проворчала Лириэль.

Решив, что духу дома не мешает поужинать, она положила дары под каменную ступеньку и закрыла и заперла на засов дверь. Девушка повалилась ничком на меховое покрывало и почти тут же уснула.

Некоторое время спустя она проснулась от странного ощущения, столь слабого, что непонятно было, сон это или явь. Ногам ее вдруг стало зябко, словно какой-то вышколенный слуга ухитрился снять с нее башмаки и не разбудить.