Кэтрин Куртц - Сокровища тамплиеров Страница 71

— Я тоже, — спокойно отозвался Синклер. — В ближайшее время он вряд ли поправится. И вообще, теперь ему не обойтись без серьезной врачебной помощи.

Перегрин не отрывал взгляда от лица бесчувственного Жерара.

— Это демоны с ним такое сделали?

— Конечно, его страх перед демонами тоже сыграл свою роль, — ответил Адам. — Кроме того, на его глазах они разорвали на части и сожрали беднягу сообщника, что кого угодно лишит душевного равновесия. Однако Жерар давно находился на грани нервного срыва. По моим предположениям, безумие несчастного обусловлено целым рядом причин, и не последнее место занимает его прошлая инкарнация. Хотя большинство психиатров подняли бы меня на смех за подобный диагноз. Боюсь, восстановить нарушенные связи между его душой и телом будет очень нелегко.

Глядя на бледного и едва живого Жерара, Перегрин с удивлением осознал, что испытывает к нему чувство, близкое к жалости, хотя только что этот человек, ослепленный алчностью и гордыней, едва не выпустил на волю двух могучих демонов.

— Так ты думаешь, его можно вылечить?

— Если найдется хороший специалист. Но понадобится много времени и терпения, — вздохнул Адам. — Я даже не рискну предположить — сколько.

Он расправил плечи и поднялся.

— Правда, сейчас перед нами стоит более насущная проблема. Нужно понять, что же делать с этими «сокровищами» тамплиеров. Они более не должны оставаться гибельными искушениями для людей.

Перегрин с подозрением уставился на Венец и Скипетр в своих руках.

— Спрятать где-нибудь… в безопасном месте.

— Какое место, по-твоему, можно считать безопасным? — покачал головой Маклеод.

Адам согласно кивнул.

— Ноэль совершенно прав. Спрятать священные реликвии мы бы еще могли, но для ковчега никакое место нельзя считать достаточно надежным. Боюсь, нам не принять правильное решение, поэтому я хотел бы спросить совета у кого-нибудь более мудрого.

Взгляд его упал на тринадцатое, свободное кресло у стены, чья спинка была выше, чем у остальных, а подлокотники украшены богатой резьбой. Синклер бережно взял реликвии из рук художника.

— Они мне сейчас понадобятся, — мягко сказал он. Венец Адам бережно возложил на пустое сиденье, а Скипетр почтительно опустил на пол у его подножия. Потом он взял Печать.

— Думаю, мистера Жерара следует отсюда унести, — обратился Адам к инспектору.

Маклеод и Перегрин подхватили обмякшее тело Жерара и вынесли за порог, осторожно прислонив к стене. Они вернулись в тот самый миг, когда Адам возложил Печать рядом со Скипетром и, выпрямившись, обратился лицом к незанятому сиденью. Соратники адепта взяли свои мечи и почтительно преклонили колени, держа ладони на рукоятях. Скрестив руки на груди — правая поверх левой, — Адам сделал глубокий вдох и начал концентрацию. Материальные очертания круглой залы подернулись зыбкой дымкой, сквозь них проступил ее истинный, прекрасный и грозный облик. Тринадцать кресел возвышались среди бесчисленных звезд, будто стояли на небесах; бело-голубое сияние астральных созвездий перекликалось с сиянием сапфира на перстне Адама. Сапфир же разгорелся небывалым огнем. Синклер благоговейно склонился перед пустым троном и направил к небесам безмолвную мольбу, желая увидеть того, кого знал только под именем Магистр.

Перегрин распахнул свою душу, желая быть спутником наставника в этом путешествии, и ощутил себя в могучем водовороте, увлекающим в иную реальность. Его взгляд на мгновение помутился, мириады звезд закружились перед ним, скручиваясь в спирали галактик… Внезапно полет оборвался. Перегрин по-прежнему стоял на коленях рядом с Маклеодом, однако теперь круг тринадцати тронов был осиян голубым светом, исходившим из ниоткуда и уходившим в никуда. Картина напоминала собой огромный храм, куполом которого служило звездное небо. Вместо мертвых тамплиеров на двенадцати сиденьях восседали истинные рыцари. Двенадцать, облаченные в белые плащи, сидели прямо и торжественно, сложив руки на рукоятях мечей, их глаза сияли чистым светом, а может быть, просто отражали сияние того, на что они смотрели. А смотрели они на тринадцатый высокий трон, перед которым ныне стоял Адам, одетый в сутану глубокой сапфировой синевы. Чистейший белый свет исходил от высокой фигуры на троне. Облаченный в длинные белые одежды, человек был величав и белобород. Венец Мудрости Соломона возлежал у него на коленях, а Скипетр и Печать — у ног. В литургическом облачении явил себя Великий Магистр Тамплиеров. Хотя Перегрин и ожидал узреть нечто величественное, благоговение и восторг переполнили его, а в голове пронеслась шальная мысль об этюднике. Впрочем, в тот же момент художник понял, что не может даже двинуться от почтения, тем более рисовать.

Адам склонился в знак приветствия и поднял взгляд на Магистра. Его сапфировая сутана обратилась в белую котту тамплиера и плащ — такой же, как у остальных рыцарей.

— Приветствую тебя, Магистр Охоты, — словно из охотничьего рога прозвучали слова Магистра. — Добро пожаловать тебе и твоим Охотникам. Вы славно сражались в эту ночь. Что ты ищешь здесь? Тебе нужна помощь?

— Я ищу совета, Магистр, — отвечал Адам. — Мы смогли вернуть демонов Гога и Магога в узилище, им предназначенное, но я хотел бы, чтобы они навсегда покинули лик земли, и чтобы священные реликвии более не служили бы искушением и тяжкой ношей никому из живущих.

Магистр кивнул, и улыбка одобрения осветила его величественные черты.

— Ты по собственной воле желаешь того, о чем тебя собирались просить. Это знание будет даровано тебе свободно. Поэтому можешь обратиться с еще одной просьбой.

Адам благодарно опустил голову.

— Благодарю тебя. Я лекарь и желал бы знать, что можно сделать для исцеления Анри Жерара и для спасения души человека, пожранного демонами. Я верую и надеюсь, что ни один человек не может по-настоящему служить Тьме. На это идут лишь юные души, ослепленные и обманутые собственной алчностью.

— Ты достаточно красноречиво просишь за своих обделенных мудростью меньших братьев, — отвечал Магистр, — и я вижу, что причина твоей просьбы — милосердие. Подойди ближе и преклони колено.

Адам подчинился. Магистр поднял с колен Венец Соломона и встал. Вслед за ним поднялись двенадцать рыцарей и отсалютовали мечами, когда руки Магистра начали опускаться. Адам закрыл глаза, ощущая себя сосудом, который должны вот-вот наполнить. И едва Венец лег на его чело, неиссякаемый источник мудрости напитал душу Синклера до глубины, окатив все его существо сияющей волной. Так жаждущий в пустыне погружает ладони и лицо в прозрачный ручей, принимая в себя благодать избавления.