Ольга Вешнева - Огрызки эпох Страница 71

Демьян и Шенигла безотрывно любовались друг другом, не произнося слов, как будто не виделись долгие годы. Я дождался их жадного поцелуя и пополз назад. Голова закружилась от перевернутого вверх тормашками мира.

Отмывшись от слизи под водопадом, я сел на краю пропасти. Вмешательство в чужие семейные отношения не вписывалось в мое жизненное кредо. Я мечтал, чтобы Регина узнала правду без моего содействия.

Перевалило за полночь. Огненные цветки папоротников раскрылись широкими плошками, приглашая танцующих над ними малюток — фей отведать сладкого нектара. Вдалеке, за полосой стелющихся можжевельников, хрустели сухими корешками крошечные гномы — лесовички.

Голод понемногу начал пробирать и меня. Крик Пятака возвестил об успешной охоте. Высокий статус позволял мне разделить трапезу с нижестоящим вампиром, и я воспользовался преимуществом.

На дневку нагрузившаяся кровью стая устроилась в лесной норе. Спали мы почти что в куче. Я лежал на спине, подсунув под голову свернутый камзол Лаврентия. В красочных снах мелькали волнительные женские образы. Музы различных периодов моего бытия собрались вместе. Они дарили мне воздушные поцелуи, меткие выстрелы резвых глаз и мановения веера или перчатки в тонких быстрых пальцах. Я подумал, что волшебство найденного на пепелище оберега исполнило сокровенную мечту. Иначе я не смог объяснить тот факт, что на меня свалилась девушка.

Да, да! Настоящая человеческая девушка ссыпалась на меня вместе с провалившимся под ее ногами земляным потолком норы. Спросонок не поняв, что произошло, я дернулся и вскрикнул от страха. (Хорошо, что у меня не вошло в привычку кусать всех, кто потревожит мой сон). Гостья испугалась намного сильнее, чем я. Разглядев в рыжеватом мраке мои клыки, она завизжала во весь голос.

Я выскользнул из-под оцепеневшей девушки и встал на четвереньки, обнюхивая ее. Другие вампиры скалились и рычали, подогревая ее животный ужас, однако не подходили близко. Все терпеливо ждали слова атамана.

— Хорош подарочек, — Демьян присел на корточки рядом со мной. — Царская закуска на посошок праздника.

— Гурманский десерт. По-другому не скажешь, — созвучно ответил я, усердно водя носом. — Жаль только, она ведьма. Ядом из ведьминой травы насквозь пропитана. Отсюда чую.

Моя необычная версия удержала смертельно бледную девушку от потери сознания. Она — то знала, что не занимается колдовством. Держа в руках увядший папоротниковый цветок, она сидела на коленях и водила шустрыми глазами по сторонам.

Вампиры не почуяли ведьминой травы, но, к счастью, они мне доверяли. Мое обоняние считалось лучшим, особенно на тот момент, ведь в мой нос благодаря заслону в виде незваной гости, попало меньшее количество пыли.

Я схватил девушку за руку и щелкнул зубами перед ее мясистым носом с широкими ноздрями. Она повалилась без чувств.

— Бери ведьму себе, Тишка, — Демьян порадовал меня небывалой щедростью. — Ты долго скучал по девичьей крови. Вот и приспело тебе угощенье. Дня через три очистится девка от мерзкой отравы.

Я поднял девушку на руки и отнес ее по подземным ходам в горную пещеру. Демьян шел за мной.

Со стен кладовки свисали тяжелые цепи, предназначенные для пленников. Я уложил девушку на солому, замкнул пальцами стальной обруч от крайней цепи на ее запястье. Демьян стоял у выхода и следил за моими действиями. Я лизнул шею подаренной жертвы — оставил на ней метку из слюны, запрещавшую другому вампиру ее кусать, и подошел к вожаку.

— Корми ее время от времени, — наставнически прищурился атаман. — И носи ей воду из ручья. Не то потеряет вкус. От дозора я тебя избавлю на три ночи.

Поздним вечером, когда вампиры покинули нору, я принес девушке кусок обжаренной на костре кабанины и заваренный в медном котелке чай из листьев малины. Увидев меня, пленница вздрогнула и прижалась к стене.

— Доброй ночи, — я опустился на корточки, поставил котелок на пол, а мясо протянул девушке. — Не бойся, я людей не ем. Будем знакомы? Как тебя зовут?

— Настасья, — пленница сжала цветок папоротника в ладони, как талисман.

— Тихон, — я добродушно улыбнулся.

— Зачем ты обманул других упырей и посадил меня на цепь как собаку? — Настя спрятала в рукав высохший цветок. — Хочешь обратить в свое подобие?

— Нет, Настенька. Я никому не пожелаю своей участи. Я хочу тебя спасти. Но сделать это могу не раньше, чем на третью ночь.

— Почему?

— Мои соплеменники верят, что к тому сроку яд выведется из твоей крови, и я смогу тебя съесть.

— Чудной ты, Тихон. Прочий упырь сожрал бы меня, и не поперхнулся. Странный ты. Но я тебе верю. Верю — и все. Душа к тебе тянется.

— Возьми, покушай, — я настойчиво предложил ей кабанину. — Набирайся сил для бегства из ущелья.

Девушка откусила жесткого мяса и принялась напряженно жевать.

— Удивляюсь твоей смелости. Как хватило духа забрести в наши угодья?

— За счастьем погонишься — в пущих дебрях заплутаешь, — Настя печально улыбнулась. — Я страшненькая. И несчастливая. Не сосватал меня красивый богатый женишок. Сосед — старый пьяница один со мной хотел венчаться, да батенька не разрешил. Я лес я за папоротниковым цветом пошла. Народ талдычит, будто он счастье приносит.

— Вовсе ты не страшная. Чего зря на себя наговариваешь? — я присмотрелся к ней: светлые густые волосы, бесхитростные карие глаза, нос картошкой, толстые губы и мозоли на крепких руках — хорошенькая девчонка шестнадцати лет. Подол заляпан яблочным вареньем. Должно быть, она славная хозяйка, печет вкусные пироги.

Я облизнулся, вспомнив яблочный пирог Ульяны Никитичны.

Настя решила, что мне захотелось ее съесть. Попятившись, она выронила мясо из рук.

— Да не голодный я. Не робей. Мы, упыри, словно кошки, умываемся языком, — я вложил теплый котелок в трясущиеся пальцы девушки.

Она выпила чай и улыбнулась, согревшись.

— Быстро ты приручил девицу, — в кладовку заглянул Оса. — Как синичка клюет с руки. Обыкновенно узники плюются едой и плескают воду в лицо.

Рано он вернулся с охоты.

Я вытеснил его из пещеры. Обычно Осип меня слушался, но в этот раз течение его запаха подпрыгивало штормовой волной.

— Поведай секрет, как умаслил девицу? — Оса почтительно отступил к водопаду.

Летящие в лицо капли вынуждали его жмуриться.

— Глупышка мечтает о богатом женихе, — мне было выгодно, чтобы Оса вспомнил отрывок подслушанного разговора. — Я обещался взять ее в жены и сделать одной из нас. Наплел ей, что храню в подземелье десять сундуков золота. Дурочка растаяла как снежная баба. Хоть сейчас ее кусай — не пикнет.