Патрик Ротфусс - Страхи мудреца. Книга 2 Страница 72

Баст взъерошил волосы у себя на голове.

— Клянусь всей солью, что во мне, я не могу понять, как ты их миновал, Реши! Если кому-то удается вступить в контакт с Ктаэхом, ситхе его убивают. Их боевые луки из рога бьют на километр. Они убивают и оставляют труп гнить. И если на труп опустится ворона, они убивают и ворону тоже!

Хронист тихо кашлянул и спросил:

— Но если то, что ты говоришь, правда, зачем тогда кому-то отправляться к Ктаэху?

Баст было собрался огрызнуться, но вместо этого только тяжело вздохнул.

— Честно говоря, — сказал он, — мой народ не отличается благоразумием. Любой ребенок среди фейе знает, что такое Ктаэх, и все равно всегда находится кто-то, кому неймется с ним поговорить. К нему идут за ответами на вопросы или за предсказанием будущего. А некоторые надеются добыть цветок…

— Цветок? — переспросил Квоут.

Баст снова изумленно уставился на него.

— Ну как же, ринна!

Не видя понимания в лице трактирщика, он горестно покачал головой.

— Реши, эти цветы — панацея. Они лечат любую болезнь. Исцеляют от любого яда. Заживляют любые раны.

Услышав это, Квоут вскинул брови.

— Ага! — сказал он, глядя на свои руки, сложенные на столе. — Да, понимаю. Теперь понятно, отчего многих туда тянет, даже если все знают, что ходить туда не стоит.

Трактирщик поднял голову.

— Но, должен признаться, я все-таки не вижу, в чем проблема, — сказал он виноватым тоном. — Я повидал немало чудовищ, Баст. Ктаэху до них далеко будет.

— Я просто неудачно выразился, Реши, — признался Баст. — Но я не могу придумать лучшего слова. Если бы я знал слово, обозначающее нечто ядовитое, гнусное и заразное, я бы его использовал.

Баст перевел дух и подался вперед.

— Реши, Ктаэх видит будущее. Не смутно и двусмысленно, как какие-нибудь провидцы. Он видит все будущее. Отчетливо. Во всех подробностях. Все, что может случиться в будущем, со всеми разветвлениями, начиная с текущего момента.

Квоут вскинул бровь.

— Ах вот как? В самом деле?

— В самом деле, — очень серьезно ответил Баст. — И при этом он представляет собой чистое, незамутненное зло. По большей части это не проблема, дерево-то он покинуть не может. Но если кто-нибудь является к нему сам…

Взгляд Квоута сделался отстраненным, и он кивнул в ответ на собственные мысли.

— Если он знает будущее во всех подробностях, — медленно произнес он, — он знает и то, как именно человек или фейе поведет себя, узнав то, что он ему скажет.

Баст кивнул.

— И он злой, Реши.

Квоут продолжал размышлять вслух:

— Это означает, что любой, на кого повлиял Ктаэх, становится стрелой, пущенной в будущее.

— Стрела, Реши, может поразить только одного, — черные глаза Баста были пусты и безнадежны. — А тот, на кого повлиял Ктаэх, — это чумной корабль, плывущий в гавань.

Баст указал на полуисписанный листок, который держал на коленях Хронист.

— Если бы ситхе знали, что этот текст существует, они не пожалели бы сил, чтобы его уничтожить. Они убили бы нас всех за то, что мы слышали, что сказал Ктаэх.

— Потому что все и всё, что уносит влияние Ктаэха прочь от дерева… — сказал Квоут, глядя на свои руки. Он долго сидел молча и задумчиво кивал. — Значит, юноша, ищущий счастья, приходит к Ктаэху и уносит оттуда цветок. Королевская дочка смертельно больна, и он приносит цветок, чтобы ее исцелить. Они влюбляются друг в друга, невзирая на то, что она помолвлена с принцем соседнего королевства…

Баст тупо смотрел на Квоута.

— В одну прекрасную лунную ночь они отваживаются бежать, — продолжал Квоут. — Однако юноша оступается и падает с крыши, и беглецов хватают. Принцессу выдают замуж против ее воли, и в первую брачную ночь она убивает своего принца ударом кинжала. Принц умирает. Начинается война. Поля горят, почвы засаливаются. Голод. Чума…

— Это история Фастингсвейской войны, — тихо произнес Баст.

Квоут кивнул.

— Это одна из историй, что рассказывала мне Фелуриан. До сих пор я не понимал, при чем тут цветок. Про Ктаэха она не упоминала.

— Она бы и не стала про него упоминать, Реши. Это считается дурной приметой.

Баст покачал головой.

— Даже нет, не так. Это как плюнуть ядом кому-то в ухо. Так просто не делают.

К Хронисту отчасти вернулось присутствие духа, и он снова подвинулся к столу, не выпуская из рук драгоценный листок. Он нахмурился, глядя на столешницу, треснутую и залитую пивом и чернилами.

— Видно, у этого создания та еще репутация, — сказал он. — И все же мне не верится, что оно так уж опасно…

Баст посмотрел на Хрониста, словно не веря своим ушам.

— Железо и желчь! — негромко произнес он. — Ты что думаешь, я маленький, что ли? Ты думаешь, я не способен отличить истину от баек, что рассказывают в ночи у костра?

Хронист примирительно помахал рукой.

— Да нет, я вовсе не это хотел…

Баст, не сводя глаз с Хрониста, положил свою окровавленную ладонь плашмя на стол. Дерево заскрипело, треснутые доски с хрустом сомкнулись и стали на место. Баст поднял ладонь, потом хлопнул ею по столу, и темные ручейки чернил и пива внезапно скрутились и обернулись угольно-черной вороной. Ворона захлопала крыльями, сорвалась с места и сделала круг по залу.

Баст поймал ее обеими руками, небрежно разорвал птицу пополам и подбросил половинки в воздух, где они взорвались клубами кроваво-алого пламени.

Все это случилось не более чем за один вздох.

— Все, что тебе известно о фейе, поместится в наперстке, — сказал Баст тусклым, ровным тоном, глядя на Хрониста совершенно безо всякого выражения на лице. — Как же ты смеешь сомневаться в моих словах? Ты ведь понятия не имеешь, кто я такой!

Хронист окаменел, но глаз не отвел.

— Клянусь своим языком и зубами, — твердо и решительно сказал Баст. — Клянусь дверьми из камня. Трижды тысячу раз вам говорю — ни в моем, ни в вашем мире нет ничего опаснее Ктаэха.

— Не надо, Баст, — тихо ответил Квоут. — Я тебе верю.

Баст обернулся, посмотрел на Квоута и ссутулился у себя на стуле.

— Эх, Реши, лучше бы ты мне не верил!

Квоут криво улыбнулся.

— Значит, после того как ты встретился с Ктаэхом, любой твой выбор будет неверен.

Баст покачал головой. Лицо у него побледнело и вытянулось.

— Нет, Реши. Любой твой выбор приведет к катастрофе. Иакс говорил с Ктаэхом перед тем, как похитил луну, что привело к войне творения. Ланре говорил с Ктаэхом перед тем, как погубил Мир Тариниэль. Создание Безымянных. Скендины. Все это восходит к Ктаэху.

Лицо Квоута застыло.

— Что ж, по крайней мере, я очутился в интересной компании, а? — сухо сказал он.