Евгения Гордеева - Ошибка. Мозаика судеб Страница 72

- Была бы упитанной, сошло бы, - расхохотался кто-то на задних рядах. - У бабы в теле завсегда животик есть! А у худосочных... -

- И я о том, голубушка, - Пряха снова повернулась к Расе. - Вижу, ты и впрямь, тяжёлая. Да вот только срок твой не велик! И через шесть месяцев полноценного ребёночка никак не родишь. Только недоноска.

- Это ребёнок графа! - Упрямо повторила Раса.

Она говорила так уверенно, что некоторые зрители даже начали сомневаться в очевидных выводах. А вдруг, женщина не врёт? В жизни, подчас, и не такие чудеса встречаются.

Дело об отцовстве разрешилось абсолютно неожиданно и чуточку водевильно.

С задних рядов вперёд протиснулся несколько помятый, явно, с глубокого похмелья, молодой человек в костюме с чужого плеча, обвёл всех тяжёлым взглядом, сфокусировался на графе Саубере, и громко заявил:

- Я требую, чтобы граф признал моего ребёнка!

Небольшая оговорка, но с какими последствиями!

Гробовую тишину, повисшую в зале, нарушило злое шипение Расы.

- Идиот...

Пряха Яэль и Гедеон выходили из зала заседаний одними из последних. Прошение графа третейская комиссия удовлетворила, оставив за графиней право обжаловать это решение в столице. Гедеон был доволен. Раса изрыгала проклятия и чуть ли не брызгала ядовитой слюной. Виконт Бизель сбежал сразу же после своего триумфального выступления, не дожидаясь побоев от разгневанной любовницы. Всё закончилось так, как и должно было закончиться.

Фанагор, ожидавший их на улице, помог женщине сесть в карету, не удержался, и шепнул ей на ухо:

- Лихо ты сегодня переплела нити! Как только сумела ТАК поспособствовать?

Эль довольно хмыкнула.

- Дармовое вино ещё никому не шло на пользу...

***

Она знала! Она сразу была уверена, что этот мужчина не так прост, как казалось сестре. И выправка, и стать, и манеры! Всё выдавало в нём знатное происхождение. Да и ученицу свою он воспитал совсем не как деревенскую девчонку. Речь правильная, знает много. Даже больше, чем положено знать девице её возраста и её круга.

Кимма следила за утренней тренировкой Ронга и Ники, незаметно, как она считала, выглядывая из-за портьеры. А старый воин нещадно гонял строптивую воспитанницу, не желавшую принимать приглашение царевны Метаки. И причины выдвигала одну абсурднее другой. Шрам, который и так стал уже почти незаметным. Опасение за жизнь и здоровье бабушки, которой, по её мнению, жить в имении будет гораздо лучше, чем в столице, а она не может её бросить. Даже управление этим самым имением, которое без её чуткого надзора разорится уже в ближайшую пятницу. И только главную причину она не озвучивала.

Страх.

Да. Его смелая, порой, отчаянная девочка безумно боялась дворца, его законов, правил, обычаев. И обитателей. Если говорить совсем честно: одного обитателя. Словно он только того и ждал, когда Ника поселится во дворце, чтобы начать её третировать и доставлять неприятности.

- Он тебе сказал что-то нехорошее? - Наседал на ученицу наставник, заставляя отбиваться с бешеной скоростью.

- Нет!

- Смотрел с угрозой или намёком?

- Нет!

- Он тебе понравился?

- Д... НЕТ!!

- Ложь - недостойное занятие!

- Я не лгу!

- Себе или мне?

- Не знаю!

- Трусишь!

- Нет!

- Тогда, почему?

Геленика резко остановилась, опустила руку с тренировочным мечом, склонила голову и всхлипнула. Ронг хотел её хорошенько шлёпнуть по мягкому месту за остановку без команды, но удручённый вид девушки не позволил ему поступить столь жестоко. Да и Кимма, торчащая в окне, осудит, да ещё возмущаться начнёт, чего это деревенщина руки распускает?

- Простите, учитель, - девушка шмыгнула носом и исподлобья взглянула на Ронга. - Я не знаю, что со мной творится?

- Ты взрослеешь, Ниу.

- Мне страшно... но я не боюсь! - Она подняла голову, и воин увидел в её глазах такую решимость, словно его девочка собралась идти на смертный бой.

- Я не могу дать тебе совет, Ниу. Потому что сам не знаю, что лучше: испытать это, или сделать так, чтобы чувство, не успев разгореться, угасло. Возможно, в твоей жизни встретится другой человек, который заставит вспыхнуть новой искре, но может быть и так... - Ронг вздохнул. Что-то в последнее время эти воспоминания стали посещать его слишком часто. - Я не хочу, что бы ты мучилась всю жизнь... - 'как я...'

Два последних слова Геленика не услышала, но прекрасно поняла, о чём промолчал учитель. Она знала печальную историю Ван Ронга. Знала от Киа, но никогда не обсуждала её с учителем.

Больше тридцати лет назад молодой и очень перспективный офицер ситайской армии Ван Ронг полюбил дочь своего командира. Девушка своих чувств никак не проявляла, но от её подруги Ронг узнал, что далеко не безразличен юной красавице. Командир дал согласие на брак дочери и своего подчинённого. В день помолвки, когда были произнесены слова предварительной клятвы и с законной невесты сняли ритуальный покров, несчастный юноша увидел, что его жестоко обманули. Вместо возлюбленной, коварный отец подсунул ему свою старшую дочь, девушку красивую, но вздорную и самовлюблённую.

Командир надеялся, что Ронг не станет устраивать скандала и женится на той, с кем обручился. Но гордый нрав рода Ван не позволил стерпеть такой грубой насмешки. Ронг тут же отрёкся от невесты. Коварный отец ещё мог исправить ситуацию, ведь своим решением он сделал несчастной вторую дочь, но тут уж он посчитал себя оскорблённым. До смертоубийства дело не дошло. Но Ронг прилюдно принял обет безбрачия, отменить который не смог бы даже сам император. Как оказалось, у правителя Ситау были свои планы на молодого офицера, в которые его безбрачие никак не вписывалось. В одночасье Ван Ронг потерял любимую, хорошую должность и радужные перспективы продвижения по карьерной лестнице. С тех пор в столице и других крупных городах его никто никогда не видел...

- Я посоветуюсь с бабушкой...

- Правильно, - Ронг взбодрился. Он постоянно забывал, что теперь у Ниу появились и другие советчики, и ему не надо мучительно решать, что лучше для его воспитанницы. А уж тем более в таком деликатном вопросе.

Маркиза, не спавшая всю ночь из-за тяжёлых размышлений, старалась выглядеть бодрой, уверенной и воодушевлённой. Она уже приняла решение увезти внучку подальше от столицы, от ненужных соблазнов, от наглых женихов, и собиралась сказать ей об этом за завтраком. Но Геленика опередила её, разрушив все планы одним вопросом.

- Бабушка, скажи, мой папа любил маму?

Салли захлопала ресницами, разгоняя, таким образом, набежавшие слёзы.

- Маму? Конечно, детка! Он очень любил твою маму!

- А когда она умерла, сколько он был в трауре?

- Зачем это тебе?

- Хочу понять, сколько времени нужно человеку, чтобы забыть прежнюю любовь...