Павел Данилов - Срединные силы. Черное пламя Страница 72

Когда ночь только начала светлеть, Факелов поднялся. Опорожнив одно ведро и набрав другое, Роман наскоро умылся. Пригладив сильно отросшие волосы, он отправился к Насте.

– Здравствуй, – сказала она. – Поможешь?

Роман кивнул и двинулся за девушкой к амбару. Настя отворила дверь, и Факелов вошел. Мешок весил килограмм под сорок. Роман с кряхтением взвалил его и тяжелой поступью вернулся к дому-пекарне.

Через несколько часов, когда девушка отнесла хлеб старейшинам, а остальные забрали свои буханки сами, Роман и Настя сели завтракать. Мать ушла к подруге, и Факелов почувствовал себя в дешевом деревенском сериале. Роман открыл и закрыл рот. Затем вздохнул и произнес:

– Настя, тебе не надоело в девушках ходить?

Настя прищурено посмотрела на Факелова. Затем улыбнулась, зарумянилась и ответила:

– Надоело.

– Давай поженимся, – неловко сказал Роман. – Как у вас тут со свадьбами?

«– С княжной ты так не церемонился», – ехидно заметил Чет.

«– Заткнись!»

– Матушке скажи, потом старейшинам. Они все объяснят, – не прекращая улыбаться, проговорила Настя. – Кушай.

Роман заглянул в черные глаза, покивал и принялся за свежий хлеб.

– Пойду работать, – позавтракав, сказал Факелов.

– Следи, чтоб хорошо строили, – подмигнув, сказала Настя.

Роман понимающе усмехнулся и вышел на улицу.

После рабочего дня и прогулки с Настей, Факелов долго не заходил домой. Лишь иногда стоял минут по десять в сенях, отогреваясь.

«– Что ждем?»

«– Узнаю, когда деревня ложится спать», – ответил Роман.

Чет издал звук, схожий одновременно с хмыканьем и карканьем, но больше не сказал ни слова.

За пару часов до полуночи деревня слилась с ночью. Лишь окно плотника желтело светом десятка лучин.

«– В поселении один чужак, и он единственная сова», – с досадой произнес Роман.

«– Как сова?» – не понял ворон.

«– Из тех, кто по ночам привык работать», – объяснил Факелов.

«– А кто рано?»

«– Жаворонки, – терпеливо поведал Роман. – А кто все время дрыхнет, тот жирный ворон».

«– Жирных не бывает, – оскорбился Чет. – Иначе их сразу сожрали бы ястребы».

«– Ты прав, – вздохнул Роман. – Это могут себе позволить только люди и их домашние животные».

Факелов подошел к запечатанному амбару, обошел его несколько раз кругом. Не найдя слабых мест, Роман стал осматривать замок, который можно было так назвать лишь с большой натяжкой. Селяне не боялись кражи – кто будет пилить сук на котором сидит? А замок висел, скорее всего, от детей или сонного пекаря. Факелов поковырял полминуты в скважине тонким гвоздиком, и замок с едва слышным щелчком открылся.

Роман заглянул внутрь. Амбар был забит мешками до уровня груди. Покачав головой, Факелов защелкнул замок обратно и побрел в дом. Юрий и Владимир спали. Роман разделся и, водя перед собой рукой, словно слепой, нащупал кувшин с водой. Попив, Факелов тут же завалился спать.

Ему снилось, что перед ним простирается дорога, в конце которой возвышается гора. Он знал, что если доберется до нее, то будет счастлив. Перед ним лежал Путь. Роман бежал изо всех сил, но гора оставалась нестерпимо далеко. Он терпеливо перебирал ногами, напрягал мышцы, но тщетно. Тут Роман заметил, что у него шесть ног и обомлел. Потом, словно камера в кино, картинка отдалилась, и Факелов увидел бегущего по дороге муравья. А когда пришло осознание, что это он сам, Роман проснулся.

Отдышавшись и вытерев пот, Факелов стал дожидаться предрассветного часа. Не отдохнувшее тело ломило, голову словно набили металлической соломой – тяжелой и ничего не соображающей.

Роман умылся ледяной водой и сделал легкую зарядку – после этого стало немного лучше. Одевшись, Факелов начал день по отработанной схеме – направился к Насте. Сегодня ему нужно договориться о встречах через день. А уставший вид и вялые фразы будут главными аргументами.

К концу дня Роман и вправду был еле жив. Постоянная работа, переохлаждение и недосып сделали свое дело. Но неистовое желание достигнуть цели придавало силы.

В середине ночи Роман двинулся к амбару. Окно плотника чернело, словно омут. Большинство жителей закрывали на ночь ставни, но он игнорировал это правило.

Факелов открыл гвоздиком замок и стащил с ближайшей стопки мешок. Поставив его около стены, Роман быстро закрыл амбар. Взвалив тяжелый мешок на плечо, Факелов двинулся на юго-запад. Если его заметят с мешком в деревне, у него было готово оправдание, мол, он проснулся рано и тащит зерно к Насте. А вот если заметят, что он копается в амбаре, с которого сеют и кормятся до следующего урожая, то тогда останется либо бежать, либо умирать.

Мешок вдавливал в ковер снега. Каждый шаг сопровождался легким похрустыванием. Роман с трудом переступил через изгородь, и лишь когда отошел от деревни на сотню метров позволил себе передышку.

Чет по-прежнему молчал.

Подхватив мешок, Факелов без остановок дошагал до оврага-болота. Смрадный пар чадил над вязкой водой. Роман из последних сил поднял мешок над головой и швырнул его в овраг. Болото с едва слышным чавканьем поглотило больше двух пудов пшеницы.

– Первый шаг сделан, – произнес Факелов и побрел обратно в поселение.

За следующие полчаса Роман отнес еще два мешка. Когда он тащил третий, ноги подкашивались от усталости. На обратном пути, за десяток шагов до деревни, Роман начал заметать следы. Вскоре Факелов вернулся в дом, чтобы часок вздремнуть. Ведь скоро ему предстояло снова превратиться в помощника пекаря и хорошего работящего парня…

Глава двадцать седьмая

Следующей ночью валил снег. Под покровом белой пелены Роман скормил болоту еще десять мешков отборной пшеницы. И словно в награду за щедрую жертву, местный черный божок помог ему в наступившем дне.

Дом был достроен, мать Насти ограничилась парой наставлений и дала добро на свадьбу, старики благосклонно покивали и назначили празднество на послезавтра.

Днем Роман помогал печь хлеб, колол на два дома дрова и менял воду. Остальное время он тратил на Настю и отдых, чтобы ночью продолжить выполнять испытание. Чет, чувствуя напряжение друга, по большей части молчал.

Настя лучилась счастьем, Факелов старался ей подыгрывать, а вся деревня пришла в нескромное для зимы оживление. Любое событие, способное скрасить тянущуюся снежную пору, подхватывалось жителями с диким энтузиазмом. Будь то обсуждение чужака, стройка дома или подготовка к свадьбе – неважно.