Ирина Ванка - Сказки о сотворении мира Страница 72

— Я готова, — заплаканная Мира вышла в прихожую с сумкой на плече.

— У тебя дети есть? — спросил Боровского Хант.

— Допустим…

— Учти, никто не уродует детей сильнее, чем собственные родители, потому что любовь к родителям делает их беззащитными. Запомни, незнакомец, тот, кто любит, больше всех уязвим.

— Ханни, пойдем, — настаивала Мира.

— У тебя тоже есть дочь… Ты тоже ушел из семьи…

— Ханни, — Мира взяла его под руку. — Хватит уже, нам пора… Извините нас, Натан Валерьянович.

— Береги своего ребенка, если сможешь, — приказал на прощанье Хант. — Если еще не поздно его беречь. А мне позволь заботиться об этих брошенных детях. Даниель и Мирей — все, что осталось от моей непутевой жизни…

— Ханни, ты утомил. Пожалуйста, пойдем, — умоляла Мира.

Гости ушли. Глядя им в след, Натан ощутил потребность бежать домой, обнять дочерей. Желание сказать обидное вслед пижону в темных очках. «Я могу помочь твоей девочке! — хотел сказать Натан. — Ты не можешь, а я могу. Оставь ее и убирайся с Богом!». Натан уже выстроил фразу, как вдруг засомневался, не много ли он на себя берет? И пришел к выводу, что действительно много.

Глава 6

Неровная линия горизонта напоминала Ханту детские годы. В его воспоминаниях не было Миры, не было Даниеля. Маэстро шел один. Туда, куда считал нужным, не оборачиваясь на предателей и конвоиров. Даниель не старался его догнать. Он практиковал Оскара в разговорном английском и получал удовольствие от успехов ученика. Жизненный опыт подсказывал Даниелю, что если Хант уединился с воспоминаниями, лучше держать дистанцию. Даниель чувствовал себя виноватым. Вслед за ними по тропе шел профессор Боровский.

— Нам не выдали технический паспорт на дом, — объяснял он Артуру, — именно потому, что его положение не соответствовало проекту. Надо было менять проект, а что толку его менять, если дом каждый раз ему не соответствует. Теперь, по крайней мере, ясна причина. Мы с Оскаром грешили на деформацию грунта. Никто еще не изучал геологические метаморфозы хроноактивных зон…

Артур нес сумку графини, и хроноаномалии волновали его гораздо меньше предстоящей разлуки. Он кивал профессору в ответ и строил планы на будущее. Артур планировал ни много ни мало, уехать с Мирой в Париж, наняться шофером в ее компанию и устроить аварию для всех, кто мешает графине жить. Врезаться, к примеру, в Эйфелеву башню с большого разгона. Сам Артур планировал чудом остаться в живых и лишиться памяти, чтобы не помнить вины за содеянное.

Графиня отстала, не желая участвовать в разговоре. На поворотах они с Валехом пропадали из вида. Привратник замыкал процессию, процессия растягивалась по тропе. Теперь, при спуске с холма, можно было наблюдать в бинокль, как маэстро Хант в одиночестве совершает восхождение к горизонту, щупая тростью придорожные камни.

Мира тяготилась присутствием Привратника за спиной. Мире казалось, что позади нее дорога валится в пропасть, что обернись она в неудачный момент, ей уже не выбраться ни в прошлое, ни в будущее.

— Можно я еще раз приеду сюда? — спросила она вдруг. — Одна…

— Зачем? — удивился Валех.

Тон Привратника показался ей издевательским. Так может отвечать существо, которое заранее знает все о ней, и о том, что ей нужно от жизни, и о том, что не нужно. Так разговаривает воспитатель с ребенком, который зарвался, и перестал отличать полезные игры от баловства. Мире сделалось тошно. Она решила больше Привратнику вопросов не задавать. Она поклялась больше никогда не заговаривать с Привратником, но Валех первым нарушил молчание:

— Хочешь просить милостыни у Бога без свидетелей и посредников? — спросил он.

— Вы же лучше меня знаете, чего я хочу, — огрызнулась Мира.

— Вернешься, — ответил Валех, — когда узнаешь, зачем.

— Нет, — графиня остановилась. — Я просто хочу жить. Понимаете? Жить и дышать. Жить и чувствовать себя счастливым человеком. Это все, чего я хочу! — она подняла глаза на Валеха и встретила то же ироничное равнодушие. С таким же успехом Мира в пятилетнем возрасте объясняла гувернантке, что полетит в космос, а когда вернется, люди изобретут лекарство от всех болезней. — Что? — спросила она Привратника. — Я сказала что-то смешное?

— Иди и проси, — Валех протянул графине ключ от ворот, тяжелый и холодный. — Проси то, что тебя не разочарует. Не прикидывайся бедняжкой, не клянчь того, что положено тебе по природе. Воздуха, чтобы дышать, не проси. Все равно не надышишься досыта. И счастья не проси. Лишнего счастья не заметишь, а нужного не оценишь. Проси талант, — посоветовал Привратник, и мурашки побежали по телу графини. — Только талант может дать смысл бытию человеческому. Обретенный от Бога, он единственный не изменит. Проси и не сомневайся. Не имеющий его не несет потери, но имеющий знает: только талант возвратит Человеку все, чем обделил его Бог. Только талант чего-то стоит в вашей суетной жизни. Оставь гордость, несчастная женщина. Иди и проси.

Артур заметил, что тропа опустела, и Натан замолчал. Прошла минута, другая.

— Вернись, голубчик, — сказал профессор. — Не оставляй девочку наедине с Валехом. Это плохая компания.

Когда Артур примчался к дольмену, было поздно. Ворота остались открытыми, колодец центральной ротонды светился бледным туманом.

— Мира!!! — крикнул он, переступил порог и прислушался к тишине. — Ты где? — он обошел центральный колодец и еще раз прислушался. — Мирка?

— Дверь! — испуганная графиня выбежала ему навстречу и умолкла.

— Вот ты где!..

— Артур, — прошептала она. — Как ты вошел?

— Через вход…

— Какой вход?

Артур пошел вдоль стены, сложенной из каменных плит. Графиня, не отставала от него ни на шаг.

— Где ты видел дверь? — повторяла она.

Ворота и впрямь пропали. Храм времени взял гостей в каменное кольцо. Артур пошагал в обратную сторону: стена была такой же гладкой и ровной. За время поисков они несколько раз обошли ротонду.

— Хрень какая-то, — выругался Артур. — Я ведь вошел в ворота…

— И где они?

— А ну-ка, пошли…

— Нет, — Мира опустилась на каменный пол. — Не пойду. Я бегаю здесь, как пони по манежу, целый час, и все без толку.

— Только не реви! — приказал Артур. — Будет тебе дверь! Или мне придется проломить стену!

Он совершил еще один круг почета и наткнулся на Миру, вытянувшую ноги поперек коридора.

— Убедился? — спросила она.

— Фигня это все! — сделал вывод Артур. — А Валерьяныч сказал, что никакая фигня не может продолжаться вечно. Значит, дверь появится, надо только хорошо поискать.