Джон Толкин - Властелин Колец: Две Крепости Страница 73

— Ха, ха! Чего же мы хотим? — спросил он, искоса поглядывая на хоббитов. — Мы скажем вам, — прохрипел он. — Он давно разгадал эту загадку. Да-да, Бэггинс догадался. — Глаза его сверкнули, и Сэм, уловивший их блеск в темноте, решил, что приятного в нем мало.

Живая — а не дышит,Холодная как смерть.И пить совсем не любит,Но все же пьет и пьет.Закована в кольчугу,Но вовсе не звенит.На суше она тонетИ даже не кричит.Ей ветерок — источник,И остров ей — гора.Поймать ее неплохо бы,Особенно с утра.Она такая гладкая,Блестящая и сладкая,Она такая сочная,Ловить ее пора!

Эти слова напомнили Сэму о проблеме пропитания. Хозяина это, по-видимому, не интересовало, зато интересовало Голлума. В самом деле, чем питался Голлум в своем долгом одиноком путешествии? «Да, приятного мало, — думал Сэм. — Он выглядит изголодавшимся. Если не встретится рыба, он может захотеть попробовать, каковы на вкус хоббиты, — если застанет нас спящими. Но он не сможет, по крайней мере Сэма Гэмджи он не застанет».

Они долго брели по длинному извивающемуся ущелью. Ущелье повернуло на Восток и постепенно становилось шире и мельче. Наконец небо посветлело: приближалось утро. Голлум не проявлял никаких признаков усталости, но сейчас он взглянул наверх и остановился.

— День близко, — прошептал он, как будто день был хищником, который мог услышать и прыгнуть на него. — Смеагол останется здесь и Желтое Лицо не увидит меня.

— Мы были бы рады увидеть солнце, — сказал Фродо, — но мы тоже останемся здесь: мы слишком устали, чтобы идти дальше.

— Неразумно радоваться Желтому Лицу, — проговорил Голлум. — Оно обжигает. Хорошие хоббиты остаются со Смеаголом. Орки и другие плохие существа вокруг. Они могут далеко видеть. Оставайтесь и прячьтесь со мной.

Втроем они сели у скальной стены ущелья. Теперь она была ненамного выше роста человека, и у ее основания лежали широкие плоские плиты сухого камня: ручей бежал в углублении у другой стены. Фродо и Сэм сняли мешки и сели на одну из плит. Голлум шлепался и плескался в ручье.

— Мы должны немного поесть, — сказал Фродо. — Ты голоден, Смеагол? У нас мало еды, но мы разделим ее с тобой.

При слове «голоден» зеленоватый свет вспыхнул в бледных глазах Голлума; казалось, они еще больше выпятились на его тощем болезненном лице. На какое-то время он снова вернулся к прежней манере разговора.

— Мы голодны, мы истощены, да, моя прелесть, — сказал он. — Что они едят? И есть ли у них рыба? — Он высунул язык за острыми желтыми зубами и облизал бесцветные губы.

— Нет, у нас нет рыбы, — ответил Фродо. — У нас есть только это, — он показал кусок лембаса, — и вода, если только эта вода пригодна для питья.

— Да, да, хорош-ш-ший хозяин, — обрадовался Голлум. — Пить, пить, пока можем! Но что это у них, моя прелесть? Это съедобно? Это вкусно?

Фродо отломил кусочек лепешки и протянул в обертке из листа. Голлум понюхал лист, и лицо его исказилось: на нем появилась гримаса отвращения и злобы.

— Смеагол чувствует это! — закричал он. — Лист из страны эльфов, да! Он воняет. Смеагол взбирался на их деревья и потом не мог отмыть воздух с рук, с моих хорошеньких ручек. — Отбросив лист, он взял лепешку и откусил уголок, плюнул и затрясся в приступе кашля. — Ах нет! — плевался он. — Вы хотите задушить бедного Смеагола. Пыль и уголь, он не может этого есть. Он умрет с голода. Он не может есть еду хоббитов. Умрет с голода. Бедный худой Смеагол!

— Очень жаль, — сказал Фродо, — но, боюсь, я ничем не могу помочь тебе. Я думаю, что пища пойдет тебе впрок, если ты попробуешь. Но возможно, ты не можешь даже попробовать.

Хоббиты в молчании жевали свой лембас… Сэм подумал, что теперь у него вкус лучше, чем раньше; от поведения Голлума он снова проникся приязнью к эльфийскому хлебу. Но он не чувствовал удовольствия. Голлум следил за каждым куском, который они подносили ко рту, как голодный пес у стола обедающего. Только когда они доели и приготовились к отдыху, он убедился, что они не утаили от него какое-нибудь лакомство, которое он мог бы съесть. Тогда он отошел на несколько шагов, сел и немного поскулил.

— Послушайте! — прошептал Сэм, обращаясь к Фродо, но не слишком тихо: его на самом деле не заботило, услышит ли его слова Голлум. — Мы должны поспать, но не одновременно. Этот голодный негодяй поблизости, обещал он нам или не обещал. Смеагол или Голлум, не мог он быстро изменить свои привычки. Вы спите, господин Фродо, а я вас разбужу, когда почувствую, что у меня глаза слипаются. Будем спать по очереди, пока он рядом.

— Возможно, ты и прав, Сэм, — сказал ему Фродо. — В нем произошла перемена, но я еще не уверен, какова она и насколько глубока, хотя я думаю, что бояться нечего. Дежурь, если хочешь. Дай мне два часа, не больше, потом разбудишь меня.

Фродо так устал, что не успел проговорить эти слова, как голова его упала на грудь и он уснул. Голлум, казалось, больше не боялся. Он свернулся калачиком и быстро уснул. Его дыхание с тихим хрипом вырывалось сквозь сжатые зубы; лежал он неподвижно, как камень. Через некоторое время, боясь, что он упадет, если и дальше будет прислушиваться к сонному дыханию своих спутников, Сэм встал и тихонько притронулся к Голлуму. Руки Голлума разжались и задергались, но других движений он не делал. Сэм наклонился и у самого его уха произнес: «Рыба». Ответа не было, и даже дыхание Голлума не изменилось.

Сэм почесал в затылке.

— Должно быть, на самом деле спит, — пробормотал он. — И если бы я был подобен Голлуму, он никогда бы не проснулся…

Сэм отогнал мысли о мече и веревке, встал и перешел к своему хозяину.

Когда он проснулся, небо над головой было тусклым, темнее, чем когда они завтракали. Сэм вскочил на ноги. Во многом благодаря сильному чувству голода он понял, что проспал весь день, не менее девяти часов подряд. Фродо спал, лежа на боку. Голлума не было видно. Сэм принялся было вспоминать для себя подходящее словечко из обширного отцовского репертуара, но быстро сообразил, что хозяин его был прав: караулить не было смысла. Оба они остались живы и невредимы.

— Бедняга! — сказал он с сожалением. — Интересно, куда он подевался.

— Недалеко, недалеко! — раздался голос над ним.

Сэм поднял голову и увидел на фоне вечернего неба большую голову и уши Голлума.

— Смеагол голоден, — сказал Голлум. — Он скоро вернется.

— Возвращайся немедленно! — закричал Сэм Голлуму. — Эй! Возвращайся!

От крика Сэма Фродо проснулся и сел, протирая глаза.