Токацин - Зелёный рассвет Страница 73

Фрисс смотрел на Реку и повсюду видел суету, но не испуганную, а деловитую — конец лета был отмечен созреванием множества ценных растений, и жители спешили собрать их все. Лепестки Мелна и луковицы Хелтори, сухие стручки и светло-розовый пух Орлиса и огромные летучие семена Акканы, драгоценные ягоды Кууси — и деньги, и источник ценной приправы, семена пряных трав — Кемши и Униви… не говоря уже о Листовиках, которые большими стаями спускались по Реке! Вода, охлаждённая дождями, уже была не очень приятной для купания, но жителям было не до сидения в воде. До пролетающего корабля долетал дымок из коптилен и сушилен, запах кислых ягод Кууси и свежей рыбы. На некоторых участках все сезонные растения были выбраны до последнего — остались только те, которым надлежало дать семена, и их успели отметить крашеной травяной лентой Друзья Трав. У них тоже было хлопотное время — жители вовсе не желали извести все ценные растения под корень, но легко увлекались. Друзья Трав летали на своих зелёных хиндиксах по всей Реке. Тоже Речники, своего рода…

Тенсен Повилика сказал Речнику — с тревогой и опасением — что ополчение с участка "Флан" до сих пор домой не вернулось. Значит, в Энергине ещё не настал мир. Поэтому Фрисс вглядывался во все подозрительные скопления людей — не захвачены ли участки Инальтеками? Нет, демоны не встретились ему — ни у Ладин-Кема, где он огорчил Фиоса Хагета, забрав у него всего двадцать охапок сухой травы и вернув себе восемьдесят четыре куны, ни даже у Фейра — хотя за Фейр опасаться стоило, до Провала там недалеко.

На участке Речнику обрадовались — он прилетел как раз вовремя, чтобы произнести несколько слов над свежесобранными лепестками Мелна. Большая каменная плита под обрывом была завалена этими лепестками с высокой горкой. Рядом расхаживал Сьютар Скенес — важный до невозможности, в головном уборе из совиных перьев. Без жреца такое важное дело обойтись не могло!

Фрисс охотно сказал все слова освящения, показал всем любопытствующим стальную рыбу и скафандр и подарил смутившейся Кессе Скенесовой единственное в мире зеркало из древнего тлакантского стекла. Гедимин вплавил стекло в лист гладкого чёрного фрила, а в выступающих краях сделал несколько отверстий и привесил какие-то детальки. Фрисс по соседству привязал перья и сухие семена, получилось более чем странно. Кажется, Кессе понравилось. Гевелс Скенес в ответ вручил Речнику связку копчёной рыбы, чем очень его порадовал.

Эммы на участке не было — она ушла в степи за колдовскими травами, в пещере Фирлисов остались её родители, но от них Речник ничего не добился, кроме горшка дрянной кислухи.

Ополчение Фейра ещё не вернулось домой и никак не давало о себе знать. Жители слегка тревожились, и Фрисс решил не сидеть на участке долго, а сразу слетать в Замок и выяснить, что творится в Энергине. Он часто думал потом, что заставило его лететь в Замок, а не сразу к Провалу… воля Аойгена, не иначе.

Чем дальше Фрисс улетал от Старого Города, тем ему становилось тревожнее. Слишком долго он был среди призраков Тлаканты, в стороне от Реки и её жизни, и вот теперь непонятная угроза заставляла его подгонять полёт хиндиксы. За Фейром он остановился только один раз — у Огненной Кручи, на последнюю перед Замком ночёвку.

Храм Аойгена был всё таким же заброшенным, сумрачным, но безмятежным. Фрисс положил на алтарь пару копчёных рыбин и налил кислухи в пустую расписную чашу с отколотым краем.

— Хвала тебе, Аойген, творец удач и невезений! Старый Город снова оживёт — это твоя воля и твоё деяние! Спасибо тебе за станцию и за наши с Гедимином жизни…

В этот раз ничего, кроме церитов, не горело в храме, но тепло исходило от древней статуи, а цериты, давным-давно расколотые и еле светившие, вдруг срослись обратно и стали целыми, большими и яркими. Может, заменил кто? Увидеть бы этого доброго человека…

Вскоре хиндикса Речника зашла на посадку у Замка, и служитель Ир привязал её к каменному кольцу. Почти не было кораблей на причале, а Ир явно был напуган, и напуганным ходил не первый день.

— Тьма движется… Гелин расправил крылья над нами! — с тоской пробормотал он на вопросы Фрисса, но толком не сказал ничего. Что-то у Астанена не складывалось в Энергине… Речник спросил, кто из правителей в Замке сейчас, и услышал, что все под землёй, как и маги… и даже Морнкхо покинул Замок и за Речниками отправился в подземный лагерь. А это уже ни в какие ворота не лезло! Того и гляди, кимеи пойдут воевать с Инальтеками… Неужели там такая беда?

Фриссгейн понимал уже, что без него в Энергине тоже не обойдутся, но лететь к Инальтекам с обгрызенными и потрескавшимися мечами? Так что он пошёл на Склад — там, среди прочего, был запас стеклянного оружия для тех Речников, кто не слишком привередлив. Стеклянный Город платил часть налогов этими мечами и кинжалами, Речники могли брать их — если не для продажи — совершенно бесплатно.

На Складе было так же тревожно и людно — десять служителей, открыв нараспашку двери, выносили наружу охапки оружия и утаскивали в сторону драконьего двора. Указания им давал высокий седой Речник с иссечённым шрамами лицом. Фрисс узнал его — это был Кестот Ойя из Нэри-Кема, один из командиров Реки, видевший не один десяток войн с демонами и людьми и без крайней необходимости в Замок не приходивший. Кладовщик Кимлан скромно прятался в углу, Фрисс, не желая мешать Кестоту, подошёл к нему и тихо спросил, остались ли на Складе мечи. Посмотрев на рассыпающееся оружие Речника, Кимлан тихо свистнул и попросил не забирать его — будет что показать посетителям! Фрисс покосился на три оставшиеся пары мечей и стал выбирать пару по руке, и тут Речник Кестот заметил его.

— Кажется, это ты Речник Фриссгейн. Колдун-южанин хотел чего-то от тебя… но это уже неважно. Ты чуть ли не последний, кого я нашёл. Времени мало, полетишь со мной на драконе. Что с твоим оружием?

— У крыс Старого Города зубы прочнее мечей. Обгрызли, — коротко ответил Фрисс, забирая новую пару мечей себе. — Я только что оттуда. Что слышно из Энергина, Речник Кестот?

Старший Речник сквозь зубы помянул Вайнега, отступил на шаг и пристально посмотрел на Фрисса.

— А, ты же друг сарматов. С возвращением из паутины Сиджена… Из Энергина, как говорят колдуны, движется смерть. А если без красот — не видел ещё Инальтеков в такой силе, уверенности и отваге. А у нас нет ни Ожерелья Богини, ни защиты колдунов, ни намёка на храбрость. Если бы не тхаккур Хьяктамлона и Фианнег со своими демонами… Кимлан, давай сюда свои листы, нам пора улетать. Фриссгейн, расскажу по дороге, меня ждут.

Они быстро вошли за ограду драконьего двора — там служители уже погрузили оружие на последнего дракона, оставшегося у Замка. Больше никого во дворе не было, не считая Нильгека — он сидел на ограде и смотрел на дракона с тоской. Он даже слова не сказал, когда Речники собрались лететь вдвоём, хотя груз и так был немал.