Александр Анисимов - Игры богов Страница 74

Трудно было сказать, естественный это ручей или же образовавшийся по вине дождя, но Вазгер не задумываясь ступил в него, надеясь, что там камни будут более округлыми и перестанут терзать ноги. Наемник и сам не знал, зачем сделал это. Часом раньше, часом позже, но он в любом случае должен был умереть, так стоило ли продлевать агонию?

Приоткрыв глаза, Вазгер с огромным удивлением увидел горящие на потемневшем небе тусклые точки звезд. Наемник никак не думал, что прошло уже столько времени, он не надеялся продержаться так долго. Половина небосклона была все еще затянута пеленой туч, но рассеивалась довольно быстро. Пытаясь справиться с накатившей волной головокружения, Вазгер попробовал осмотреться, чтобы понять, насколько далеко ушел от Мэсфальда, но не увидел ничего, кроме неба и смутной темной полосы впереди. Овраг, должно быть, упирался прямиком в нее, но что это — наемник понять не мог. Лес? Возможно, но Вазгеру казалось, что он никак не мог пройти несколько миль отделяющих Мэсфальд от самой ближайшей к городу опушки.

Сбоку проскользнула темная фигура, до наемника донесся отчетливый запах зверя, но миг спустя все исчезло, и ничто не напоминало о лесной твари. Вазгер сделал еще пару шагов, но колени, в который уже раз, подломились, и наемника буквально швырнуло вперед, на камни. Во все стороны полетели холодные брызги, которым не под силу было смыть грязь, покрывавшую тело Вазгера. Наемник грудью упал в ручей, но голова осталась над водой благодаря веревочной петле, охватывающей лоб. Перед глазами была только тьма.

Вазгер понял, что это последнее из того, что ему придется увидеть при жизни, и тогда он закричал, уже не чувствуя, как тугие нити разрывают его губы на части, как рот наполняется теплой кровью. Наемник вопил и смеялся, пытаясь дотянуться языком до плещущейся совсем рядом воды, но все было тщетно.

Какое-то время из оврага еще слышалось глухое бульканье и хрипы, а затем прекратились и они. Вместе с ночью на землю наконец опустилась и тишина. Беспокойная и тревожная, изредка нарушаемая уханьем и треском сучьев, доносящимися из-за вздымающейся совсем рядом неприступной стены леса…

Глава 8

ОХОТА ПРОДОЛЖАЕТСЯ

Шел уже девятый день с того момента, как Охотники покинули Северные горы. Девятый день почти непрерывного движения, за время которого твари Райгара преодолели половину расстояния, отделяющего их от намеченной цели. Они не спешили, но и не позволяли себе расслабляться, понимая, что от их действий зависит судьба осколка Шара, столь необходимого Незабвенному. Никто из Охотников не знал, где находится камень и как добраться до него, но нечто незримое вело их, указывая верный путь. Охотники чувствовали неведомую угрозу — кто-то еще пытался заполучить осколок, но их это тревожило мало. Даже если кто-то другой получит камень, они смогут отнять его и доставить в Обитель.

Дорога, по которой ехали Черные Охотники, плавно изгибалась то в одну, то в другую сторону. Кое-где она поросла травой: в этих местах редко можно было встретить телегу или же всадника. Берхартер, удобно устроившись в пухлой куче сена, укрытой мешковиной, поглядывал на дорогу. Дэфин лежал рядом, прикрыв глаза, и, похоже, дремал. Энерос сидел на краю телеги, намотав на руку вожжи и вперив взгляд в спину лошади. Та вела себя неспокойно, часто всхрапывала и прядала ушами, но стоило только Охотнику на какое-то время отвернуться, как она тотчас же становилась смирной и покладистой.

Облака медленно плыли по серо-голубому небу, которое было совершенно иным, чем в горах. Берхартеру нравилось здесь гораздо больше, нежели в Обители, хотя он и провел там не так уж много времени с тех пор, как стал Охотником. Своей прошлой жизни он не помнил, но Берхартера не заботило это — в памяти осталось лишь имя того монаха, которым он когда-то был. Имя глупое и никчемное, точно так же как и у всех, кто населял Империю. Охотник признавал только богов да слуг Незабвенного. Только они имели право на жизнь, только у них были настоящие имена. Все остальные не стоили ничего.

Колеса телеги негромко поскрипывали, и это было единственным постоянным звуком, сопровождающим Черных Охотников вот уже второй день. Изредка над головами пролетали птицы, и тогда Берхартер слышал хлопанье крыльев и клекот. Несколько раз телега проезжала через небольшие рощицы, в одной из которых Энерос заметил оленя, но к тому времени, как Охотник указал на него остальным, зверь исчез, будто его и не было. Телега снова миновала очередную развилку, но Энерос не задумываясь выбрал, на какую дорогу свернуть. Возможно, проигнорированная Охотником дорога вела в какую-нибудь деревеньку, но такие подробности тварей Незабвенного интересовали мало — они выбирали кратчайший путь, который мог привести их к осколку Шара. Последнее поселение Черные Охотники покинули двое суток назад, именно там раздобыв эту телегу. Сделать это оказалось не так уж трудно, гораздо больше хлопот причинила лошадь. Животные вообще шарахались от Охотников как от огня, и кобыла не была исключением. Энеросу и Берхартеру пришлось потратить много сил, чтобы усмирить ее. Берхартер с аппетитом уплетал пресный хлеб и сушеное мясо, добытое в деревне, запивая его кисловатым вином. Энерос был более умерен в еде, но зато пил гораздо больше, зачастую мешая вино пополам с водой.

Дорога стала существенно лучше — по всей видимости приближалось очередное поселение. Это было кстати, поскольку пора было пополнить запасы продуктов, да и не мешало бы переночевать под крышей. Вообще-то Охотникам не было дела до того, где спать, но буквально каждую ночь шел короткий и сильный дождь, после которого одежда тварей Райгара промокала насквозь. Это доставляло определенные неудобства, поскольку вещи не успевали окончательно просохнуть до нового дождя. По ночам Берхартер спал как убитый, хотя в случае малейшей опасности готов был немедленно оказаться на ногах. Но, просыпаясь утром, Охотник испытывал какое-то странное чувство неудовлетворенности. Возможно, виной тому был сырой и холодный воздух, от которого стягивало щеки, однако к полудню все забывалось. Это чувство появилось почти сразу после того, как они втроем покинули Северные горы, но Охотник не придавал оному значения. Что могут значить временные неудобства в сравнении с притягательностью конечной цели?

А еще Берхартеру снились сны, которых он не помнил. Это были странные сны — хотя бы потому, что приходили постоянно, хотя Черный Охотник знал, что ничего подобного быть не должно. И все же он старался не обращать внимания на все, что тревожило его: главное, что с каждым днем вожделенный осколок Пламенеющего Шара становился все ближе и притягивал сильнее, чем прежде.