Патрик Ротфусс - Страхи мудреца. Книга 2 Страница 75

— Его Геспе уговорила остаться.

По залу снова прокатился смех. Пошарив глазами, я нашел, где сидели Дедан с Геспе. Отчаянно покрасневший Дедан пытался скрыть смущение. Геспе властно положила руку ему на колено и улыбалась потаенной, довольной улыбкой.

— На следующий день мы принялись его искать, — сказал Мартен, вернув себе внимание публики. — Мы пошли через лес по его следам. Метрах в восьмиста от озерца мы нашли его меч. Наверняка он его потерял в погоне за ней. Его плащ висел на ветке неподалеку оттуда.

Мартен показал ветхий плащ, который я купил у лудильщика. Плащ выглядел так, словно его собаки драли.

— Видно, плащ зацепился за ветку и Квоут избавился от него, только бы не потерять ее из виду.

Он рассеянно пощупал драные края.

— А ведь будь плащ попрочнее, он, может, сейчас был бы с нами…

Услышав эту реплику, я понял — мой выход! Я шагнул на порог и почувствовал, как все повернулись в мою сторону.

— Ничего, я добыл себе плащ получше, — сказал я. — Фелуриан соткала мне его своими руками. И мне тоже есть о чем рассказать. Да такое, что вы станете это рассказывать детям и детям своих детей.

На миг воцарилась тишина, а потом поднялся оглушительный гомон: все заговорили разом.

Мои товарищи уставились на меня, не веря своим глазам. Дедан оправился первым и несказанно меня удивил: он подошел ко мне и грубовато обнял одной рукой. Я только теперь заметил, что вторая рука у него висит на перевязи.

Я бросил на нее вопросительный взгляд.

— Что, вы попали в передрягу? — спросил я, пока вокруг бушевал хаос.

Дедан покачал головой.

— Это Геспе, — коротко ответил он. — Ей не понравилась мысль, что я рвану вдогонку за этой феей. Ну, и она… вроде как убедила меня остаться.

— Руку тебе сломала?

Я вспомнил свое прощальное воспоминание о том, как Геспе прижимала его к земле.

Верзила потупился.

— Есть малость. Она вроде как держала меня, а я выкручивался…

Он улыбнулся несколько смущенно.

— Так что, наверно, можно сказать, что мы сломали ее вдвоем.

Я хлопнул его по здоровому плечу и рассмеялся.

— Как мило! Ужасно трогательно.

Я бы сказал что-нибудь еще, но шум в зале стих. Все смотрели на нас — на меня.

Я посмотрел на собравшихся и вдруг растерялся. Ну как же им объяснить?..

Я вам уже говорил, что не знаю, сколько времени я провел в Фейе. Но много, очень много. Я прожил там так долго, что даже привык к его странностям. Я там прижился.

И теперь, когда я вернулся в мир смертных, я чувствовал себя странно в переполненном трактире. Мне было непривычно находиться под крышей, а не под открытым небом. Прочные деревянные скамьи и столы выглядели ужасно примитивными и грубыми. Свет ламп казался неестественно ярким и резким.

Я тысячу лет не общался ни с кем, кроме Фелуриан, и люди вокруг казались мне странными. Белки глаз меня пугали. От них пахло потом, лошадьми и горьким железом. Голоса у них были грубые и резкие. Движения неуклюжие и напряженные.

Но все это мелочи, самая суть не в этом. Я чувствовал себя не на месте в своей собственной шкуре. Меня крайне раздражала необходимость снова носить одежду, и больше всего мне хотелось вернуться к привычной наготе. Ноги чувствовали себя в башмаках, как в темнице. По пути в «Пенни и грош» я все время боролся с желанием разуться.

Глядя на лица вокруг, я увидел молодую женщину, не старше двадцати лет. У нее было милое личико и ясные голубые глаза. И идеальные губы для поцелуев. Я шагнул было в ее сторону, всерьез намереваясь обнять ее и…

Я внезапно остановился, уже потянувшись погладить ее по щеке, и голова у меня пошла кругом. Тут все было иначе. Мужчина, сидящий рядом с женщиной, — наверняка ее муж. Это ведь важно, да? Этот факт казался мне очень смутным и малозначительным. Отчего я до сих пор не поцеловал эту женщину? Отчего я не хожу голым, не ем фиалок, не играю на лютне под открытым небом?

Я снова окинул взглядом комнату, и все вокруг показалось мне ужасно нелепым. Эти люди, которые сидят на лавках, закутанные в многослойные одежды, и едят ножом и вилкой… Я внезапно осознал, как это все бессмысленно и надуманно. Это было невероятно смешно. Они как будто играли в игру, даже не сознавая этого. Это было как шутка, которой я прежде не понимал.

И я расхохотался. Смеялся я не очень громко и не особенно долго, однако смех вышел пронзительный, дикий, полный непонятной радости. Это был нечеловеческий смех, и он прошел над толпой, как ветер над полем. Те, кто сидел достаточно близко, чтобы его услышать, заерзали, некоторые уставились на меня с любопытством, некоторые со страхом. Некоторые содрогнулись и отвернулись, не желая встречаться со мной взглядом.

Их реакция меня поразила, и я сделал над собой усилие, стараясь взять себя в руки. Я сделал глубокий вдох и закрыл глаза. Минутная дезориентация миновала, хотя башмаки на ногах по-прежнему казались чересчур тяжелыми и жесткими.

Когда я снова открыл глаза, то увидел, что на меня смотрит Геспе. Она явно чувствовала себя не в своей тарелке.

— Квоут, — осторожно сказала она, — ты выглядишь как-то… хорошо.

Я широко улыбнулся.

— Так и есть.

— А мы думали, ты… потерялся.

— Вы думали, я пропал, — мягко уточнил я, пробираясь к очагу, где стоял Мартен. — Умер в объятиях Фелуриан или блуждаю в лесу, безумный и сломленный похотью.

Я обвел их взглядом.

— Верно?

Я чувствовал, что на меня смотрит весь трактир, и решил выжать из ситуации все, что можно.

— Да бросьте вы, ведь я же Квоут! Я эдема руэ по рождению. Я учился в Университете и могу призвать молнию с небес на землю, как Таборлин Великий. Неужто вы и впрямь думали, будто Фелуриан меня погубит?

— Она бы тебя и погубила, — произнес грубый голос из угла возле очага. — Если бы ты и в самом деле увидел хотя бы ее тень.

Я обернулся и увидел скрипача с ястребиным лицом.

— Прошу прощения, сударь?

— Тебе стоит просить прощения не у меня, а у всех присутствующих, — сказал он тоном, исходящим презрением. — Не знаю уж, чего ты надеешься этим добиться, но я ни на миг не верю, будто вы видели Фелуриан.

Я посмотрел ему в глаза.

— Я ее не только видел, приятель.

— Будь это правдой, ты бы сейчас был либо безумен, либо мертв. Готов признать, что ты, возможно, безумен, но чары фейри тут ни при чем.

Присутствующие захихикали.

— Ее уже лет двадцать никто не видел. Дивный народ покинул эти места, и ты никакой не Таборлин, что бы там ни болтали твои приятели. Подозреваю, ты просто хитроумный врун, который надеется таким образом сделать себе имя.