Тэд Уильямс - Война Цветов Страница 75

Но любое напряжение когда-нибудь да проходит, и Тео поймал себя на том, что клюет носом. Проснулся он благодаря Кочерыжке, сильно дернувшей его за бровь.

— Вставай, — велела она.

— Перестань...

— Ты не знаешь, как тебе повезло, парниша. Ее светлость лично пришла за тобой.

Тео разлепил глаза и поднялся на ноги. Сразу за барьером стояла стройная миловидная фея, неотличимая на первый взгляд от всех тех, которых он видел на вокзалах и улицах. Но в ее светло-каштановых волосах сквозила проседь, и Тео, несмотря на весь ее молодой и подтянутый облик, догадался, что лет ей уже немало.

— Превосходно, — смерив его взглядом, сказала она. — Просто чудесно. Какая удача, что мы вас заполучили. — У себя дома Тео отнес бы такую женщину к категории «у этой не забалуешь». Аристократка из тех, что запросто примут роды у жеребой кобылы. — Подумать только, — обратилась она к Кочерыжке, — настоящий смертный!

— Она знает? — слегка удивился Тео.

— Разумеется, я знаю — и просто дрожу от волнения. — Она протянула ему руку. — Прошу прощения за то, что веду себя так негостеприимно, но исследовательский пыл, боюсь, сильнее меня. Добро пожаловать в наш дом. Я леди Амилия Жонкиль. Лорд Нарцисс — мой брат.

Тео не сразу заметил, что на руке у нее надета перчатка — похоже, резиновая. Может, она и впрямь помогала кобыле ожеребиться? Скорей уж единорожице.

— Очень приятно...

— Мне тоже, мастер Вильмос. С тестами мы, конечно, подождем до завтра, но все-таки хотелось бы провести парочку, прежде чем мы уложим вас спать, — и боюсь, что это будет чуть-чуть болезненно.

Кочерыжка улетела далеко вперед, и встревоженный Тео ни о чем не мог ее спросить, а леди Жонкиль между тем взяла его за руку и провела через сторожевую башню в твердыню Нарциссов.

19

ПРАЗДНИЧНЫЙ ВИЗИТ

Утром ветер переместился на северо-восток. С Иса задул свежий бриз, первый вестник далекой зимы, гнувший верхушки деревьев Ардена. Настал канун Мабона, когда многие едут домой, в деревню, чтобы навестить своих. Работники помоложе, не могущие пока позволить себе такую поездку, украшали большой дом кукурузными куклами, желудями и яблочными пирамидками. Месяц, который один санитар смастерил из лозы и бересты, покачивался на ветру над парадной дверью.

В «Циннии» царило волнение, вызванное не только праздником, переменой погоды и прочими заурядными причинами наподобие близкого выхода на пенсию кого-то из хобов или побега одного из близнецов Пиретрум (они неизменно убегали в холмы, и директору приходилось порой нанимать проводника с Черным Псом, чтобы выследить меняющего облик больного). Сестры в коридорах или в перерывах, за чаем с лавандовыми лепешками, перешептывались совсем о другом: к Тихой Деве-Примуле ожидался посетитель. То, что посетитель почти всегда был один и тот же и что он почти всегда приезжал на праздники, отнюдь не делало его менее интересным. Красавец даже по высоким эльфийским стандартам и наследник одного из самых видных домов, он был еще и холост. Поговаривали, что у него есть парочка бастардов, но это не мешало ему со временем вступить в брак. И нет в Эльфландии закона, как заявляла одна из молоденьких медсестер, запрещающего ему жениться на простолюдинке, если он таковую полюбит.

Сестры постарше над этим смеялись. Молодой лорд Примула — не чета фермерской дочке, еще не просохшей от росы Ивняка. Вольно ей относиться к романтическим бредням, что показывают в зеркальнике, с той же беззаветной верой, которую другие приберегают для парламентских дебатов, или межполевых финансовых сводок, или новостей о пограничных стычках между великанами и более мелкими, но более амбициозными горными троллями. И все-таки многие сотрудницы, исключая совсем уж черствых, находили некое очарование в наивной уверенности юной сестрички, что даже большие крылья не могут служить препятствием для брачного союза с одним из Цветков.

— С другой стороны, их и удалить недолго, — говорила она. — Другие это делают постоянно.

— Это уж точно — раз за разом, — подтвердила другая сестра. — Взять хоть мастера Медуницу. У него они всегда отрастают, как ни старайся. — Остальные захихикали. Заведующий любовью у персонала не пользовался и служил частым предметом обсуждения.

— Одинокой девушке больше подходит смертный, — заметила пожилая сиделка. — Буйный, пахучий и волосатый. Красота! Эх, вернуть бы мне пару сотенок.

— В наше время заполучить такого не легче, чем кого-нибудь из Цветков, — возразила еще одна.

— Гляди, девочка: если молодой Примула тобой заинтересуется, как бы кто из юных цветочных леди не напустил на тебя кондратия, — весело предостерегла пожилая. — С одной моей знакомой, что в услужении была, как раз это и приключилось. Не любят они делиться с такими, как мы.

— Я знаю, что этому никогда не бывать, — покраснев, сказала девушка с фермы, — но помечтать-то можно?

— С этим согласились все без исключения. Уж кто-кто, а брат Тихой Девы-Примулы стоит того, чтобы о нем помечтать.

— Эрефина? — сказал он, точно боясь отвлечь ее от чего— то. Она сидела в своем кресле, безжизненная, как статуя. — С Мабоном тебя, дорогая. Это я, Караденус. Я пришел навестить тебя.

Дверь он не только закрыл, но и тщательно запер на щеколду. В коридоре, когда он шел к сестре, собралось необычайное количество медсестер — все они делали вид, что на него не смотрят, но у них это не слишком хорошо получалось. Трудно поверить, что у всех этих женщин вдруг нашлись неотложные дела именно в этом крыле лечебницы. С недавних пор его политические взгляды подверглись кардинальным изменениям — возможно, кто-то из персонала шпионит за ним? Но кто, с другой стороны, мог дать такое указание? У Глушителей есть дела поважнее, чем его обязательные визиты в «Циннию». Его собственный отец? Вряд ли их разногласия зашли настолько уж далеко. Слежка скорее всего — только плод его воображения, но почему тогда они так интересуются им?

— На этот раз я пришел не просто так. — Он наклонился и взял холодную руку сестры в свою. — У меня появились дела, которые некоторое время не позволят нам видеться. — Он наклонился еще ниже и заговорил совсем тихо, словно делясь тайнами с кем-то, способным его понять. — Теперь всюду большие затруднения, особенно в Городе. Ходят разговоры о новой Войне Цветов. — Он закрыл глаза в приступе внезапной усталости. — И боюсь, что слухи эти правдивы. Какие ужасы ожидают нас после стольких лет мира!

Он отпустил ее руку и откинулся назад, изучая ее лицо. Он принуждал себя улыбаться, но это давалось ему с трудом.