Елена Хаецкая - Нелегал Страница 75

— Что тебе нужно в Гоэбихоне? — спросила девушка.

— Я ищу одного человека. Чужака, как и я.

— Здесь нет никаких чужаков, кроме тебя.

— Это невозможно. Я шел за ним по пятам от замка Гонэл… от места сражения. Я видел, как он проехал по этой дороге. — Евтихий покачал головой. — Деянира, я пересчитал все его следы! Он должен быть здесь.

— Здесь нет никаких чужаков, кроме тебя, — повторила она.

И, видя его отчаяние, прибавила:

— Расскажи мне больше. Я постараюсь помочь тебе.

— Я не знаю, для чего он прибыл в Гоэбихон, — признался Евтихий. — Но вряд ли с добрыми целями. Он…

На короткий миг лицо Авденаго отчетливо привиделось Евтихию. Так ясно, словно бывший хозяин и впрямь стоял перед ним: обгоревший до красноты на солнце, с белыми бровями и светлыми глазами.

Неопределенные, мягкие черты. Не тролль, не человек. Странное создание, обитатель границы, если таковые, конечно, существуют.

— Деянира, я действительно не знаю, кто он такой! — сказал наконец Евтихий. — Я провел рядом с ним несколько дней. Этого недостаточно, чтобы узнать человека…

— Иногда — вполне достаточно, — возразила девушка, поджимая губы. — Мне только кажется, или ты решил посмеяться надо мной? Учти, тут много охотников морочить мне голову, но я…

— Нет! — быстро, испуганно воскликнул Евтихий. — Я только хотел быть точным в словах. Чтобы не солгать даже случайно. Я не умею рассказывать.

— Здесь никто не умеет рассказывать, кроме тех, кого этому нарочно обучали, — отозвалась Деянира. — Но я привыкла. Не бойся. Говори, как можешь. Я не стану уличать тебя во лжи.

Приободренный, Евтихий продолжил:

— Внешне его невозможно отличить от человека, но он не человек.

— Этого достаточно, — кивнула Деянира. — Я верю тебе.

Она пошла вперед, время от времени роняя через плечо короткие фразы.

Проходя мимо дома с нарисованной на фасаде пляшущей козой, девушка сказала:

— Я живу в нескольких кварталах отсюда.

Проходя мимо колодца, украшенного маленькой раскрашенной фигуркой лошади, Деянира добавила:

— Это не самый богатый квартал, но и не самый бедный.

Миновав дом с круглыми окнами и ярко-зеленой дверью, Деянира решилась на признание:

— На самом деле я еще не мастер, а подмастерье. — И тотчас уточнила: — Но я уже вхожу в состав гильдии. Меня очень ценят. Я умею то, чего не могут другие. Я буду очень хорошим мастером.

Остановившись возле углового здания, увитого плющом, Деянира прошептала:

— У меня есть завистники, но они бессильны.

Она свернула в переулок.

Евтихий, как тень, следовал за ней.

Девушка указала на темный дом без всяких украшений:

— Моя комната на самом верху. Я живу в доме моего мастера. Ты хочешь наняться к нам на работу?

Евтихий спросил:

— А где здесь живут приезжие, если в городе нет постоялых дворов?

— Сюда не приезжают бездельники, — ответила Деянира. — Каждый чужак имеет в Гоэбихоне знакомых или родственников. У них и останавливается… Ты можешь пожить у меня. Работа найдется.

— А что скажет твой мастер?

— Ничего… Он сейчас в отъезде, а когда вернется — надеюсь, тебя здесь уже не будет. Ты ведь не станешь требовать денег за свою работу? Хорошо кормить не обещаю, средств, как обычно, в обрез; но с голоду ты не умрешь, и крыша над головой у тебя будет.

Евтихий едва заметно улыбнулся.

— Мне довольно куска хлеба и места, где переночевать. За это я готов прислуживать тебе… Но если в доме нет других слуг и ты сейчас одна — не станет ли бранить тебя мастер за то, что ты приводила в дом мужчину?

«Мужчина». Деяниру окатило потаенной теплой волной. На нее, слишком худую, слишком бледную, в Гоэбихоне никогда не смотрели как на женщину. Несколько раз мастер ясно давал ей понять, что на замужество рассчитывать нечего — ей придется зарабатывать себе на жизнь самостоятельно.

Евтихий назвал себя «мужчиной» — это означало, что в Деянире он видит женщину.

«Он красивый, — подумала девушка. — По-своему, но очень красивый. Особенно глаза. Серые. Всегда с ума сходила по серым глазам. И щурится забавно… близорукий, наверное».

Мысль о том, что привлекательный молодой человек может к тому же обладать неким увечьем, недостатком, оказалась слишком соблазнительной: у Деяниры закружилась голова.

Она строго произнесла:

— Мастеру нет никакого дела до моей личной жизни. Не станет он надзирать за мной! Если я буду вести себя недостойно, я никогда не сделаюсь полноправным членом гильдии, вот и все. Я сама должна следить за своим поведением. Поэтому… — Она показала Евтихию кинжальчик в ножнах, который носила на поясе.

— Ни к одной женщине я не прикоснулся без ее согласия, — заверил ее Евтихий.

Деянира рассмеялась.

— Вот это мне нравится!

Теперь она больше не выглядела испуганной, хотя бледность по-прежнему покрывала ее лицо, и тени из-под глаз никуда не исчезли. Евтихий решился на вопрос:

— Почему ты вздрогнула, когда я заговорил с тобой в первый раз?

Помолчав, девушка сказала решительно:

— Потому что я боюсь чужих и очень не люблю их. Но ты — не тот, кого я бы испугалась. Обыкновенных людей я не боюсь вовсе, ни мужчин, ни женщин. Наверное, я не испугалась бы даже тролля — будь он обыкновенным.

— Кого ты называешь «обыкновенным», Деянира?

— Таких, как ты, — сказала девушка.

Прошло три дня с тех пор, как Евтихий обосновался в Гоэбихоне. За все это время он не обнаружил ни следа Авденаго. Тот как сквозь землю провалился.

Знакомых в Гоэбихоне у Авденаго нет. Евтихий в этом не сомневался. Где же он ночует, чем питается? Для Евтихия это оставалось загадкой. Но больше всего тревожило Евтихия то, что он по-прежнему не понимал, для чего, собственно, Авденаго вообще отправился в город.

Евтихий так и не рассказал Деянире о своей жизни в плену у троллей и об освобождении от рабства. Со всеми этими историями была связана еще одна вещь, которая его беспокоила. Настолько беспокоила, что он даже не мог заставить себя заговорить о ней.

Чем больше Евтихий размышлял об Авденаго, тем меньше понимал его. Чем руководствовался в своих поступках бывший хозяин? Некая последовательность в его деяниях, несомненно, прослеживалась. После того, как очередная его выходка приносила первые плоды, становилось очевидным, что у нее действительно имеется определенное место в логической цепочке. Но угадать, что же вытворит Авденаго в следующий раз, и тем более — мысленно проследить ту цепочку, которую он выстраивал своими действиями, представлялось Евтихию невозможным.