Дэйв Дункан - Император и шут Страница 76

– Твои щеки, дорогая моя! – всплеснула руками тетушка.

Инос ощупала ошметки белил и румян на своих щеках и подбородке, но под расплывшейся косметикой была нежная бархатистая кожа. Только сейчас Иносолан поняла, что не чувствует привычной боли.

2

День, казалось, продолжался целую вечность.

Прежде чем вернуться во дворец, Итбен отправил туда тех, кого он избрал своими жертвами. Первой в этом списке была Инос. Ее усадили в карету, которая подпрыгивала на каждом камушке, основательно встряхивая пассажиров. Инос сопровождали трое легионеров, неразговорчивых, суровых служак, так что все вопросы оставались без ответа.

Слава о красоте Опалового дворца гремела на весь мир, но так как Инос ввели с черного хода, ничего знаменательного она не увидела. Проводив ее в комнату с глухими стенами и сдав с рук на руки мощным теткам, легионеры удалились.

Безусловно, злить императоров или их наместников – затея опасная, Инос отлично это сознавала и с трепетом ожидала допроса. Но, поразмыслив немного, она обнаружила, что гнев регента не смущает ее. Даже перспектива оказаться с поджаренными пятками не могла бы испортить ей этот счастливый день. Поскольку Рэп был жив и здоров, остальное не имело никакого значения. Пусть Азак сам хлопочет и об избавлении от проклятия, и о сохранении Алакарны, и об этой идиотской войне… Инос не собиралась сопровождать его обратно в Зарк. Пусть султан, если захочет, весь остаток жизни целыми днями гоняется за козами, а ночи напролет плодит сыновей – и ей будет безразлично, если, уезжая, он забудет попрощаться с бывшей женой.

Великолепно, что Кэйд умудрилась спастись, но главным все же было то, что Рэп жив и любит ее.

«Он исцелил мои ожоги. Он будет моим защитником на Божьем Суде. Рэп – колдун! Я убедилась, что Рэп способен творить чудеса, и никогда больше не буду сомневаться в нем снова; ни в нем, ни в силе его любви», – мечтала Инос.

На девушку старательно нагнетали страх: и мрачная стража, и долгое уединение должны были до смерти напугать ее, но регент зря трудился. Час или около того, пока Инос не повезли на допрос к самому Итбену, она предавалась сладким грезам.

Настроение у регента было прескверное. Полдюжины секретарей записывало задаваемые Иносолан вопросы и ее ответы. Ее заставляли снова и снова возвращаться к тому, что уже было рассказано, и она повторяла опять и опять все то же самое, ничего не утаивая и не скрывая. Инос говорила и говорила, а Итбен кружил, кружил и кружил по комнате, как зверь, пойманный в клетку. Властитель либо не подумал, либо специально не предложил ей сесть, так что к концу допроса девушка невероятно устала. Регент умело допрашивал свою жертву. Утаить чтолибо от такого пройдохи или обмануть его вряд ли было бы возможно, но Инос и не стремилась ловчить. Она не собиралась ничего скрывать. «Любит ли она этого юношу Рэпа?» – «Да». – «Он исцелил ее шрамы?» – «А кто же еще?» – «Хочет ли она вернуться в Алакарну?» – «Ни в коем случае». – «Намерена ли она вернуть себе корону Краснегара?» – «Да, если это будет на благо народу Краснегара, иначе – нет». – «Где сейчас находится Рэп?» – «Ни малейшего представления». – «Появится ли он завтра в полдень, чтобы биться с Калкором?» – «Конечно! Раз Рэп дал слово, он сдержит его. Рэп всегда был надежен».

Измучив Инос допросом, Итбен отослал ее, потребовав следующей вызвать Кэйд.

Инос вернули в ту же самую угрюмую комнатушку, и вслед за ней вошли трое из прежней шестерки секретарей. Допрос начался снова. Выискивая противоречия в показаниях, усердные работники канцелярии прогнали ее раза три по всем перипетиям ее истории.

Зимние дни коротки, и уже спустились сумерки, когда посланник регента избавил Инос от ее мучителей. Наконецто она смогла вымыться, а главное – избавиться от остатков косметики на лице.

«Любопытно, я выиграла это сражение или Итбен его проиграл?» – размышляла Инос, ополаскивая лицо.

Слуга проводил ее в великолепную гостиную. Кэйд в компании Эйгейз уже сидела там, блаженствуя у трещавшего в камине огня, и прихлебывала зеленый чай из изысканных чашек тончайшего фарфора, лакомясь то ли вафельками, то ли тартинками. Откусывая крохотные кусочки, Кэйд предложила:

– Ломтик лимона, дорогая? Тебе обязательно нужно чтонибудь съесть. Попробуй огурцы… А впрочем, уж не волшебные ли они, в этото время года?

– Импорт из Питмота, полагаю, – откликнулась Эйгейз, – а может быть, и местные, но наверняка свежевыращенные.

Инос рухнула в мягкое, удобное кресло и, в недоверии уставившись на собеседниц, переводила взгляд с одной на другую. Весьма некстати вспомнились усердные секретари.

«Рэп! – в отчаянии позвала Инос. – Приди и спаси меня от этих маньяков!»

– Ну поешь чтонибудь, дорогая, – уговаривала ее Кэйд. – Ночь длинна, а впереди у нас много дел.

Инос взяла чашку и отхлебнула горячего чаю.

– Расскажи мне, – попросила она.

– Хранители! – просияла Кэйд. – Его величество регент решил воззвать к Четверке. Мы тоже будем присутствовать. Дорогая, мы приглашены в Круглый зал Эмина! Как это волнующе, не правда ли?

– И так необычно! – воскликнула Эйгейз. – При вызове Четверки крайне редко допускаются посторонние. Вам оказана великая честь.

– Нам нужно привести в порядок одежду, – суетилась Кэйд. – Уж скоро за нами придут.

«Честь? Волнующе? – В отчаянии Инос осушила чашку. – Рэп! Быстрее!»

3

Взявшись за руки, Кэйд и Инос шли через темноту Круглого зала Эмина.

Большой зал в Алакарне был конечно же крупнее, но и Круглый зал оказался достаточно большим, чтобы заставить оробеть. Неизвестно, довелось ли легендарному Эмину видеть этот величественный зал, но то, что он был старше летописей, это бесспорно. Считалось, что построили его с помощью волшебства: только чары могли сохранять его первозданное великолепие с незапамятных, канувших в туман забвения времен Империи до нынешних дней. Зал пропитался запахом древности. Он полнился странным многоголосым эхом и неясным шепотом. Гдето над головой терялся в тишине знаменитый купол с устремленными в небеса каменными ребрами и прозрачными, как горный хрусталь, окнами. Однако в такую ночь, как эта, – дождливую и туманную – даже сквозь самые лучшие окна не удалось бы разглядеть ничего, кроме мрака.

В центральной части зала возвышались гигантские – в два человеческих роста каждый – канделябры, словно лес золотых деревьев с огненными цветами и хрустальными плодами.

«Какая же армия слуг понадобилась и сколько же времени они потратили, чтобы зажечь эти мириады огоньков», – подумала Инос.