Павел Данилов - Срединные силы. Черное пламя Страница 76

«– Не хочет он туда», – сказал Чет.

Роман махнул на труп рукой и пошел за мешком.

«– Правильно говорят, что герои это обычно дураки и простаки», – начал философствовать ворон.

«– Это ты к чему?» – подозрительно спросил Факелов.

«– Вот плотник, зачем полез? Мог созвать полдеревни и кранты тебе. Ан нет, героем-избавителем захотел стать».

Роман усмехнулся.

«– Так он же в мою Настю влюблен. Я у него надежду и радость забрал. А тут такой повод отомстить».

Вспомнив про Настю, про то, что ее скоро придется покинуть, Факелов вмиг погрустнел и потерял всякое желание разговаривать.

«– Я и говорю – дурак».

«– Теперь труп», – мрачно уточнил Роман.

Через четверть часа Факелов скинул мешок на тело, боясь, что оно не утонет даже с топором и в тяжелой одежде. Лицо плотника по-прежнему торчало из воды. Роман в бессилии плюнул в болото и пошел спиной вперед, заметая следы.

До места потасовки Роман добрался минут через сорок. Во время боя они вытоптали небольшую площадку, и Факелов с особой тщательностью приводил ее в первозданный вид. Вглядываясь до рези в глазах, он выискивал следы крови. Найдя пятно, он комкал его в снежок и закапывал под белый ледяной ковер.

Спустя час, промокнув и продрогнув, Роман вернулся домой. Положив одежду на печку, он скользнул под одеяло к мирно посапывающей Насте.

Роман не мог уснуть, боясь, что он плохо заметал следы. Что земледельцы дойдут до болота и увидят труп и зерно. Прошло несколько часов, а Факелов все ворочался с боку на бок. Тяжелые мысли одолевали. Если обнаружат пропажу зерна, то испытание пойдет прахом. Неизвестность и бессилие сводили с ума…

Перед рассветом повалил густой снег, занялась метель. Даже за закрытыми ставнями, Факелов услышал ее завывания. Роман мысленно поблагодарил Наставника и мгновенно уснул.

Глава двадцать восьмая

Переполох начался после обеда, когда Гвоздь зашел к плотнику за новой табуреткой. Кузнец подождал полчаса и начал выспрашивать люд о мастере. Через час уже вся деревня спросила друг у друга, не видел ли кто плотника. В ответ все только пожимали плечами и качали головой. Вскоре слух дошел и до старост, которые вынесли вердикт: плотник пропал.

По деревне пошел пугливый шепот, десятки предположений и версий, одна страшнее другой, посыпались на всех, кто готов был слушать.

Старосты снарядили четыре отряда по трое мужиков и наказали идти в разные стороны. Роман оказался в группе с Арсением и Гвоздем. Их отправили на север.

«– Как думаешь, мы найдем?» – скептически поинтересовался Роман.

«– Надо было не трогать труп».

«– Что?! – изумился Факелов. – Чтобы каждую ночь дежурило по пять дозорных?!»

«– А так?» – опешил Чет.

«– А так подумают, что он просто ушел. Он ведь тоже чужак, хоть и долго здесь».

«– Ты об этом думал?» – удивился ворон.

«– Умные люди – те, кто сразу принимает единственно правильное решение».

«– Это удачливые», – не согласился Чет.

«– Чужой успех всегда выглядит как удача, – произнес Роман, – особенно для тех, кто сам ничего не делает».

За ночь белый ковер увеличился сантиметров на пятнадцать. Переливающийся в лучах солнца тысячами цветов снег теперь достигал колена. Роман мысленно усмехнулся, вспомнив, как вчера закапывал окровавленные снежки.

– Прихожу я, значит, к нему, стучусь, – начал рассказывать Гвоздь, когда они вышли за околицу, – а он не открывает. Я сходил на двор посмотрел – нету. Еще раз постучал – тишина. Сел на крыльцо и жду. Когда уж совсем околел, стал прохожих расспрашивать о плотнике, да все в ответ лишь руками разводили.

– Я думаю, он насовсем ушел, – сказал Арсений, погладив бороду. – А старосты говорят, что он побродить вышел, да заблудился из-за метели.

– Тогда он, поди, замерз уже, – грустно заметил Гвоздь. – Интересно, табуретку-то он хоть сделал?

– Если он ушел, то скорее всего из-за меня, – вставил Роман.

– Из-за Насти, – поправил Арсений.

Факелов кивнул.

– Не понял, – соединив брови на переносице, сказал кузнец.

– На то ты и Гвоздь, – засмеялся Арсений. – Любил плотник Настю, а тут Ромка пришел и захомутал ее.

– А уходить-то зачем? – потряс головой кузнец и поднял брови чуть ли не до середины лба.

– Видимо, неприятно ему было на нас смотреть, – со вздохом объяснил Факелов.

Кузнец почесал заднюю часть меховой шапки и высказался:

– По-бабьи как-то.

Арсений усмехнулся и дальше пошел молча.

– Это значит он живой? – спустя минуту спросил Гвоздь.

– А что с ним станет? – пожал плечами Арсений. – Думаю, зря снег месим.

– Да все равно делать нечего, – махнул рукой кузнец, – а тут хоть прогуляемся.

Идти было тяжело. После каждого шага приходилось высоко поднимать ногу, чтобы вмять очередную порцию снега. Факелов вспомнил, что на физкультуре, в такой далекой и теперь нереальной школе, делали похожее упражнение: «бег с высоким подниманием бедра». Только там все происходило быстро и на паркете, а тут…

Отдалившись на километр от деревни, Арсений остановился.

– Полсотни шагов влево, – сказал он, – и обратно в деревню.

– Да-а, так мы ничего не найдем, – посетовал Гвоздь.

– Так и искать нечего, – произнес Арсений. – Плотник ушел, следы замело.

– Он тебе сам рассказал? И попросил не трепать? – словно получив озарение свыше, спросил кузнец и с прищуром посмотрел на Арсения.

Бородач безнадежно махнул рукой на Гвоздя. Потом все-таки пояснил:

– Сам догадался.

Они вернулись в деревню почти одновременно с остальными тремя группами. Мысли о том, что плотник ушел из-за Насти и Романа посетили не одного Арсения. Сойдясь на этой версии, народ немного успокоился. Из-за метели не удалось даже узнать, в какую сторону он ушел.

Кто-то недоверчиво пожимал плечами, кто-то махнул рукой, мол, ну и хрен с ним, а кто-то сетовал, что их покинул такой мастер.

После многих часов напряжения, Роман наконец расслабился. Вялость волной хлынула в истерзанные работой и холодом мышцы, голова потяжелела так, что Факелов сгорбился. Попрощавшись с Арсением и Гвоздем, Роман зашел в избу. Сняв лишь телогрейку, Факелов свалился на кровать. Через полминуты в дом влетела Настя и, обеспокоенно глядя на мужа, спросила:

– Что с тобой, родной?

– Устал. Да и разговоры мучают, что он из-за нас с тобой ушел. Будто я виноват.