Ольга Романовская - Песочные часы Страница 77

В этот раз коридоры Университета были полны юношей в странных одинаковых одеждах, высокомерно посматривавших на таких посетителей, как я. Будущая правящая элита Ангера, дворяне, выбравшие гражданскую службу, достаточно богатые, чтобы оплатить своё обучение, и достаточно знатные, чтобы их приняли в Университет.

Все они были младше меня: в моём возрасте норну уже полагалось служить на благо отечества. Либо начинать, если выбрал мирную стезю, либо продолжать, если военную.

Нет, офицерами тоже не становились просто так: мальчиков подростками отдавали в специальные пансионы, где к восемнадцати годам они нередко знали столько, сколько вертопрахи-студенты не постигали к двадцати одному. Обо всём этом я судила по книгам, догадываясь, что обучение будущих офицеров было суровым, но насыщенным: преподавалось не только военное дело, но и общеобразовательный курс со всеми основными предметами, от истории до математики, этикет и танцы. Во всяком случае, хозяин был человеком образованным, с развитым вкусом, — а ведь, судя по всему, тоже окончил такой пансион.

Чему учили в Университете, не знаю, но туда поступали по наборам, производимым министерствами, предварительно выдержав испытания перед учёным советом.

Кажется, направлений было три: дипломатия, право и управление, заниматься чем-то другим родовитому норну считалось позорным, для этого существовали дворяне без титулов и простые аверды. А высокородным пристало быть судьями, начальниками, городскими главами и министрами.

Не знаю, какая служба — мирная или военная — считалась почётнее, иногда они и вовсе смешивались — к примеру, высший офицер мог возглавить город или министерство внутренних дел.

Существовал и третий вариант, когда дворянин оставался руководить своим замком и прилегающими территориями, как в стародавние времена. Но большинство предпочитало препоручить эти обязанности управляющим.

Пара студентов, проходя, снизошла до простеньких комплиментов моей особе, живо интересуясь, кого пришла навестить «такая хорошенькая сестрёнка», и не хочет ли она покататься вместе с ними. Я отвечала вежливым отказом и улыбалась. Интерес ко мне быстро терялся: по одежде видно, что не знатная, но то, что торха, точно не подумали, браслета ведь под шубкой, перчатками и накидкой не видно, и они разбредались по своим делам.

В магическое крыло я на этот раз попала с помощью ученика волшебника, любезно согласившегося открыть для меня потайной проход взамен на помощь с переносом огромной кипы бумаг, исписанных абракадаброй.

Идти по тёмной лестнице одной было страшно, поэтому я выпросила у юноши светящийся кристалл, которой тот использовал вместо светильника.

А Тьёрну больше нравились огненные шарики…

Быстро, благо бывала здесь не раз, миновала и библиотеку, и комнаты с усердно трудившимися на благо Арарга или, по случаю послеобеденного времени, предававшихся чревоугодию и разговорам магами (оказывается, между собой они всё же общались) и оказалась возле мрачной лестницы на нижний этаж.

Факелы тускло мерцали, сгущая тени, так что выпрошенный кристалл оказался не лишним.

Спускалась на ощупь, крепко держась за перила и прислушиваясь, вздрагивая от каждого звука, даже своих шагов — не хотелось стать случайной жертвой чьего-то эксперимента.

В этот раз я двигалась медленнее, чем прежде, когда приходила сюда вместе с Тьёрном, а благодаря свету кристалла видела больше, поэтому смогла осмотреться.

Длинный коридор, ряд тяжёлых дверей без ручек и запоров, но на вид такие крепкие, что выдержат любой таран. Потом он вывел в огромное помещение со сводчатым потолком и полыхающей пламенем пентаграммой, вписанной в ромб и круг. На узлах соприкосновения фигур лежали какие-то камни, а на небольшом столике рядом стоял сосуд с тёмно-вишнёвой жидкостью. Приглядевшись и поняв, что это, я вскрикнула и, отшатнувшись, чуть не выронила кристалл.

Со страха метнулась в тупиковое ответвление коридора и оказалась возле решётки, за которой вповалку спали хыры. Судя по всему, их чем-то опоили.

Всего — человек десять, девушки и юноши, но девушек больше: видимо, для ритуалов использовали в основном их. А вот кровь брали у юношей — почти у каждого перебинтованы запястья.

Все практически обнажённые, как-то странно пахнущие. У некоторых на груди и животе — нанесённые тушью и охрой письмена, магические знаки.

Нет, их тут не держат: нет следов еды и чего-то, похожего на уборную. Значит, привели откуда-то для нужд магов.

Стараясь не потревожить их, отступила в темноту, вернувшись в знакомый зал жертвоприношений. А, может, просто место вызова демонов или духов, с чего я взяла, что здесь кого-то убивали?

Теперь оставалось сориентироваться и найти рабочий кабинет Тьёрна.

Сосредоточившись, я вернулась в главный коридор, вспомнила, сколько примерно дверей видела и как выглядит та самая, нужная мне, и двинулась дальше.

Разумеется, я заблудилась и плутала бы невесть сколько, если бы не «добрая душа» в виде разозлённого перестуком моих каблучков мага, нараспев произносившего заклинание над плотным сгустком воздуха. Я мешала ему сосредоточиться, разрушала плетение, поэтому была сначала послана вон, а потом и к Тьёрну, зато с чётким указанием, где и как его искать. Выражения волшебник не выбирал, но я всё равно его поблагодарила.

С некоторым волнением замерла у двери (интересно, это кабинет или комната для его изысканий?) и постучалась. Не получив никакого ответа, аккуратно просунула пальцы в небольшую щель между дверью и косяком и потянула на себя, с трудом приоткрыв.

Любезный маг послал меня в то самое помещение с алтарём. Оно было освещено теми же, знакомыми мне тремя светильниками, сейчас горевшими вдвое ярче, и пропитано запахом сандала.

Полупрозрачная плита таинственно мерцала, будто бриллиантовая, а графитные линии октаэдра слегка пульсировали, образуя волны. В центре него был обнажённый по пояс Тьёрн с распущёнными волосами и двумя странными предметами в разведённых руках. Он стоял спиной ко мне, не неподвижно, а изгибаясь вместе с октаэдром, начертанным на полу. Мускулы напряжены, на коже в нескольких местах — бисеринки пота.

Нужно было либо закрыть дверь, либо осторожно окликнуть его, а я просто смотрела. Вернее, рассматривала.

Было одновременно и страшно, и интересно.

И эти движения Тьёрна… Я бы так не смогла — увы, меня обделила пластикой природа.

Не знаю, сколько всё это длилось, но контур октаэдра вдруг отделился от пола, будто полупрозрачные ширмы, постепенно скрывая фигуру мага, уже неподвижную, склонившуюся над плитами с вытянутыми руками и идеально прямой спиной.

Встряхнув волосами, он начал нараспев что-то говорить, потом резко выпрямился, вскинул руки — и обернулся.

Занавес контура мгновенно рухнул, обдав меня невидимыми брызгами прохлады. Дрогнул и замер, превратившись в обыкновенный рисунок.

— Иалей, ты соображаешь, что делаешь?! — вытерев пот со лба и скрепив волосы любимой заколкой с драконом (она сама возникла в его пальцах), Тьёрн вышел из октаэдра, сжал в кулаке подвеску и шагнул к алтарю, гася его сияние прикосновением свободной руки.

— Извините, снэр, я не нарочно.

Я бочком протиснулась в помещение и остановилась у порога с поникшей головой.

— Ещё раз назовёшь снэрром, положу на алтарь и гнусно надругаюсь, — рассмеялся маг и подошёл, постепенно выравнивая учащённое дыхание.

Я осторожно подняла глаза, неосознанно скользнув взглядом по его телу снизу вверх. А потом осознанно.

— Нравится?

От неожиданности я вздрогнула и вопросительно посмотрела на него:

— Что?

— Тебе виднее, — улыбнулся Тьёрн и пригласил к себе в кабинет.

Небрежным движением подхватил со спинки кресла рубашку и накинул. Лучше бы застегнул, а то неловко. Мне. Потому что я всё ещё смотрю на него и отчего-то смущаюсь. Полоска оголённого тела вызывает во мне странные желания: хочется прикоснуться, провести рукой по животу… Словом, она сбивает ход мыслей.

Как всегда маг напоил меня чаем с имбирным печеньем. Узнав, что хозяин уехал, обрадовался и клятвенно заверил, что в конце недели я получу свои капли, запас на целый год:

— Извини, времени не было к знакомому аптекарю зайти.

Я киваю, а потом, набрав в грудь воздуха, спрашиваю:

— Тьёрн, вы относитесь ко мне как к рабыне или как к девушке?

Мой вопрос застал его врасплох, но маг ответил сразу, не раздумывая:

— Как к любимой девушке.

На этот раз к ответу оказалась не готова я.

Тьёрн наклонился, накрыл ладонями мою ладонь и серьёзно, глядя в глаза, добавил:

— Я никогда не скрывал своих чувств, если хочешь, я прямо сейчас скажу, что…

— Не надо. Вам только кажется, снэр.

— Опять ты назвала меня «снэром»! — с лёгким укором прошептал он и поцеловал мои пальцы. — Что бы ты там себе ни думала, я люблю тебя, Иалей.