Роджер Джолли - Пепелище славы Страница 77

– А теперь повтори, что сказал, – угрожающе проговорил он.

– Повторю, ушастик. Что ты и вся твоя компания в первый же удобный момент сбежите к своему племени. И разболтаете все, что вам известно.

– Так слушай меня теперь, урук-хай, – воскликнул золотоволосый воин. – Я помогал вам по доброй воле из искренних убеждений, и порукой в том – мое слово. Что касается моих спутников, то их нахождение в этих пещерах – последствие моей страшной ошибки. Но даже несмотря на то, что положение их вынудило так поступить, они не опустятся до того, чтобы предательски обмануть предоставивших им кров и пищу. И за это я тоже готов дать слово. Ты сомневаешься в его надежности, Харлак?

– Ходят слухи, ты потому к нам и подбиваешься, что уже запятнал свою честь так, что даже длинноухие брезгуют якшаться с тобой, – холодно бросил полуорк.

Кипятящийся эльф стал вдруг каким-то отрешенно-спокойным, едва ли не равнодушнее своего хладнокровного неприятеля.

– Я не знаю ваших обычаев, – обыденным тоном произнес он. – У нас оружие выбирает вызываемый. Но ты можешь выбрать в любом случае. Мне все равно.

– У нас дерутся тем, что есть, – презрительно отозвался Харлак, высвобождая из петель два тяжелых окованных железом топора – наследство злосчастного Черного Солнца.

– Значит не будем тратить время, – отозвался эльф, с характерным стальным лязгом извлекая из ножен верный клинок.

Пусть подробные описания поединков остаются на совести скрупулезных летописцев, скрипящих перьями в скукоте пыльных келий. Противники рубились безжалостно и жестко. Лезвия Харлаковых топоров рассекали воздух со скоростью молнии и неумолимостью снежного бурана. И ветром, неуязвимой бесплотной тенью растворялся Ривендор из-под их кажущихся неминуемыми ударов.

– Да ушастый с ним просто играет! – удивился Мардок, приглядевшись к происходящему. Как и большинство орков (кроме Шенгара и недобитых остатков Черного Солнца), он видел эльфа в деле впервые и оказался безмерно удивлен, что это хрупкое существо способно так легко сражаться с врагом серьезнее мухи.

Увлекшись комментариями, он едва не упустил момент, когда один из топоров, вывернувшись из руки владельца, прогремел по полу, приземляясь далеко за линией молчаливых наблюдателей. Двое урук-хаев, стоящих на пути, едва успели увернуться от этого «метательного снаряда».

Лишившись топора, Харлак оказался перед шустрым эльфом в заведомо невыигрышном положении.

– Ну что, – поинтересовался Ривендор. – Ты готов забрать обратно свои слова?

– Не празднуй победу раньше времени, – прохрипел полуорк. – Я еще не совсем обезоружен.

Запыхался он явно сильнее легконогого эльфийского бойца. Ривендор лишь рассмеялся в ответ.

– Стоит уравнять силы, – заявил он. – А то кто-нибудь может заявить, что «ушастый» сражался несправедливо.

И меч эльфа коротко звякнул о камни, отправляясь вслед за топором. На смену ему Ривендор вытащил обоюдоострый кинжал с длинной предохраняющей руку крестовиной.

На этот раз развлекался эльф по-другому. Короткие, стремительные броски и столь же поспешные уходы. И примерно в раз из трех таких бросков на теле Харлака появлялся новый порез. Тщетно размахивал полуорк своим топором – зацепить верткого противника было так же невозможно, как зарубить стремительные воды горного ручья. Лишь иногда снисходил Ривендор до того, чтобы скользящим движением отвести в сторону оружие врага (урок с заклиненным мечом не прошел для эльфа даром).

Несмотря на то, что зрелище получалось эффектным, Шенгар следил за ним без особенного удовольствия. Чрезмерное чувство гордости эльфа в очередной раз грозило обернуться серьезными неприятностями. Раздирающая боль в груди мешала сосредоточиться на чем-то помимо нее самой. Даже извечные шуточки и язвительные замечания, толпами роящиеся в мыслях, куда-то подевались. Все, чего Шенгару хотелось от жизни – это доползти до шатра, рухнуть на мягкие шкуры и там тихо помереть. «Ну и приспело же длинноухим припереться именно сейчас! – мрачно думал он. – А эти… Олени гонные, чтоб их! Вот кроме них мне проблем не хватало как будто!»

И, словно черная тень его собственных сомнений, за спиной возник вездесущий Ришнар.

– Тебе придется вмешаться, – заявил сотник. – Не один Харлак уверен, что ушастые предадут. Независимо от исхода поединка.

– Твоя взяла, старик, – невесело хмыкнул начинающий вождь. – Мне позарез нужен совет. Понятия не имею, как их теперь утихомирить.

– Взять длинноухих под стражу до поры – я не вижу других путей. Сможешь втолковать этой горячей голове, что таков их единственный шанс, и успех останется за тобой.

– Сомнительный успех какой-то, – огрызнулся Шенгар. – И несет от него, как от помойной ямы. Я поручился перед эльфами за их безопасность, и что теперь выходит? Может, тоже Харлака на бой вызвать, а? Что из-за его идиотских подозрений мне приходится отступиться от собственного слова?

– Подозрения не идиотские, и не только его. Что до твоего слова… Возможно, это единственное решение, способное спасти им жизнь. А тебе – уважение товарищей. Только Харлаку не спусти с рук такие выкрутасы.

– А то я без тебя не догадался, старик!

– Вот что я тебе скажу, Коготь Ужаса. Власть – она и состоит по большей части из сомнительных успехов. Твой брат, похоже, сумел это принять. А поймешь ли ты?

– Молчал бы лучше о брате! – раздраженно оборвал сотника Шенгар.

Тем временем, эльфу надоело дразнить противника своими молниеносными выпадами.

– Похоже, силы все еще не равны, – воскликнул Ривендор, наградив полуорка очередной кровоточащей царапиной. И отбросил кинжал, оставшись с голыми руками. В голосе эльфа чувствовалась уже некоторая усталость, но это было ничто по сравнению с измотанностью Харлака.

– Чего ты добиваешься, длинноухий? – с трудом переводя дыхание, спросил тот.

– Я добиваюсь, чтобы ты принес извинения. Мне и моим спутникам.

– Ты, может, и шустрый, ушастик, – заявил полуорк, – но подачка твоя мне не нужна. С этими словами он избавился от второго топора. И вновь сошлись упрямые противники, на этот раз без оружия.

Хоть Харлак и уступал размерами мышц обычным урук-хаям, соотношение веса оставалось не в пользу эльфа. Избежать, во что бы то ни стало, медвежьих объятий противника, превратилось для Ривендора в основную задачу.

Выворачиваясь из могучих захватов полуорка, эльф, наконец-то, стал серьезно уставать. И все же, его жилистое тело не было таким слабым, как выглядело на первый взгляд. Сочетание фехтования с рукопашным боем, когда вслед за клинком в ход мог пуститься кулак или колено, для Ривендора, привыкшего к «правильным» тренировочным боям, продолжало оставаться некоторой диковиной. Отслеживать «грязные» приемы противника он научился с первых же серьезных схваток, но сам до сих пор избегал их применения. А вот по отдельности руками он владел не менее блестяще, чем мечом. Харлаку чувствительно доставалось по голове, лицу и ногам, а один раз, вместо того, чтобы ухватить неуловимого эльфа, он пролетел половину площадки, и хорошенько приложился о камни. Пару ударов эльф тоже пропустил, и его тонкие черты в который раз украсились багровыми пятнами кровоподтеков. Казалось, в силах наконец-то наступило равновесие. По крайней мере, так с облегчением решило большинство урук-хаев.