Эд Гринвуд - Скипетр Дракона Страница 78

Гулдейрус отложил книгу, задумчиво посмотрел на нее и потер глаза. Разве Орстал использовал не то же самое заклинание, что и этот Ваерувин, только с лучшей ритмикой? Оставлять лягушек живыми гораздо лучше, особенно учитывая, сколько времени приходится бродить в мокрой грязи, когда их собираешь…

Внезапно все летучие мыши, которые кружили по комнате, разом замерли.

Свет, который Гулдейрус наколдовал, чтобы читать, вдруг погас. Повелитель Летучих Мышей сразу насторожился и осмотрел все вокруг. Его глаза слабо блеснули во мраке.

Он не почувствовал присутствия кого-то постороннего. И его охранные заклинания остались нетронутыми. В чем же тогда дело?

Летучие мыши замерли и не шевелились. Они не умерли и даже не были заколдованы, насколько Гулдейрус мог определить, но… Мир содрогнулся, а потом с севера докатился оглушительный громовой раскат, и небо мгновенно почернело. Во всех окнах башни разбились стекла, осколки со звоном посыпались вниз.

Аглирта. Нет, на севере есть и другие места — там находится почти половина Асмаранда. Но почему-то Гулдейрус сразу понял, что такое сотрясение, от которого вздрогнул весь мир, могло исходить только из Аглирты.

Что ж, всегда что-нибудь происходит, разве не так?

Повелитель Летучих Мышей задумчиво улыбнулся и произнес заклинание, которое подняло с пола его магические кристаллы для наблюдения. Сверкающие сферы образовались из ничего, словно вытекли из камней пола, и бесшумно поднялись вверх. Повинуясь воле чародея, они превратились в большие светящиеся овалы и заполнили собой почти всю комнату.

Летучие мыши снова начали двигаться — медленно и неспешно.

Повелитель Летучих Мышей всмотрелся в ближайшую сферу и пожелал увидеть, например… тронный зал на острове Плывущей Пены.

Летучие мыши уже кружились вокруг Гулдейруса, как обычно, когда сфера показала ему трясущиеся камни — нет, падающие отовсюду камни — и нечто огромное и черное. Настолько огромное, что даже трудно вообразить! Гулдейрус нахмурился и повелел сфере показать то, что находится вокруг острова.

Он увидел поднимающуюся голову Змеи. Из пасти чудовища свисали тела людей. Змея устремила холодный взгляд куда-то вниз, под черной чешуей прокатилась волна от сокращения мускулов — и гигантская тварь бросилась — да, Темный ее побери, Змея ринулась в большую зияющую дыру в крыше королевского дворца.

Ну-ну. Значит, Великая Змея наконец освободилась. Это означает, что сковывающее заклинание разрушено, Сноусар мертв, и скоро всему Асмаранду, да и всему Дарсару, придется разбираться с большой, черной, шипящей проблемой. Если, конечно, они смогут с ней разобраться.

Вернее, если мы сможем… Только если все архимаги, придворные чародеи и странствующие колдуны соберутся вместе и будут действовать заодно — только Трое знают, когда такое будет возможно, — лишь тогда у них будет достаточно сил, чтобы…

Есть ли что-нибудь такое, чего Гулдейрус действительно не хотел бы утратить? Если да, то где бы это получше спрятать?

Повелитель Летучих Мышей оглядел свою комнату в башне, улыбнулся и покачал головой. Потом он снова уселся в кресло, положил ноги на стол и послал нескольких летучих мышей в подвал, чтобы принесли бутылку йирилитского. Магическая сфера послушно подплыла и повисла прямо перед чародеем и увеличилась в размерах, когда Гулдейрус присоединил к ней остальные сферы. Теперь он мог видеть все, что происходит в тронном зале, — все, до мельчайшей чешуйки Змеи.

Темное, прохладное йирилитское имело чудесный букет и приятное послевкусие с оттенком вишни. Гулдейрус пил вино и смотрел, как другие люди умирают.

Да, пока еще можно поизображать стервятника.

18

СКИПЕТР, ДРАКОН И ЗМЕЯ

К СЧАСТЬЮ, не все его заклинания оказались бесполезными. Одно перенесло его сюда из темной, кишащей пауками гробницы Серебряного Древа. Голова у него все еще болела, и очень сильно, и время от времени в мозгу как будто вспыхивало красное пламя, после чего начинала кружиться голова и темнело в глазах. Но Ингрил Амбелтер знал — ему очень повезло, что он вообще остался жив.

Ингрил не хотел бы, чтобы точно так же повезло тому, кто ударил его магией на балконе Дома Безмолвия. Амбелтер не знал, кто это был. Может быть, никогда и не узнает.

Он не знал даже, долго ли пролежал здесь, распростертый на камнях — и, к счастью, на толстом слое плетей дикого винограда, которые обвивали камни. Ингрил не обнаружил никаких признаков того, что его пытались ограбить или причинить ему еще какой-нибудь вред, пока он лежал без сознания в могиле.

Придя в себя, Ингрил медленно обошел вокруг ямы. Какой-то давно позабытый барон Серебряное Древо был настолько глупым — или настолько бедным, — что построил себе усыпальницу размером с комнату, но из дерева! Как и следовало ожидать, деревянный склеп прогнил и обвалился. Если внутри и были магические предметы или еще что-нибудь полезное — их наверняка давным-давно отсюда унесли или закопали так глубоко, что Ингрил не смог бы сейчас это найти.

Наверное, лучше, если неведомый враг будет считать его мертвым — точно так же, как Черные Земли после их мысленного поединка. Боги, он наверняка должен был заполучить Дваер!

Ха! Легко сказать.

Ну, или как-нибудь раздобыть Камень и до сих пор хранить его в тайне.

Ингрил покачал головой и медленно побрел через неглубокую лощинку к старому тайнику Тарлорна, который теперь служил убежищем ему самому.

Он мог владеть заклинаниями Тарлорна и Бодемона Сарра, вместе взятых, и заклинаниями легендарного Ирехи тоже — и все равно ему не выстоять против обладателя Дваера, который умеет этот камень использовать.

Ингрил оглядел знакомую полянку, заросшую густой травой и кустарниками. Убедившись, что никакой пастух или дровосек за ним не подсматривает, чародей обошел первую ловушку и начал пробираться в глубь потайного убежища. Да, на какое-то время Аглирту придется оставить. Лучше всего затаиться и подождать, пока не выяснится, кто победит и где в конце концов окажется Дваериндим.

— Прощайте пока, дурачки из Долины, — пробормотал Ингрил, оглядываясь на Серебряную. — Не сомневаюсь, королевство с радостью от меня избавится — но о спокойной жизни и не мечтайте. Забудьте обо мне, дурачки… А я вернусь — тогда, когда вы меньше всего будете меня ожидать. Когда-нибудь я буду править Аглиртой. Я так люблю эту землю, что не отдам никому даже малого ее клочка. Когда ко мне попадет Дваер, я свяжу с собой духов земли и глубинных вод — так же, как связал потаскушку Эмбру с замком ее отца, — и тогда Аглирта действительно станет моей.