Птица несчастья - Лада Валентиновна Кутузова Страница 8

– Привет, молодежь! – Горелый вылез из внедорожника и помахал им рукой. – Как жизнь?

В ответ раздался нестройный хор голосов: «О, Горелый, здравь буде! Какими судьбами? Как сам?» Его тут же обступили, одну из девушек Горелый ухватил за талию:

– Валюха, все цветешь?

Она в шутку оттолкнула его:

– Руки не распускай! А что за симпатяга рядом с тобой?

Федор понял, что это о нем, и смутился.

– Это, – Горелый указал рукой в его сторону и подмигнул, – наш новый коллега.

– Молодой больно, – протянула Валюха и улыбнулась Федору, тот сдержанно кивнул.

Валюха была высокой, плотной, с вытравленными до неестественной белизны пергидрольными волосами и черными тенями вокруг глаз.

– Возраст – дело наживное, – Горелый увлек Федора внутрь клуба.

Там гремела музыка, под потолком в клубах дыма мигал серебристый шар. Горелый с кем-то здоровался, пожимал руки, а сам уверенно шел к сцене, где сидел местный ди-джей. Федор следовал за ним.

– Привет, братан! – ди-джей поднялся из-за пульта. – Что слушать будем?

– На твой вкус.

– Хлебнешь? – ди-джей достал трехлитровую банку с белесой жидкостью, в которой плавали апельсиновые корки, и граненый стакан.

Горелый взял стакан:

– Плесни на дно.

Он залпом выпил содержимое стакана и занюхал рукавом.

– Хороша самогонка, аж глаз рвет. Будешь? – спросил он у Федора.

Тот отрицательно замотал головой:

– Не пью.

Но Горелый уже протягивал стакан:

– Значит, пора принять боевое крещение. Чтобы вылазка твоя первая в Заручье как по маслу пошла. Традиция такая.

– Но я… – Федор начал возражать.

– Ты с крючка не спрыгнешь, я же вижу, – подмигнул ему Горелый. – Через год, но вернешься. Так что считай это посвящением.

Федор зажмурился, перестал дышать и выпил самогон одним глотком. Жидкость обожгла гортань и ухнула в желудок огненным комом, из глаз брызнули слезы.

– Скажи, классная, – Горелый похлопал его по спине, – с нежным апельсиновым вкусом.

Федор откашлялся: говорить он не мог.

– Пошли зажигать, – Горелый ворвался в круг танцующих.

Казалось, он заполнил собой все пространство, так отчаянно работал руками, точно дрался с невидимым противником. Федор последовал его примеру. Сделалось легко, будто кто убрал невидимый камень с души. Им овладела беззаботность, переходящая в безбашенность, когда по плечу, как кажется, любой дурацкий поступок. Например, пройтись по карнизу на уровне десятого этажа или прыгнуть с крутого берега в воду, где полно крупных валунов на дне. Федор свободен и способен на все!

Музыка била по мозгам, мигал шар, по полу стелились клубы дыма. Горелый вновь пихнул стакан:

– Повторим.

Отказываться Федор не стал: самогон – как самогон, главное – задержать дыхание. Он выпил полстакана и в следующий момент уже отплясывал в центре круга. Рядом Горелый яростно вбивал каблуки тяжелых ботинок в пол. Звучала музыка, знакомая и понятная: «Нам не нужно образование, не нужно контроля за нашими мыслями…»

«We don’t need no education

We don’t need no thought control

No dark sarcasm in the classroom

Teachers leave them kids alone…»**

Федора охватил восторг. Чудилось, это и есть настоящая жизнь: веселые парни, симпатичные девчонки, музыка и алкоголь. Не надо ни о чем думать и беспокоиться, можно расслабиться и плыть по течению: ведь все пучком и в полном ажуре.

– «Шизгару» давай! – крикнул Горелый, который вошел в раж.

Ди-джей поставил следующую пластинку.

«She's got it yeah, Baby, she's got it

Well, I'm your Venus, I'm your fire

At your desire».***

Горелый подпевал словам песни, и Федор тоже: «Шизгара, бэби, шизгара… Вэл, адью Винес, адью фрау – тёща злая». Перевода песни он не знал.

Потом начался медляк. Федор стоял возле стены и покачивался. Казалось, тело медленно колышется в волнах, Федора оплетают водоросли и гладят по лицу, спине, ногам.

«Oh, life is bigger

It's bigger than you

And you are not me

The lengths that I will go to

The distance in your eyes

Oh no, I've said too much

I set it up».****

Подошла Валюха и пригласила на танец. Федор сделал шаг на негнущихся ногах и ухватился за нее, как за опору. Перед глазами все раздваивалось: и смутные очертания танцпола, и другие пары, да и сама Валюха расплывалась, а вместо нее проступала Алена. Из темноты высветились темно-русые волосы, светло-карие глаза и чуть вздернутый нос в россыпи мелких веснушек. Федор глядел на Алену, и на сердце разливалось спокойствие: жива, здорова, и с ней все в порядке. Хотелось прижаться к Алене, гладить ее волосы и молчать, чтобы не спугнуть счастливый момент.

А после свет будто выключили. Федор лишь помнил лицо незнакомого мужика, которое то приближалось, то отдалялось, а затем провал.

____________________________________

*       Сектор Газа «Пора домой»

**      Текст песни «Another Brick In The Wall» Pink Floyd

***     Текст песни  «Venus» Shocking Blue

****    Текст песни «Losing My Religion» R.E.M.

Глава шестая. Полкан

Федор не сразу сообразил, где он. В маленькое окно светило солнце, отчего глаза сразу заслезились, и Федор прикрыл их рукой. Раскалывалась голова, во рту пересохло, так что язык походил на наждачную бумагу. Федор попытался сесть, его повело, и он завалился обратно на тюфяк. «Я пьяный, – с непонятным восторгом подумал он. – Обалдеть!» До вчерашнего дня Федор даже пиво не пробовал, отказываясь ото всех предложений, да и вчера бы не стал, если бы не Горелый и не посвящение в ходоки.

Федор немного полежал, но голова болела невыносимо и нестерпимо хотелось воды. Он безо всякой надежды посмотрел по бокам: вдруг где завалялись таблетка анальгина и стакан с водой? Но чуда не произошло, и Федор решил вставать. Одежда обнаружилась рядом, она была аккуратно сложена в стопку вместе с трусами. Федор повертел их в руках, пытаясь понять, почему снял и трусы, после оставил это бесполезное занятие и оделся.

Внизу хлопотала Марина Вячеславовна.

– О, живой! – обрадовалась она. – Как сам?

– Не очень, – признался он, – голова трещит и воды бы.

– На, – Марина Вячеславовна протянула упаковку анальгина и стакан, – выпей сразу две таблетки.

Руки тряслись, так что Федору пришлось сделать усилие, чтобы не расплескать воду.

– Умотал тебя Горелый, как посмотрю, – Марина Вячеславовна покачала головой. – Сам-то дрыхнет без задних ног – явился под утро, с местными полночи колобродил, а тебя Полкан на себе приволок.

Слова доносились до Федора бессвязным шумовым потоком. Он кивнул, соглашаясь, и спросил:

– А поесть можно?

Марина Вячеславовна спохватилась и