Аламейк: Стрела Судьбы (СИ) - Саммерс Анабелла Страница 8

За еще одной наспех сколоченной дверью находится просторный квадратный коридор с одиннадцатью дверьми. Двери эти ведут в маленькие учебные классы, где умещаются два ряда длинных узких лавок со столешницами, маленький учительский столик и стул. На отполированных стенах висят выцветшие с годами и изрядно потрёпанные таблицы и правила: их немного, но они по сей день напоминают ученикам, что и сотню лет назад такие же дети, как они сейчас, учили то же самое.

Мне очень хотелось упомянуть, что отпускать классы младше, но оставлять учиться нас, нечестно. Потом я подумала, что ведь и остальных Менторов тоже отпустили с работы, оставив в школе только Лидию, и решила ничего не говорить. Мы с Бреной сидели рядышком, как всегда. Было очень непривычно, поскольку Скала всегда сидел между нами и держал учебник, постоянно тыкал пальцем в разные смешные картинки и новые слова, а потом с непоколебимым видом профессора вчитывался в название главы в десятый раз и нарочито смотрел на Ментора, как бы говоря «Ничего себе! Вот это да!». Лидия знала, что он снова не напишет исчерпывающей работы по главе, но всегда помалкивала. Знания – сила, но гора мышц – это сила в прямом смысле.

Я знала, что во время проверочной работы буду бездумно переписывать все, что выписала в черновик на уроке. Жирный шрифт всегда оказывается очень полезен. Мне совершенно не было дела до моно и симподиальных соцветий, их классификации и структуры. Им вот явно нет дела до моей жизни. В тот момент я была полностью согласна с утверждением многих моих одноклассников: эта информация нам не нужна, мы здесь просто выживаем.

Ребята надеялись, что Лидия все-таки сделает перерыв, хотя бы десятиминутный, и они смогут перекинуться друг с другом желанными словами. Но нет, какой-то мальчишка принёс корзинку с утренними булочками, и нам пришлось жевать их прямо за чтением сельского хозяйства. Минуты, как бы литературно замусолено это не звучало, тянулись целую вечность, я старалась не думать о произошедшем и не волноваться о друге, который так и не пришел на занятия. Уставшие веки так и норовили сомкнуться и мне волей-неволей приходилось вчитываться в параграф. Без десяти два прозвучал обеденный клич: Морзи Ду замечательно играл на трубе. Этот спасительный звук был самым желанным за такое длинное утро, резко перетёкшее в день.

У нас было достаточно времени для обеда, а несколько дней назад мы условились поесть яблок на поляне в лесу. Я знала, что сегодня не пойду туда ни при каких обстоятельствах. Лучше бы работала в поле и изнуряла себя физической активностью, зато никакие противные мысли не лезли бы в голову. А потом Лидия сказала, что в три часа пополудни нам всем нужно быть в поле, а она собственноручно проверит, кто на месте, а кто решил сбежать.

Воодушевленная парой утренних фраз, Ментор, к нашему удивлению, добавила еще и то, что прекрасно знает о планах некоторых из нас «полакомиться плодами достояния общественности», которые «этим вандалам» осуществить не удастся, в связи с «проведением расследования». Уверена, что ребята не особо расстроились: никому не хотелось проходить через желудёвую поляну, всем казалось, что там поселилась некая сила, и она обязательно уничтожит атмосферу спокойствия и дружелюбия.

После этих слов Ментора уже мало кто смеялся и громко говорил, лишь изредка в нашей обеденной подростковой процессии слышались перешёптывания. Тигра ждал меня у выхода, рогатый конь и остроухий мужчина снова безмолвно попрощались с нами.

Обычно я узнавала у Тигры, что нового он сегодня узнал и рассказывала ему, что узнала сама. Не знаю, может и он не мог сегодня сосредоточиться, но по взаимной усталости в глазах, я поняла, что мы оставим наше познавательное общение на потом.

Ветер продолжал гнать облака и трепать волосы неряшливых жителей. Я впервые за долгое время почувствовала неудобство обычной футболки — было прохладно. Рабочие с полей уже успели образовать недлинные очереди, мы с Бреной и Тигрой встали перед Мартой и Дагом Луг. Очередь сдвинулась всего на пару человек, несколько меланхолично и медленно, никто даже не обсуждал блюда сегодняшнего обеда. Новый порыв ветра обдул меня и Брену — это был запыхавшийся Скала. Он уже успел переодеться для полевых работ, а выглядел скорее измождённо, чем могуче.

— Привет, девчонки! Привет, Тигр! Я сегодня получаю двойной обед, слыхали?

— Это потому что ты хорошо поработал? — спросила Брена.

— Посмотри на него, он же не завтракал! — мне было жаль друга, Скала был настоящей Скалой только после плотного приёма пищи.

— Это правда? – Брена, казалось, искренне расстроилась, Скала кивнул. — Бедняжка! Стой, бедняжка, ты собираешься рассказать нам все в деталях?

Только тогда я заметила обращенные к нам многочисленные любопытные взгляды из ближайших очередей. Ха, извините, никто вам ничего не расскажет, мы же не болтуны!

— Конечно, я всё вам расскажу. Приглашаю вас на обед к себе домой, там мы поговорим без лишних ушей.

— А что родители? — Тигра как всегда был очень внимателен.

— А что родители? Ваши, я точно знаю, все ещё в доме Ивов. Мои сказали, что пообедают прямо в поле. Брена, я не видел твоего отца с самого утра.

— Я...я тоже его не видела. Ну и ладно, отлично!

Восьмилетний сын Ключника, Зуи отложил для моих родителей по порции, состоящей из вареного картофеля, репы, початка кукурузы и нескольких ломтиков свежего ржаного хлеба. Трясущимися неумелыми детскими руками он передал нам и наши миски, а когда очередь дошла до Скалы, он совсем обезумел. Он мог разбить посуду или уронить продукты на землю, так мальчик был взволнован.

Скала живет в доме слева от нашего, на третьем этаже. Вместе с ним в трёхкомнатной квартире живут родители и две младшие сестры. Милейшие создания! Их мать боится, что ростом они пойдут в отца, как Скала.

Поначалу я не была голодна, но запах и вид горячей пищи разбудили во мне долгожданный аппетит. Кухня Скалы мало чем отличалась от нашей, да и вообще любой другой кухни поселения. Разве что его мама повесила красивые голубые шторы на окна, которые сшила и покрасила сама. Если бы его мама жила на земле много сотен лет назад, думаю, она бы была дизайнером. Я много о них читала. Всю посуду в их доме она разукрасила удивительными орнаментами, на больших горшках были нарисованы целые натюрморты! Первым к еде приступил Тигра, который и развязал беседу:

— Теа, я забыл помолиться за завтраком! — с ужасом в голосе произнёс брат.

— Помолись сейчас, ничего страшного. — Я перевела взгляд на Скалу, поскольку молитвы меня тогда мало интересовали. — Скала?

— Да, да. Заранее извиняюсь за рассказ с набитым ртом, но понимаеще, я ощень голофен. — Брена театрально закатила глаза, а я одобряюще кивнула. — Потрепофалось фто-то оково тринадцафи челофек,фтобы подняфь дерефо...

— Нет-нет, Скала, дорогой! Я не могу это слушать, уши в трубочку сворачиваются. Давай ты сначала прожуешь, а потом расскажешь? — Брена художественно разложила еду на тарелке. Мы молчаливо подождали, пока друг не съест всё, кроме кукурузы, оставленной, видимо, на десерт.

Я медленно жевала безвкусный варёный картофель и вдумчиво слушала Скалу, боясь пропустить что-то важное. Что важного могло быть в рассказе о первой в поселении спасательной операции?

— У меня не было времени посчитать, сколько мужчин помогало. Человек тринадцать, может четырнадцать. Нужно было одновременно приподнять ствол с двух сторон. Я приподнимал со стороны ног и сперва не понял, почему все зашумели. А когда отпустил дерево, увидел, что в левую ногу Спрута врезалась пила! Представляете, острая такая, чуть ли ногу не разрубила на пополам! А крови то... — я осуждающе посмотрела на Скалу и перевела взгляд на переставшего жевать младшего брата.

— Да ладно, чего я там не слышал. Мне скоро шесть.

— Продолжим. Мы сразу туго перевязали ноги выше колена рубашками, наспех соорудили кое-какие носилки и понесли прямо с этой пилой в ноге к лекарю, к Велану. Шли мы долго, потому что бедняга то и дело вскрикивал, приходилось останавливаться. Сами знаете, хижина Велана находится в самой чаще. Мы думали как бы не упереться в «ничто».