Зовите меня Просто Госпожа - Эмма Орелайн Страница 8

— Вот это да… — удивляется еще больше племянница, вызывая у меня усмешку.

Я хочу пообещать ей, что она и не такому научится, но отвлекаюсь на проезжающую мимо повозку. Потом другую. Люди начинают выходить из своих укрытий, и сейчас надо как-то незаметно оказаться напротив дома.

— Держи, спрячь это где-то за домом, но так, чтобы никто не своровал, — отдаю сумки.

Только разворачиваюсь, идя к выходу, как спохватываюсь и отдаю еще свою метлу. Наказываю навешать на нее всяких лоскутов, чтобы она была более-менее похода на что-то старое и убогое. Говорю быть с метелочкой аккуратней, нрав у нее буйный, как и у хозяйки. То есть меня.

Выхожу я, уже начиная плакать, приговаривая «Горе-горе, какое мне горе!». С каждым разом слова мои все громче, люди начинают оборачиваться, хмуриться, морщиться. Через какое-то время их взгляды уже сочувственней, но не настолько, чтобы ринуться помогать бедной бабуле.

Если Иридесса говорила правду, то люди просто боятся неприятностей. Как она сказала, каждый, кто ступал даже во двор проклятого дома, был втянут в нехорошие дела тети Арадии. Если это так, то шансов у моего плана все меньше. А еще нам бы легенду подправить, Иридессу ведь соседи явно знают. А у нас план такой, что мы якобы вдвоем из родового поместья приехали, потратив последние деньги.

На коленях перед домом я отчаянно взывала о несправедливости мира где-то полчаса. Хотя по ощущениям все три часа. Иридесса сидела с грустным, но больше скучающим и отчаянным видом возле забора. Да, все же идея и впрямь глупая. Нужно было просто прямо попросить у кого-то помощи. Большинство лесом бы послали, но кто-то бы да откликнулся, правильно? В конце концов, можно было просто соблазнить кого-то, но там бы было сложнее после отвадить мужчин, особенно если оплату попросят. И не в денежном виде.

Только я собираюсь уже прекращать завывать, как замечаю неподалеку троих рослых мужчин. Выглядят презентабельно, одеты дорого, но невычурно, улыбаются. И вроде очень даже дружелюбно улыбаются, смеются.

Была не была!

— Ох! Люди добрые! Да что же это творится! Что же здесь произошло, горе-то какое. Где же мне теперь жить? Кто же так мое кафе, мое сердце изуродовал?! А! — хватаюсь за сердце, падая на колени.

Я играла вполне натурально, слезы тоже были очень естественными. У ведьм есть еще одна выраженная черта — мы умеет примерять маски лучше других. И сейчас я так вжилась в роль, что мои страдания, мои мучения были очень даже реальны. Я поверила в собственную легенду.

— Ох… — я закрыла веки, совсем опускаясь на землю, словно сердце прихватило.

Теперь я играла только для определенных лиц. Мужского рода. Нутром чуяла — маги, и очень сильные.

— Бабушка! Бабушка, что с тобой?! — натурально взволновано подбежала ко мне и присела рядом Иридесса, до этого уже почти засыпая, явно обрекая мою задумку на провал.

Да вот только надежда умирает последней.

— Зови на помощь, — хриплю я, падая на ее колени.

— Помогите! Пожалуйста, помоги! Прошу! Прошу… — и тоже начинает плакать.

Я еле заметно открываю глаза, посматриваю на племянницу. Она изображала такой явный страх, что я сама поверила. Я знала, что с ней еще не все потеряно. Кровь одна все-таки течет.

Я чуть скулю, охая. В один момент мне и правда мерещится, словно сердце болит.

— Что случилось? — опустился рядом один мужчина, лица которого я пока не видела, ведь усиленно имитировала предобморочное состояние.

Но пахло от него вкусно. Надеюсь человек он такой же приятный, как и его парфюм.

— Сердце! Ой, беда на наши головы, беда, — продолжала тихо плакать я.

Выяснять все на земле, видимо, мужчина не желал, поэтому позвав своих приятелей, они аккуратно перенесли меня на ступеньки нашего крыльца.

Итак, они не побоялись зайти во двор этой свалки. Значит либо они бесстрашные, либо неместные. Хорошо, если и то, и другое.

Я все еще поскуливала, тяжело дыша и держа ладонь на груди. Иридесса, как преданная внучка сидела рядом. Голос незнакомца, что подошел ко мне первым, отправил кого-то принести мне воды и чего-то от сердца. А если найдет лекаря, то и лекаря.

Вот лекаря не надо.

Иридесса сбивчиво начала рассказывать нашу «историю», ведь бабуля уже была не в состоянии. Я лишь сильнее начинала заходиться в какие-то моменты, изображая те страдания, которые приносят мне ее слова.

Мужчина оказывается очень щедрым, предлагая нам денег на первое время. От чего я отказываюсь, вызывая недоумение у Ири. Нет, я другого добиваюсь сейчас.

Мне приносят воды и таблетку от сердца. Я дрожащей рукой подношу лекарство ко рту, и накрываю рот ладонью. Делаю вид, что закидываю таблетку в рот, а на самом деле таблетка остается у меня в ладони, сжатая в кулак. Надо ее куда-то выбросить аккуратно.

Делаю пару глотков воды, осознанно не выпивая все. Нельзя разбавлять действие зелья, тогда оно меньше продержится. И так несколько часов всего есть.

Мужчины не уходили, внимательно слушая нашу душераздирающую историю. Небо, как же повезло! Такие добрые души, так быстро поверили. И видно же по глазам, помочь хотят! За что я и благодарю судьбу.

Не была б я ведьмой, мне было бы обязательно стыдно за свой обман. Но так как я именно она, то мне всего лишь немного жаль обводить вокруг пальца столь чистые души. Немного.

В конце концов, все получается, как я и задумала. Мужчины, хоть и со скепсисом, но решают нам помочь попытаться все тут восстановить. За что я чуть не кидаюсь им на шею, но потом вспоминаю, что кости у меня ломит, да и сердце десять минут назад болело.

Интуиция не подвела — маги. И маги сильные.

— Да уж, это вообще реально восстановить? — присвистнул блондин.

— Не дрейфь, — бросил русоволосый мужчина.

А ведь именно он и подошел к нам первым. Чем сразу у «бабушки» вызвал симпатию и стал чуть ли не любимчиком.

— Начнем вот с этих бревен. Потом из этих щепок залатаем дыры насколько будет возможно. Но тут все равно надо гвозди и новые доски. Наиль… — многозначительно посмотрел «любимчик старушки» на приятеля.

— Понял, сделаю, — стукнул себя по груди Наиль и побежал со двора.

— Ох, спасибо, дети! Чтобы мы без вас делали, — принялась я снова благодарить.

— Нам только в радость, бабушка. Как Вас, кстати, зовут? — повернул ко мне голову мужчина.

Как