Андрей Орлов - Первый среди крайних Страница 8

Начали держаться стайкой. Стало веселее. К концу дня появился лейтенант Орнель – тучный малый с саблей на боку. Скептически обозрел отвоеванное у Леса пространство, обругал многочисленную охрану, брезгливо коснулся сапогом «удавленника» (пожилой мужик запутался в стеблях, насилу выжил), похмыкал над телами еще двоих (парням не повредило бы переливание крови), и убрался в направлении тюрьмы. Вереста не заложили: Шлыпень с кладовщиком хотели жить, охрана хотела свежих развлечений.

Перед отбоем в барак подкинули шестерых бедолаг взамен выбывших. Затравленно озираясь, сидельцы расползлись по нарам. На новичков никто не смотрел – нечеловеческая усталость делала из людей тупых зомби.

Утро третьего дня на «лесосеке» началось с несчастья. Подорванный саперами участок Леса представлял сплошной завал. Вывернутые корни, стволы вповалку, ошметки кустарников, пятна цветов. Требовался новый взрыв, но куда тогда девать штрафников? Повинуясь рыку охранников, полезли через завал. Тут и нарвались на недобитков. Стена живой флоры, страшная в агонии, выросла из ниоткуда. Видно, пряталась, супостать, поджидая человека – в корнях, в сдвигах почвенного слоя. Люди схлынули, но двое не успели. Запутались в паутине стеблей – орали, метались, пытаясь распутаться, но только больше вязли. Остальные стояли в отдалении и уныло наблюдали за их конвульсиями. Один из бедолаг не удержал равновесия, рухнул в гущу завала. Второму сдавило шею – жутковатым шарфом, растущим с каждой секундой. Глаза вылезли из орбит, он пытался размотаться, но силы таяли. Тело просто пропадало под клубком растительной плоти. Хищные жала впились в посиневшее лицо, вгрызлись в кожу, стали втягиваться вовнутрь головы… На этом бедолага и скончался. Но не упал, висел на подвижной массе, покачивался, словно в гамаке, а через минуту стал обезвоженной, обескровленной мумией.

Пришлось вызывать спецкоманду с огнеметом: даже Орнель не решился отправлять штрафников на повторный штурм. Не за людей переживал – за дефицит рабочих рук.

К вечеру поранились еще двое: «еловые» лапы на поверку оказались не такими мертвыми, как виделись. Кисти рук вздулись, побагровели. «Списали» и этих двоих, вдув под кожу какой-то аналог атропина. Чудом избежал опасности Григо. Ступил в переломанный ветвяк, и не швырни его Крост толчком пониже пояса, «списали» бы и его: под ветвями, точно гадюки, копошились живые отростки. Верест опорожнил на них мешок с вонючим порошком: проняло…

После абсолютно несъедобного ужина в барак ввалилось новое пополнение. Кто-то лохматый с криком радости бросился к Вересту, принялся ужимничать, бить его в плечо, как закадычного товарища.

– Джембо? – растерялся он. – А тебя каким ветром сюда надуло?

Неужели и здесь стучать будет? Ай да Варвир…

– Горел я нетерпением с тобой встретиться, Лексус, – оскалил пасть Джембо. – Нравишься ты мне. А если серьезно, то не знаю. Вытрясли всех из камеры – и к вам.

– Ага, не смешите меня, – пробормотал Крост. – Знаю я этого пострела. Из-за него вонючку Брукки в гладильню замели. Там его и сплющило, беднягу. Этот гад донес Варвиру, что вонючка спровадил в канализацию Хибера-хохотунчика, и даже рассказал, где тот кислоту достал. Чего хлопалки таращишь? Не так было?

«Гладильней» называлась камера со съезжающимися стенами – говорят, любимое развлечение Варвира, особенно на сон грядущий.

«Ну, не подведи, дружище Брут», – думал Верест, с интересом наблюдая за стукачом. Будет выпутываться, или сознается?

Пройдоха выбрал верный путь. Даже не смутился.

– А что, Кроет, вонючка Брукки не сливал в канализацию хохотунчика? Не добавлял в бочку кислоту, не помешивал, не приговаривал, что для хорошего человека ему добра не жалко?

– Да ладно вам, – оторвал ладони от лица Григо. – Тайна, известная всем – не тайна. В этом бараке он безвреден. Пусть чавкало закроет и спит. Все мы – покойники. Кто завтра, кто через неделю. Или инвалиды без рук, без ног. Но по мне, братцы, уж лучше мертвецом, чем всю жизнь калекой в тюрьме.

Возня в бараке уже затихла, когда над ним склонился заключенный по имени Вак и предложил отойти в сторонку.

Они уединились недалеко от отхожей ямы – не фруктовый сад, конечно, но единственное местечко, временами обеспечивающее приватность.

– Лексус, признайся честно, ты не хочешь подохнуть? – прошептал Вак, обрисовываясь во мгле плечистым силуэтом.

Двух ответов здесь не было, завернуть кеды – не самая заветная человеческая мечта, но Верест не спешил отвечать.

Наедине с Ваком он не общался, но издали тот производил впечатление человека серьезного, не лишенного основательности. Коренастый крепыш с правильным лицом. Лишних слов не говорит, вечно хмур, и ни разу не пожаловался на тяжкую долю. За что сидел? А Бог его ведает…

– Нет, – покачал он головой. – Открою тебе тайну, Вак, – не хочу подохнуть.

– Мы уходим в побег, – совсем понизил голос Вак. – Я, Ховар и еще семеро. Будем пробиваться через охрану. Пойдешь с нами?

Верест насторожился.

– Каким образом? Когда?

– Завтра. Орнель придет в первой половине дня. Потопчется, поорет и отвалит. Охрана по такому случаю расслабится – она всегда расслабляется. Главное, не упустить момент. Мне кажется, ты нужный парень: кулаками работать умеешь, головой не только жрёшь… Охраны человек двенадцать. Корчевать будем на четвертом участке – туда тянули мины. В этом месте река дает изгиб, участок мелкий, перебежим вброд. За рекой лес… но не этот, бесноватый, обычный лес. Ховар знает тропы, прорвемся. А дальше горы – кто нас найдет в горах?

– А охрану? С собой возьмем?

– По сигналу нападем. Ты берешь двоих, я двоих. С остальными ребята разберутся. Хватаем оружие – и привет.

– Подожди, – Верест с сомнением покачал головой. – Так просто не получится. Народ потянется за нами. Будут жертвы.

– Их будет больше, если мы останемся. Все подохнем. Соглашайся. Возьмешь своих ребят – Кроста-рыжего и этого… задохлика. Только Джембо ни слова: узнает – сразу побежит закладывать. Договорились?

«О Джембо слава гуляет по всей тюрьме, – умилился Верест. – И какая, к черту, отдача от информатора, которого все чураются?»

– Согласен, – решился он. Двум смертям не бывать. Уж лучше скорая кончина с надеждой в голове, чем медленная и в беспросветном удушье.

– Отлично, – кивнул Вак. – Ты сразу мне понравился, Лексус. Как уйдет Орнель, следи за руками – подам сигнал. А сейчас, давай – по постелькам. Выспаться надо.

У нар его поджидал сюрприз. Неопознанный спящий объект лежал практически под нарами, издавая тонкое посапывание. Охранял. Вместо верной сторожевой собаки. Верест почувствовал, как просыпается совесть, позевывая и потягиваясь. Ну, конечно, Джембо не нашел или не захотел свободной полки и теперь усиленно намекает, что преданней дворняжки нету существа. Ведь не поддельной же была его радость, когда он ввалился в барак.