Серена Валентино - Чудовище. История невозможной любви Страница 8

— Я вижу твоих слуг, сгорающих от ненависти к тебе, следящих за каждым твоим движением издалека, укрывшись в тени, со страхом подкрадывающихся к тебе в ночи, увидев, каким ты стал чудовищем.

— А я вижу, как ты гадаешь, убьют они тебя или нет, чтобы избавиться от проклятия, — сказала Люсинда.

— Довольно! Итак, он знает, что у него остался лишь один-единственный способ спастись. Но прежде чем мы уйдем, он должен получить от нас одну вещь, — Цирцея посмотрела на Руби. — Пожалуйста, Руби, дай зеркало.

Лицо Люсинды невероятным образом скривилось, и она сказала:

— Нет, Цирцея! Только не зеркало.

— Ты не имеешь права!

— Нет, нет, нет!

— Это мое проклятие, сестры, и оно наложено на моих условиях. Я говорю, что он получит зеркало! Мой дорогой, — продолжила Цирцея, — это волшебное зеркало позволит тебе видеть окружающий мир. Тебе нужно только попросить, и зеркало покажет все, что ты захочешь увидеть.

— Мне не нравится, что ты собираешься разбазарить наши сокровища, Цирцея! Это подарок знаменитого зеркальщика. Вещь бесценная и очень древняя. Это легендарное зеркало! Оно попало в нашу семью еще до твоего рождения.

— Мне напомнить, каким образом вы завладели этим зеркалом? — спросила Цирцея, и ее сестры сразу умолкли.

— Не будем утомлять Принца своими семейными историями, Цирцея, — сказала наконец Марта. — Кстати, Принц в этом зеркале сможет видеть не только внешний мир, но и то, в какое жуткое чудовище превратился он сам.

— О, да! Пусть попытается разбить сердце какой-нибудь девушке после того, как превратится в зверя! — взвизгнула Руби, и к ней присоединились Люсинда с Мартой. — Пусть попытается, пусть попытается разбивать девушкам сердца и заставлять их плакать!

Сестры закружились волчками, их платья раскрылись, словно диковинные цветки, распустившиеся в каком-то странном саду. Кружась, сестры непрерывно повторяли с издевкой:

— Пусть попытается! Пусть попытается! Разбивать девушкам сердца и заставлять их плакать!

Цирцея проявляла все больше нетерпения, а Принц был охвачен удивлением и страхом.

— Сестры, остановитесь! Умоляю! — прикрикнула Цирцея.

— Я что, должен все это принимать всерьез? — спросил Принц. — Все это? Послушай, Цирцея! Не думаешь же ты, что я такой же идиот, как твои сбрендившие сестрички?

Прежде чем Принц успел что-либо добавить, он оказался плотно прижатым спиной к каменной стене. Рука Цирцеи жестко ухватила его за горло, и Принц не мог больше говорить, только шипел, словно огромная змея.

— Никогда больше не говори гадостей про моих сестер! И чем быстрее ты поймешь, что все это всерьез, тем будет лучше. Надеюсь, ты запомнил мои слова, потому что от этого зависит твоя жизнь. Твоя судьба теперь в твоих руках. Выбери правильный путь, Принц, откажись от прежних привычек, и будешь прощен. Останешься тщеславным и жестоким — будешь сильно страдать!

Она отпустила его. Принц был потрясен, видя перед собой полное ненависти лицо Цирцеи. Принц был испуган, действительно испуган, может быть впервые за свою недолгую жизнь.

— Ты понял меня? — спросила Цирцея с негодованием в голосе, и все, что смог ответить ей Принц, было приглушенное «Да».

— Теперь пойдемте, сестры, оставим его, — сказала Цирцея. — С этой минуты пусть он сам выбирает свою тропу в жизни.

Что он и сделал.

ГЛАВА V

Портрет в Западном крыле

Первые несколько месяцев проклятие никак себя не проявляло — не появлялись ни сестры-насмешницы, ни звериный облик, ни мерзкие слуги, замышляющие убить Принца. Право, что за смехотворная идея! Верные слуги могут ненавидеть его? Абсурд! Представить, что его смерти может желать старый дворецкий Когсворт или трогательная миссис Поттс? Невозможно! Полнейшая чушь!

Ничто из того, о чем говорили сестры, не сбывалось, и Принц не видел причин верить, что это произойдет. Поэтому он и не думал о том, чтобы раскаяться, изменить свои привычки и вообще принимать всерьез все сказанное теми свихнувшимися женщинами.

Жизнь продолжалась и была, как всегда, прекрасна — рядом с ним верный Гастон, карманы полны денег, а вокруг толпы женщин, готовых броситься ему на шею. Чего же еще можно желать от жизни?

Но каким бы счастливым ни чувствовал себя Принц, он не мог полностью отделаться от страха перед тем, что Цирцея и ее сестры могут оказаться правы. Принц стал замечать небольшие перемены в своей внешности — мелочи, которые он вначале принимал за игру воображения или какие-то хитрые уловки сестер.

Он должен был постоянно и неистово напоминать себе, что нет никакого проклятия. Есть только его собственные страхи да выдумки сестер, и он не позволит ни тому ни другому взять над ним верх.

Принц был в своей спальне, собирался на охоту с Гастоном, когда появился слуга, чтобы сообщить, что его друг прибыл.

— Скажи ему, чтобы поднимался сюда, если он, конечно, не хочет позавтракать в обсерватории, пока я собираюсь.

Принц был в прекрасном расположении духа, он давно уже не чувствовал себя так хорошо, как сейчас. Правда, он, хоть убей, не мог припомнить имени слуги.

Это слегка тревожило, но одним из преимуществ, которым обладают принцы, является то, что никто не смеет спрашивать их о чем-либо. Так что, если окружающие и замечали в Принце перемены, они не упоминали об этом.

— Мои вещи собраны? Все готово к нашей вылазке? — спросил он слугу.

— Да, мой господин, все упаковано. Если вы больше ничего не желаете, могу я присмотреть за вещами другого джентльмена?

Принц едва не расхохотался. Это Гастон — джентльмен? Едва ли! Слуга слишком молод, чтобы помнить Гастона и Принца, когда они были мальчишками. Это может помнить только кто-нибудь из старых слуг. Миссис Поттс точно помнит. Она часто пересказывает истории о том времени, смеется, вспоминая, как они с Гастоном прибегали к ней на кухню клянчить сладости — только что вернувшиеся после великих приключений, с ног до головы покрытые грязью. Как и все мальчишки, они оставляли за собой по всему замку грязные следы, которые подтирала служанка — она шла следом за ними и все время бормотала себе под нос проклятия.

Проклятия.

«Гони эту мысль прочь. Думай о чем-то другом».

Миссис Поттс.

Она любила вспоминать историю о том, как мальчики старались убедить друг друга, что в окрестностях замка водится злобный дракон. Не раз мальчишки уходили искать этого дракона на целый день, до позднего вечера, заставляя всех волноваться, что их может где-то застать ночь — а затем прилетали домой, пританцовывая от радости, такие счастливые, какими можно быть только в детстве, когда не знаешь никаких забот и удивляешься, отчего в замке царит такая суматоха.