Алёна Харитонова - Охота на ведьму Страница 8

Торой пристально смотрел за тем, как мелькают в подоле платья худые ноги. Какое-то странное сомнение зарождалось в его душе.

— Эй! — шёпотом позвала сверху девушка. — Вы там уснули, что ли? Бросайте сюда узел и лезьте скорее.

Мужчина с подозрением уставился на её раскрасневшееся лицо.

— Ну? Что вы на меня таращитесь? Лезете или нет? Теряем время!

Пожав плечами, он последовал за своей спутницей. И уже через несколько секунд стоял рядом с ней на крыше оранжереи.

— Вон в то окно. Лезьте первым, оно открыто. Я подам узел. Давайте быстрее, заклинаю! — девушка уставилась на него глазами, полными отчаянной мольбы.

Торой ловко подтянулся и перемахнул через подоконник.

— Держите! — Люция ловко швырнула в окно тюк с тряпьем.

Торой подхватил поклажу, и его спутница без промедления забралась в окно.

— Ну, всё. На месте… — облегчённо выдохнула она, спускаясь с подоконника на пол.

Мужчина огляделся. Комната на библиотеку походила мало, точнее не походила вовсе — совершенно пустая, но с высокой мощной дверью. Окном, что ли, ошиблись?

— Что… — он повернулся к девушке и осёкся.

Дочка птичника сотворила в воздухе быстрый и несколько неряшливый пасс. И Торой сразу же почувствовал, как узел с тряпками, лежащий у его ног, налился непонятной тяжестью.

— Не двигайся. Будет только хуже. — Люция закрыла окно на шпингалет и запечатала его ещё одним, но уже менее нервным пассом.

Пленник увидел, как щель между створками исчезла, словно её и не было никогда. Так глупо попасться! В примитивнейшую ловушку третьесортной ведьмы! Он даже не мог понять, каким образом этой сопливой девчонке удалось его столь безыскусно провести. Однако, не утратив надежды на спасение, Торой всё же попробовал пошевелиться и, конечно, не смог — тюк с одеждой, лежащий в ногах, превратился в огромный белёсый пористый гриб из разряда тех, что растут в тёмных сырых подвалах. Подрагивающие тошнотворные поры мягко обхватили ноги жертвы и с липким чмоканьем присосались сквозь одежду к коже.

Торой почувствовал, как парализующий тело яд стремительно изливается в кровь. Руки онемели, дышать стало трудно, почти невозможно. Ещё пара секунд и сердце остановится. Навсегда.

Он с невысказанной яростью посмотрел на стоящую возле окна ведьму и от всей души жалел, что не может шевельнуться. Через пару секунд под кожей разлился мертвящий холод — это кровь замедлила свой ток — сердце болезненно сжалось и замерло. Торой даже не почувствовал, как его онемевшее тело обмякло и упало в жадно раскрывшиеся подрагивающие поры гигантского гриба. Мир вокруг опрокинулся, и всё поглотила тьма.

Он открыл глаза, тупо соображая, что же произошло. Первое, что предстало взгляду — был потолок. Высокий, покрытый причудливым орнаментом, который по углам переходил в лепнину. Где-то он уже видел похожую… Ах, ну да! Снаружи дом украшен такими же безвкусными цветками-лепестками. К счастью, искажённые морды горгулий со стен не скалились. Даже от сердца отлегло…

Торой кое-как огляделся. Комната оказалась небольшой, но очень неуютной. Обстановка была выдержана строго в багровых тонах — тяжёлые терракотовые гобелены по стенам, пурпурный ковёр на полу и мебель красного дерева. Причём обивка почему-то ослепительно-белая. Этот отвратительный контраст девственно-снежного и багряного невыносимо раздражал. Окна в покое не оказалось, но там, где оно предположительно могло бы находиться, стоял массивный чугунный канделябр. Красные свечи чуть слышно трещали и в их колеблющемся свете тени на гобеленах тревожно подрагивали. Одним словом — аристократическая жуть — мрачная, безвкусная и вычурная. К счастью, кроме аляповато-пафосной мебели и едва живого пленённого мага в комнате никого не было.

Узник попытался встать. Не тут-то было! Руки и ноги затекли — не пошевельнуться. Хорошо хоть, что ничего не болело. Пока. Единственной и главной неприятностью после знакомства с Ведьминым Грибом оказался сильный озноб, да ещё противная слабость.

Откуда-то из глубины дома донеслись лёгкие шаги. Торой, охая, как пятисотлетний гном, неуклюже сел на диване и устремил взгляд на дверь. Конечно, следовало бы героически схватить огромный канделябр да помахать им перед носом восхищённого хозяина комнаты, вот только как? Тело совершенно не повиновалось. Всё, что несчастный узник смог сделать, так это горделиво выпрямиться — раз уж его, столь бездарно пленённого, оставили в живых, нужно доиграть сцену достойно, без истерик.

Чародей горько усмехнулся, вспомнив наивное лицо своей гостьи. Надо же, попасться на удочку к неуклюжей девчонке! Кто бы раньше сказал, что такое может случиться с ним, ни за что не поверил бы.

Тем временем, один из гобеленов мягко всколыхнулся от сквозняка — потайная дверь за тяжёлой драпировкой открылась — пламя багряных свечей дрогнуло, и вот появилась вчерашняя ведьма. Одета она была, разумеется, иначе — вместо суконного наряда, выданного Тороем, девушка облачилась в трогательное ситцевое платьишко. Аж на слезу пробивало — прямо-таки невинная пастушка.

Маг смерил вошедшую ненавидящим взглядом.

Люция с удивлением уставилась на пленника — не ожидала, видать, что так быстро очнётся. Колдунья даже растерялась: она-то пришла нарочно, чтобы привести Тороя в чувства, а он, оказалось, смог очухаться без посторонней помощи. Воцарилась неловкая тишина.

Первой её нарушила ведьма:

— Торой, простите, что пришлось так с вами поступить. Я недостаточно сильна, чтобы играть в открытую. Вы бы сделали меня в два счёта, а я не могла допустить поражения.

— Понятно. — Он каким-то образом нашёл в себе сил говорить членораздельно и не шамкать онемевшим ртом. Однако это геройство далось с таким невероятным трудом, что даже голова закружилась.

— Вы ничего не хотите спросить? — совершенно искренне удивилась колдунка.

— Нет.

Снова повисла неловкая пауза. Люция ожидала, что пленник заплетающимся языком будет сыпать проклятиями, задавать вопросы, требовать объяснений, обвинять, угрожать, но уж никак не молчать с видом напускного равнодушия.

Наблюдая за гаммой чувств, промелькнувшей на лице девушки, Торой был и взбешён и рассмешён одновременно. У этой самоуверенной особы хватило наглости и хитрости провести его, но… При всём при этом, она из-за своего простодушия даже не могла скрыть острого чувства вины, как, собственно, и удивления, что ей удалось-таки согнуть в дугу опытного мага. Однако именно эта кажущаяся бесхитростность оставила чародея в дураках.

— Советую во весь дух бежать прочь. Потому что, как только ко мне вернутся силы, я сотру тебя в порошок. — С расстановкой выговорил Торой.