Роберт Стоун - Дорога смерти Страница 8

Миранда проигнорировала замечание, завороженно глядя на Роланда, восседавшего на коне. Несмотря на первоначальные опасения, она испытывала некое странное удовлетворение при виде супруга, вновь облачившегося в боевые доспехи. Во время скачки полы его огромного плаща распахивались, и сталь, доселе скрытая темной плотной материей, ярко блестела на солнце. Невзирая на прошедшие годы, Роланд верхом на боевом коне — могучем вороном скакуне, точной копии своего первого, тоже являвшегося представителем породы, которую Каладоры выводили на протяжении многих поколений, — все еще выглядел великолепно, и от этого женщина чувствовала себя гораздо моложе.

— Сарказм, дорогой? Весьма необычно. Роланд покачал головой.

— Ты редко наблюдала меня в моей профессиональной стихии. Цинизм и скептицизм — незаменимые качества в арсенале любого офицера.

— Тот, кто может, пусть предложит вариант получше, — ответила ему жена. — И зачем объявлять о своем прибытии, если можно просто послать весточку Кейлу.

Роланд вновь покачал головой, и седая грива старого воина разметалась по плечам. «Следовало перехватить их лентой», — подумал он.

— Сартаксис, — наставительно произнес он, — является военным сооружением, а не просто приграничным городом. Почти каждый там тем или иным образом связан с армией.

— Я знаю, — кротко ответила Миранда. Тогда где мы найдем того, кто отнесет письмо? — решительно спросил он.

— А к чему нам этот «кто-нибудь»? — Миранда подняла свой тонкий палец, чтобы погладить бурый клюв птицы. — У нас есть Мышка.

— Мышка? — изумление Роланда было так велико, что на какое-то время он даже позабыл о своем недовольстве. — Ты так ее назвала? Неужто это имя кажется тебе подходящим?

Тут крохотная сова приоткрыла круглые серые глаза и окинула Роланда взглядом, который вполне можно было назвать неодобрительным. Спустя мгновение она вновь закрыла глаза и погрузилась в глубокий сон.

— Я тут ни при чем, — улыбнулась Миранда. — Она сама выбрала имя.

— Но… Мышка? Миранда пожала плечами.

— Это ее любимая пища.

Роланд покачал головой и вновь устремил взгляд на дорогу. Густая чаща, окружавшая поместье Каладоров, редела по мере того, как путники продвигались к западу. Частично изменения происходили благодаря фермерам, расчищавшим землю, — центральный район Чалдиса являлся житницей страны. Но даже если бы люди и не занимались вырубкой, здесь, на западе, проходила естественная граница — лес становился прозрачным, и постепенно его сменяли обширные, неровные степи, в которых изредка встречались небольшие рощицы или скопления невысоких холмов. Этим утром Каладоры выехали из-под благословенной сени деревьев, и Роланду это не слишком нравилось. С дороги он видел степь на многие мили вокруг.

А значит, любой наблюдатель, находящийся на расстоянии многих миль, мог увидеть их.

В какой-то момент он даже хотел вынуть из ножен огромный меч, висящий за спиной, но остановил руку, уже готовую подняться. «Не нужно беспокоить Миранду», — подумал заботливый супруг. Вернее, если говорить честно, не нужно показывать ей, насколько на самом деле он сам тревожится. Доля беглеца явилась совершенно новым опытом для старого генерала. До этого времени вся его жизнь строилась на принципах твердой власти, которая благодаря четкой и жесткой структуре надежно управляла миром.

Но все это осталось позади.

Роланд бросил взгляд на обочину покрытой грязью дороги. До самого горизонта виднелась колыхавшаяся на ветру высокая, доходящая до бедра трава. Казалось, будто движется сама земля, внезапно став неровной и ненадежной. И, возможно, так оно и было.

Чем дольше Роланд глядел на запад, тем более решительным становилось выражение его лица. Он подумал: пусть сама земная твердь треснет под его ногами! Он перепрыгнет через трещины, если на другой стороне будет лежать Тирсус.

В сумерках они нашли пруд, скрытый от глаз на подветренной стороне небольшого холма, возле которого рос высокий одинокий вяз. Луна, поднявшаяся еще до наступления сумерек, была сегодня почти полной. Миранда про себя усмехнулась: когда окончательно стемнеет, сцена станет довольно романтичной. Она, в общем, ничего не имела против ночевки под открытым небом. Последний луч солнца скользнул за горизонт, и Мышка, открыв серые глаза, несколько раз моргнула, привыкая к новому окружению. Она поправила парочку встопорщенных ветром перьев на шее и повернулась к Миранде, похоже, проверяя, не нужно ли привести в порядок и хозяйку. Однако та обладала удивительной способностью выглядеть свежей и аккуратной и в более необычных обстоятельствах. Удовлетворенная, Мышка издала глубокую вибрирующую трель, чем-то напоминающую угрожающее мурлыканье.

— Беспокоишься о себе, — рассмеялась Миранда, снимая сову с плеча и подкидывая в небо. — Ступай, поохоться.

Она подумала, что здешним полевым мышам сегодня очень не повезет.

Тем временем Роланд рассудил, что они достаточно далеко отъехали от дороги, чтобы рискнуть развести огонь. Даже если увидят дым, никто не сможет догадаться, что это именно их костер, поскольку на весенней дороге путников много и без них, и огни купеческих караванов, остановившихся на ночлег, расцветили всю равнину. Вряд ли они привлекут особое внимание. Наломав веток с ближайших кустов, он набрал достаточно топлива на ночь и принялся расчищать место для костра. Пока Миранда распаковывала вещи, он согнулся над веточками и попытался зажечь трут при помощи огнива и кресала. Скоро тот занялся, но ветки, отсыревшие после недавнего дождя, лишь слегка тлели. Роланд добился только тонкой струйки дыма.

Мимоходом Миранда произнесла пару слов и беззвучно щелкнула пальцами, сделав странный жест рукой. Костер запылал ровным, мощным пламенем.

— Похоже, отныне именно мне следует распаковывать вещи, а тебе заниматься обустройством лагеря, — пробормотал Роланд.

— Что ж, дорогой, — хихикнула Миранда, — впредь не позволяй мне задевать твое мужское самолюбие.

Он улыбнулся в ответ, размышляя о том, каким унылым стало бы путешествие без нее, и принялся устанавливать палатку. Она была чересчур пышной для беглецов и не давала возможности видеть и слышать то, что происходит снаружи. Случись внезапное нападение, палатка будет только мешать, а следовательно, ее придется бросить.

Так тому и быть. При первом признаке опасности он откажется от нее. В то же время старому воину хотелось сохранить палатку. До некоторой степени она помогала приглушить чувство обездоленности, снедавшее его после побега из дома.

Вскоре лагерь был обустроен. Роланд привязал лошадей к вязу, оставив достаточно длинный повод, и они принялись радостно щипать высокую, сочную траву. Миранда заканчивала приготовление восхитительно пахнущего жаркого из кроликов, которые были даром Мышки, теперь устроившейся на шесте палатки. Крохотная сова повернула голову к Роланду, издав преувеличенно восхищенное уханье.