Дэйв Дункан - Золоченая цепь Страница 8

Потом, пока рыцари и Старшие хлопотали, убирая тело и готовясь к новой попытке, он подошел к Маркизу — тот стоял на коленях у дверей, и его отчаянные попытки убедить окружающих в том, что он не способен пройти через этот ужас снова, то и дело прерывались приступами рвоты. Великий Магистр и Магистр Ритуалов склонились над ним, не давая ему ни малейшей возможности улизнуть и читая наставления. Последнее, впрочем, абсолютно впустую: он просто был не в себе.

— В присутствии стольких духов мы повышаем потенциальный уровень высвобождения стихийных сил…

Нет, этим псевдоаристократического сводника не пронять.

— Прошу прощения. — Дюрандаль отстранил обоих рыцарей жестом, какого не мог бы представить себе всего пять минут назад. — Это моя проблема! — поспешно добавил он, предупреждая возмущенный рык Великого Магистра. Он вздернул маркиза на ноги за жилет, повернул и силой удержал в вертикальном положении, ибо ноги у того снова подогнулись.

Увидев, кто его держит, Наттинг в ужасе закатил глаза. Даже багровом свете Кузницы видно было, как позеленели его щеки.

— Нет! Если и ты!.. Я не могу, слышишь? Не могу! Мне дурно от вида крови! — Его башмаки скребли по камням, но вырваться из рук Дюрандаля он не мог.

— Вы предпочитаете смерть?

— Ик! О ч-чем это ты?

— Вы убили одного из наших братьев. Вы надеетесь выйти отсюда живым?

Их аристократическое убожество издал каркающий звук. Магистр Ритуалов возмущенно открыл рот, но Дюрандаль лягнул его в голень.

— Вам только КАЗАЛОСЬ вчера, что вам нужен Клинок, милорд. Сегодня он вам действительно необходим. Без Клинка вам скорее всего не покинуть Айронхолл живым. Так я нужен вам или нет?

— Брось его, Первый, пусть с ним позабавятся младшие, — включился в игру Великий Магистр. Магистра Ритуалов, так и не понявшего, в чем дело, казалось, вот-вот хватит удар.

— Прошу вас! — всхлипнул маркиз. — Мне нужна защита! Я не умею обращаться с мечом.

— Тогда пойдемте, милорд. — Дюрандаль протолкнул его сквозь толпу оцепеневших зрителей к купели, куда из расселины в стене стекала ключевая вода. — Прополощите рот, напейтесь, приведите себя в порядок. — Он махнул окружающим, смотревшим на них — кто с тревогой, кто со злостью, — чтобы те отошли. Он окунул Наттинга головой в воду, вытащил и вытер ему лицо своим рукавом. К этому времени остальные отошли от них, так что подслушать разговор не могли. Он приблизил лицо вплотную к Наттингу.

— А теперь слушайте, милорд! Слушайте как следует. Король хочет, чтобы у вас был Клинок, и я теперь Первый. Меня зовут Дюрандаль, если вы не запомнили, и это имя славится уже больше трех веков. Я выбрал это имя с тем, чтобы быть достойным его, и так оно и будет. Я лучший из тех, кто проходил через Айронхолл на протяжении этого поколения. Если вы хотите меня, я ваш.

Маркиз отчаянно закивал.

— Я бы предпочел видеть вас мертвым, а бедного Харвеста — отомщенным, — искренне продолжал Дюрандаль, — но пройдя Узы, я буду считать по-другому. Я могу вывести вас отсюда живым, даже если мне придется пробиваться силой, а даже Великий Магистр, возможно, не может обещать этого. — Он подумал, не хватил ли лишку, но Наттинг, похоже, верил каждому его слову.

— Что пошло не так? — простонал тот.

— В первую очередь Харвест был не совсем готов. Я — полностью. — Может ли этот трус вообще участвовать в ритуале? Он трясся как осиновый лист. — И вы ударили недостаточно сильно.

— Что?

— Вы не ударили так, как положено колоть мечом, милорд. В следующий раз — когда вы будете пронзать мое сердце — не забывайте, что вы деретесь за свою жизнь. Пронзите меня насквозь, слышите? Так, как делает это Король. Жмите до тех пор, пока острие не покажется из моей спины.

Наттинг застонал, и его снова начало рвать.

7

Острие Любви казалось совершенно неподходящим местом для продолжавшего трястись маркиза, и все же он снова стоял там. Теперь Дюрандаль стоял напротив него — на острие Смерти. По сторонам от него стояли Байлесс и Готертон. Интересно, подумал он, удержат ли они его, если он не совладает с рефлексами? И может ли человек изрезать себя на куски изнутри? Пение стихло. Щенок выкликнул посвящение и, побледнев и глядя на Первого выпученными от страха глазами, положил на наковальню новый меч.

Магистр Ритуалов призвал духов, и либо он делал это энергичнее, чем в прошлый раз, либо Дюрандаль лучше ощущал их присутствие. Он чувствовал, что священная кузница вибрирует от незримых сил. Кровь его бурлила. Каменная кладка переливалась странными огнями, от чего тени казались еще призрачнее. Руку сводило желанием поскорее схватить лежавшее на наковальне оружие.

Маркиз съеживался до тех пор, пока не стал казаться маленьким перепуганным ребенком — особенно по сравнению с наводящим страх Великим Магистром. Может ли настоящий мужчина служить такому трусу до самой смерти, не сойдя при этом с ума? Может ли Дюрандаль смириться с ролью украшения, как обозвал это бедняга Харвест? Именем духов, да! На это была нацелена вся его жизнь, для этого он трудился, боролся — стать одним из Королевских Клинков. Пусть его подопечный лишен какой-либо ценности, зато у него теперь будет лучший телохранитель во всем Шивиале. Возможно, если постараться как следует, удастся сделать хоть что-то даже из этой половой тряпки, а то вдруг, Король задумал для него какое-нибудь тайное, опасное задание. Если повезет, может случиться война — каждому дворянину положено поставить под королевские знамена свое ополчение, и Клинок сможет биться рядом со своим господином.

Магистр Ритуалов закончил призывать духов. Наконец его ход, его минута, его торжество — пять лет он трудился ради этого! Он повернулся к Готертону — пальцы того дрожали, когда он расстегивал его рубаху. Он подмигнул ему и с трудом удержался от смеха при виде удивления на мальчишеском лице. Снять одежду, расправить плечи, повернуться было в этом удушливом жаре подлинным наслаждением. Он подмигнул и подошедшему Байлессу, и на этот раз был вознагражден взглядом, полным неподдельного восхищения. Почему они все так боятся? Так плохо дела идут только раз в сто лет или около того. Он же не бедолага Харвест! Он — второй Дюрандаль, встречающий свою судьбу. Он ощутил прикосновение пальца к своей груди, холод царапающего кожу угля.

Так, теперь меч! ЕГО меч! О счастье! Он сидел в руке как влитой. Синие сполохи играли на клинке, золотой огонь слепил глаза, переливаясь в овале кошачьего глаза на рукояти. Ему хотелось вертеть им в воздухе, ласкать его правилом до тех пор, пока лезвие не сможет перерубать падающую паутинку, пускать им солнечные зайчики, любоваться блеском стали — но это блаженство может подождать. Он вспрыгнул на наковальню.