Роджер Желязны - Колесо Фортуны Страница 8

Они были молоды и удачливы.

Грег сел на поезд, нашел свободное место. Он предпочел бы остаться один, но вагон быстро заполнился, и рядом присел человек средних лет, в очках в проволочной оправе и шляпе котелком.

— Не возражаете, если я закурю? — спросил мужчина, извлекая трубку.

— Конечно, нет.

Человек посмотрел на блестящую голограмму в руке Грега.

— Петиция? — спросил он.

— Да.

— Возлюбленная?

— Жена.

Человек кивнул и пососал трубку. Вздохнул.

— Мы случайно приходим, случайно уходим, — сказал он.

Замечание было вполне безобидным. Каждый обитатель Свипер-Сити время от времени произносит его. У Грега же оно вызвало необъяснимую ярость, захотелось схватить это факсимильное изображение попутчика за шею и сжать его с криком: «Твоя удача тебе изменила. Ты сидишь рядом с неверным».

Вместо этого Грег уставился на проносящиеся за окном огни Свипер-Сити, которые вскоре остались позади, и загородная тьма превратила окно в черное зеркало. Он рассматривал свое отражение — крепкий молодой человек с темными волосами, меланхолическим выражением лица и отрешенным взглядом, словно он уже принял поражение, увидев, как бегущее море цифр внезапно застыло и вспыхнуло красным, показывая, что совпадений не было и проигрыш не подлежит пересмотру.

И с черного потолка раздастся громовой голос:

— Она мертва навеки, и ребенок мертв. Это то, что случилось. Петиция была должным образом рассмотрена, другие заявления приниматься не будут. Проситель должен ждать решения Хранителя шансов.

Решением, конечно, будет смерть, новый прилив цифр поглотит его своей безучастностью. И его исчезновение станет уже просто примечанием, мелким происшествием. Ибо он к тому времени будет мертв, убит в тот момент, когда захлопнется дверь последней возможности, когда Холли и Мириам уйдут насовсем и смысл исчезнет из его жизни окончательно.

Они окончили школу и поступили в Вирджинский университет. Их друзья удивлялись тому, что они не живут вместе, поскольку объединявший их мир любовных сигналов слишком бросался в глаза. В компаниях они были приветливы, но держались отчужденно, не в состоянии спрятать истины: вселенная за пределами их счастья была химерой, наполненной фантомами, неразборчивыми голосами и смутными социальными правилами.

— Будем жить вместе, когда поженимся, — сказала Холли. — Мне еще нужно сообщить об этом отцу.

— Я думал, твой отец — робот.

Холли нахмурилась, но не удивилась.

— Моему настоящему отцу. Ты с ним еще незнаком. Он не одобрит мой выбор. Он никого не одобрит. Он считает, чем больше у тебя привязанностей, тем больше шансов работает против тебя.

— Великая философия, — сказал Грег.

Холли поцеловала Грега в губы.

— Он появится, — сказала она. — Он любит меня до безумия.

Они поженились в год получения дипломов. Церемония была скромной: несколько друзей из университета, родители и сестра Грега, Холлины родители-роботы.

— Я вижу, твой отец не пришел, — сказал Грег. — Твой настоящий отец.

— Нет, — сказала Холли, внезапно погрустнев. — Он принял наш брак, но для него это болезненно.

В ночь перед свадьбой Холли пригласила Грега в свое жилище. Чаще она проводила время в двухкомнатной квартире неподалеку от университета, которую снимал Грег. Холли сказала:

— Ты никогда не спрашивал меня, куда я ухожу.

— Нет, — сказал Грег, и захолонувшее сердце подсказало ему, почему. Он боялся, что это знание разделит их. Когда она отсутствовала, он подъезжал к ее квартире и видел ее машину у двери, но дома никого не было, и, заглядывая в окна, он видел пустые освещенные комнаты… Грег не был уверен, хочет ли он знать, куда она исчезает.

Она, казалось, почувствовала это и притянула его к себе.

— Я ухожу недалеко, — сказала она. — И где бы я ни была, я думаю о тебе. Но мы собираемся пожениться. Ты должен увидеть мой дом. Он станет ареной наших снов.

Она взяла его с собой в Свипер-Сити. В ту ночь вход туда находился у нее под кроватью. Обычно он оказывался в кладовке. Когда Грег научился видеть, он иногда замечал его перемещения: иной раз вход скользил вдоль цоколя дома, а в жаркие дни лежал под ванной, словно кот, прячущийся от жары.

— Вот это отпирает дверь, — сказала она, показывая ему мерцающую голограмму, и он мгновенно узнал ее губы, слегка раздвинутые, ярко-красные и светящиеся. — Поцелуй.

Поцелуй был заключен в рубин величиной с бейсбольный мячик. Чтобы сделать свою голограмму, нужно было наклониться и поцеловать специальную машину, ее сверкающую хрустальную поверхность. Представив при этом, что целуешь нечто самое желанное на свете.

Губы, целующие губы. Поцелуй, запечатленный в голограмме, мог открыть дверь. С той стороны тот же самый образ распознавал своего двойника.

— Вот твой ключ, — сказала она. — Если тебе понадобится пойти туда одному, ты сможешь войти с помощью этого.

Свипер-Сити. Где он на самом деле находился? Все ответы были неудовлетворительны, бессмысленны, неверны. Он находился в непредставимо отдаленном будущем. В параллельной вселенной. Он был родиной сущности, заключенной в человеческий облик и называемой теперь Холли Хэлли, он был родиной схожих с ней сущностей. Или, по словам Холли, он мог бы быть ее родиной. Это было одной из возможностей такого места. Он был мечтой Холли, и она существовала, чтобы мечтать о нем.

Свипер-Сити был религией, или артефактом религии, или…

Грег сказал своей любимой, что она ответила достаточно подробно на данный момент. Он взял ее за руку и крепко держал ее, пока они шли по городу, который напоминал смесь Лас-Вегаса и Диснейленда.

— Так видят его люди, — сказала Холли, и он не попросил ее объяснить сказанное.

Улицы были запружены народом, в воздухе летали воздушные шарики, под догами шуршали конфетти, клоуны подносили к губам трубы, издавая пронзительные звуки.

— Пойдем, — сказала Холли. Она отвела его в казино под названием «Падающие кубики».

В ту ночь за рулеткой они выиграли для Холли беременность и на боковом поле — место в рекламном агентстве.

Грега та ночь совершенно измотала, и, вернувшись назад, он не мог уснуть. Знание того, что его жизнью управляет игра случая, было ему крайне неприятно.

Голос Холли мягким ветерком гулял по его голым плечам. Ее разъяснения походили на молитву.

— Настоящее есть сумма всего случившегося прежде. Каждый новый день более маловероятен, чем предыдущий, Поскольку пройденный путь становится все длиннее, все извилистее.