Ирина Цыганок - Долгий сон Страница 8

— На ночь с собой в шалаш угли возьмем. — Объяснила северянка.

Посреди ночи Мирра проснулась. Морозец пробрал так, что зуб на зуб не попадал. Давешнее бревно давно прогорело. Рядом спокойно дышала Зила. Ведьма поворочалась, подкатилась поближе. Но согреться не удавалось. Промучившись с час, она все же провалилась в сон, но и во сне ей грезилось, как замерзает в скользкой обледенелой яме. Чуть не впервые в жизни обрадовалась раннему подъему. Снова развели костер, снова кипятили воду. Но в отличие от предыдущего утра, и даже вечера, ведьма больше не ощущала бодрости. Мышцы ног и плечи ломило с непривычки. Позавтракав, отправились в путь. Зила не знала точно, сколько времени им понадобиться, чтобы пересечь лес и добраться до Орьена, но даже при приблизительных подсчетах цифра выходила страшная. Точнее, вчера-то она такой правительнице не показалась, а вот сегодня…

Мирра с усилием переставляла ноги. Сегодня снег был мокрым, то и дело налипал на лыжи. Не смотря на то, что она постоянно двигалась, сырой ветер, прохватывал до костей.

«Никогда, никогда, — мысленно повторяла ведьма на каждый шаг, — никогда, никогда, никогда я больше по доброй воле не поеду туда, где бывает снег. Уж лучше жариться под солнцем где-нибудь в Замуррье. Жар костей не ломит, а по пустыне не нужно таскаться на лыжах!» Она с тоской поглядела в спину шагавшей впереди Зиле. Та шла легко, да и еще и сани с поклажей тянула. «Никогда, никогда, никогда я больше никуда не отправлюсь без лошади» — завела про себя новой заклинание.

Мурр, широкий и полноводный в своем нижнем течении величественно нес воды мимо города.[8] От его стен к реке спускались сочные заливные луга. Пологие холмы в долине покрывала яркая зелень, поля маиса перемежались маниандровыми плантациями. На низких кустах доцветали розовые звездочки.

Удобное место для битвы. Но битвы не будет, он сравняет Интинисс с землей, как сделал это в Анвари-Этт[9]. Хаэлнир окинул взглядом перспективу. Город за светло-коричневой стеной выглядел нарядно-пряничным, совсем мирным.

Сзади послышался стук копыт. Всадник спешился. Длинный белый плащ старейшины перекинут через плечо.

— Ну как? — Эрендир встал рядом. — Осмотрел укрепления? Думаешь, они рискнут вывести гарнизон в поле?

Хаэлнир пожал плечами.

— Маловероятно. Это было бы опрометчиво, впрочем, в их положении любой шаг…

Эльф не успел закончить фразу. Стальные ворота Интинисса, бесшумно на таком расстоянии, распахнулись, на выложенной песчаником дороге показалась колонна вооруженных пехотинцев.

— А ты говорил: «маловероятно». — Эрендир добродушно хлопнул его по спине. — Насколько я понимаю, тебе так даже удобнее.

Командующий не разделял благодушного настроя старшего товарища, ничего хорошего в уничтожении городов ему не виделось, и радости по этому поводу он не испытывал.

— Не буду мешать. — Эрендир свистом подозвал коня.

— Погоди, здесь что-то не так, это не войско…

Дорогу и холмы перед стеной заполнила пестрая толпа: женщины, дети. Воины в серебристых доспехах среди них составляли едва четвертую часть.

— Новый тактический ход?! — полувопросительно заметил старейшина. Он все-таки поднялся в седло. — Тебе лучше поторопиться. Я выставил «стену» вокруг лагеря, но здесь мы почти беззащитны. Начинай!

Однако командующий медлил. Из разношерстной массы выделилась группа: три орка, один — с малиновым вымпелом на длинном шесте — знак дивихара, другой нес на древке белое полотнище. Третий шагал, опустив руку на эфес длинного прямого меча — довольно странное оружие для эльфов, предпочитавших бой двумя клинками.

— Они выслали парламентеров. — Хаэлнир в свой черед подозвал лошадь. — Съездим, послушаем, что скажет посланец.

Не оборачиваясь больше на старейшину, он послал коня вперед. Спустя несколько мгновений, Эрендир догнал его.

Завидев двух всадников, дивихар[10] и его сопровождающие остановились. Командующий подскакал первым. Бросил взгляд на старшего, тот кивнул, предлагая самому начать переговоры.

— Я Хаэлнир Тирзон[11]. Кто вы, явившиеся с белым флагом?

— Я дивихар Орунд из клана Аякса направлен Советом Идущих[12] объявить о нашей капитуляции.

— Зачем ваши люди покинули город? — мрачно поинтересовался Эрендир.

— Все наслышаны о том, что стало с Анвари-Эттом. Мы решили не искушать Судьбу[13]. Ворота города открыты, мы сдаемся без всяких условий, лишь с надеждой на милость победителя.

Орунд поднял руку и помахал выстроившемуся позади войску. Знаменосцы склонили древки с флагами, солдаты один за другим принялись укладывать оружие в аккуратные штабеля. Освободившись от меча или арбалета, каждый из них занимал прежнее место в строю.

— Ваши слова будут услышаны Советом, — предвосхищая реплику командующего, заверил Эрендир, — велите своим людям оставаться на месте до принятия решения. Любая попытка гражданского населения продвигаться дальше будет воспринята, как агрессия.

Дивихар кивнул.

— Едемте, командующий. — Стайрешина лихо развернул коня, подняв на дыбы. Хаэлнир вежливо склонил голову в знак прощания с дивихаром и присоединился к товарищу.

— Я отправлю полки Ателинга и Норда собрать оружие и отконвоировать воинов в лагерь. — Предложил он по дороге.

— Не торопись. — Отмахнулся Эрендир. Капитуляция противника, казалось, его вовсе не радовала. — Я свяжусь с Советом, и сообщу тебе. — Бросил он, когда лошади взлетели на окружавший лагерь земляной вал.

Хаэлнир направил коня к своему шатру. На всякий случай он предупредил носителей меча, чтобы привели отряды в готовность. Но прошло не меньше часа, прежде чем откинулась полость, и появился Эрендир. Эльф шагнул навстречу.

— Какова воля Совета?

— Все орхаи должны быть уничтожены.

Командующий на мгновение прикрыл глаза, потом твердо взглянул в лицо вошедшему.

— Они сдаются. — Произнес с нажимом. — Их осталось совсем мало, больше они нам не опасны.

— Сейчас не опасны. — Уточнил Эрендир, по лбу его пролегла мрачная складка. — Послушай, Хал, Совет требует истребить род орков. Оставим этих — и через год другой они расплодятся, пуще прежнего. Ты же знаешь, у них нет сдерживающего фактора. Если мы хотим предотвратить новую войну, жители Интинисса должны быть уничтожены все до единого, не взирая на пол или возраст.

— Я не воюю с детьми и безоружными. — Хаэлнир демонстративно сплел на груди руки, показывая, что он не намерен уступать.