Танит Ли - Повелитель гроз Страница 8

Когда она вновь опустила взгляд, равнинная девушка сидела, низко опустив голову, и волосы падали ей на лицо.

Ломандра в смятении оглянулась вокруг. «Я заболела», — промелькнуло у нее в мозгу.

— Мой ребенок появится на свет через пять месяцев.

Ломандра вспомнила, что задавала девушке какой-то вопрос, — видимо, это был ответ на него. Она спрашивала ее о родах… Внезапно она пришла в себя. Ее охватило каменное спокойствие, а недавний короткий приступ истерической растерянности показался почти забавным. Пожалуй, стоит уделять себе больше внимания. Наверное, это все жара…

Она улыбнулась, вспомнив, что этой ночью будет с Крином — Четвертым Дракон-Лордом, командиром Речного гарнизона, чьи ласки никогда не оставляли ее равнодушной. Ашне'е сразу стала незначительной — словно пламя масляной лампы, у которой прикрутили фитиль.

Ломандра не помнила о ней ни за высоким столом в гарнизоне, ни позже, когда красноватая тьма ночи просочилась сквозь открытые окна и весь мир сузился до горячего мужского тела рядом с ней, осененного лучами алой звезды. Но когда она заснула, ей привиделось, будто она лежит с огромным животом, ожидая надвигающихся родов и чувствуя пугающие движения новой жизни в своем лоне. Вдруг что-то изменилось: теперь вокруг нее бушевала разъяренная толпа, а она сама, обнаженная, была распростерта на площади, под неумолимым небом. Ее пронзила невыносимая боль от клинка, сквозь врата желаний глубже и глубже входившего в ее лоно — самое древнее и страшное наказание висов. Она закричала, и ей ответил немой крик зародыша. Она увидела свое мертвое тело и поняла, что это не она. Это было тело Ашне'е…

Ее тряс Крин. Она уткнулась лицом ему в грудь и разрыдалась. Ломандра не плакала с тех самых пор, как еще почти ребенком покинула свою страну и отправилась в скалистый Дорфар. Сейчас же из ее глаз лились неукротимые потоки, и еще долго после этого она дрожала, испугавшись, что сходит с ума.

Сначала она хотела признаться королеве в своем страхе, попросив, чтобы вместо нее послали приглядывать за ведьмой какую-нибудь другую даму. Но когда она предстала перед Вал-Малой, принеся той ответ на ее вопрос, то мгновенно потеряла всякую надежду. После чудесного спасения от змеи красота Вал-Малы постепенно померкла под игом того, кто рос в ее лоне; она сама не знала, чего хотела, стала капризной и вспыльчивой.

Поэтому Ломандра вернулась во Дворец Мира, где нашла лишь исхудавшую и истаявшую, как свеча, девушку, прикованную к паразиту растущей в ней жизни.

Прошел месяц. Ломандра одевала девушку в дорогие ткани, висевшие на ней, как на вешалке, расчесывала ее тусклые безжизненные волосы и внимательно наблюдала за ней, никогда не глядя ей в глаза, которые теперь в ответ никогда не обращались на нее.

Ломандра недоумевала. Она успела изучить это хрупкое тело до мельчайших подробностей, но при этом не знала ровно ничего. Душа, обитавшая в этом теле, оставалась непостижима для нее.

Тощий врач, чье черное одеяние висело на нем, как лохмотья на скелете, приходил и уходил. В конце месяца Ломандра снова подкараулила его в сумрачной колоннаде.

— Как идут дела, господин врач?

— Неплохо, хотя, на мой взгляд, она не создана для деторождения. У нее очень узкие бедра, а таз как у птички.

— Уже недолго ждать? — спросила Ломандра, как велела ей Вал-Мала.

— Еще несколько месяцев, госпожа.

— Я думала, меньше, — солгала Ломандра, повторяя слова королевы. — Иногда у нее из груди капает молозиво. И еще она жаловалась на сильные боли внизу спины. Разве это не предвестники?

— Я ничего такого не заметил. Она ничего не говорила, — врач был ошеломлен.

— Все-таки я женщина. А она — невежественная крестьянка и, возможно, стесняется говорить с мужчиной о таких вещах.

— Тогда может быть, что и скорее.

Когда он, точно потрепанная тень, развернулся и исчез за колоннами, вид у него был встревоженный.

Ломандра положила руку на занавес, но внезапно остановилась. Она уже давно разгадала намерения королевы, однако лишь сейчас, впервые за все время, почувствовала отвращение при мысли о том, чему становится соучастницей.

В комнате девушка сидела перед овальным зеркалом, медленно проводя гребнем по своим неживым волосам. К горлу заравийки подступила неожиданная жалость. Она подошла к девушке, ласково взяла расческу из ее руки и продолжила движение.

— Ломандра.

Женщина вздрогнула. Еще ни разу этот голос не произносил ее имени. Он произвел странное воздействие: на миг бледное исхудавшее лицо в зеркале стало лицом королевы, которой она служила. Ее глаза встретились с глазами Ашне'е, отраженными в стекле.

— Ломандра, я не испытываю к тебе ненависти. Не бойся. — Эти слова так подходили образу царственного величия, явившемуся в зеркале, что унизанные кольцами пальцы Ломандры дрогнули, и она выронила гребень.

— Зарависс лежит рядом с Равнинами-без-Теней, Ломандра. Хотя ты вис, кровь наших народов давно перемешалась. Ты станешь моей подругой.

Внезапно сердце заравийки сжала невыносимая боль. Лишь страх перед Вал-Малой не позволил ей во весь голос закричать о том, что должно произойти.

Казалось, девушка услышала ее мысли, но никакого удивления не выказала.

— Повинуйся королеве, Ломандра. У тебя нет выбора. Но когда ее задание будет выполнено, ты выполнишь мое.

Луна повисла на деревьях дворцового сада переспелым красным плодом, когда Амнор, никем не остановленный, прошел мимо часовых, уклончиво бросив им: «По поручению королевы». Поднявшись по темной лестнице башни, он отдернул занавес, прикрывавший вход в покои Ашне'е. Комната была озарена лишь луной.

— Я всегда вижу тебя такой, как сейчас, Ашне'е. Лежащей на постели.

— Что тебе от меня нужно? — отозвалась она, не открывая глаз.

— Ты отлично знаешь, чего я хочу.

Он уселся рядом и положил ладонь ей на грудь. Даже в темноте он ясно видел, что ее красота безвозвратно ушла, но он жаждал не красоты.

— Я хочу, чтобы ты показала мне штучки, которым научила Редона. Те убийственные штучки. Вот увидишь, я схватываю на лету.

— Во мне ребенок, — произнесла она раздельно. — Наследник Повелителя Гроз.

— Да. Ребенок. Хотя сомневаюсь, что он от Редона. Его семя было не слишком живучим.

Ее глаза распахнулись и застыли на нем.

— Ты думаешь, что до сих пор осталась бы жива, не снабди я тебя оправданием? — спросил он.

— Какая тебе разница, жива я или нет?

— О, ты зришь в корень, Ашне'е. Мне нужны твои знания. Не только наслаждения, которые живут между твоими белыми бедрами, но и силы, с которыми твой народец играется на своих навозных кучах. Говорящий Разум — видишь, я даже выучил ваши названия. Научи меня читать мысли других людей. И Ее храм — где он находится? Поблизости?