Елена Хаецкая - Желтый камень Зират Страница 8

— Не бойся, — сказал он Коде, — я тебе ничего не сделаю.

Кода хлопнул глазами, и Исангард наконец заметил, что ресницы у него есть и очень густые, только розового цвета.

— Ты понимаешь меня? — на всякий случай спросил Исангард. Он никак не ожидал ответа, но хриплый низкий голос произнес:

— Я понимаю тебя.

Исангард весьма удачно скрыл свое удивление.

— Вот и хорошо. Ведь ты Пустынный Кода, это так?

— Я Пустынный Кода, это так, — согласилось существо.

— Почему эти люди так жестоко обращались с тобой?

— Они жестоко обращались со мной, — отозвался Кода. — Они поймали меня. Я чудовище. Приношу несчастье, сибирскую язву, падеж скота, бесплодие женщин.

Исангард улыбнулся.

— Это правда, — обиделся Кода. — Хотели меня зарезать. Выпустить мою кровь в песок.

— Ладно, — сказал Исангард и, сев рядом с Кодой на корточки, потрепал маленькую нечисть по шерсти. — Ты свободен, малыш. Можешь насылать на них сибирскую язву.

Золотисто-коричневые глаза медленно наливались слезами. Помолчав, Кода спросил:

— Это правда, что ты раб?

— Тебя это не касается, Кода.

— Почему ты не бросишь своего глупого господина в песках и не уйдешь один?

— Он погибнет в песках один.

— А я! — крикнул Кода. — А я, по-твоему, не погибну один? Ты хочешь прогнать меня, потому что я нечисть! Мне страшно! Мне больно! Я же не бессмертный!

— Заткнись, — сказал Исангард. — Если тебе так хочется познакомиться с человеком по имени Мартин-Перес, то не смею мешать.

Он встал и пошел дальше. Кода, подпрыгивая и путаясь в лохмотьях, побежал следом.

— Подожди, — взмолился он. — Не так быстро, Уаннек.

Исангард остановился. Кода, задыхаясь, прижался к его боку.

— Мое имя Исангард, — сказал человек, глядя на Пустынного Коду сверху вниз. — Ты что, не можешь ходить?

Кода не ответил. Он снова начал дрожать. Исангард догадывался, о чем он думает. Если признаться в том, что с ним жестоко обращались и теперь он не сможет быстро ходить, то человек бросит его умирать в пустыне. Не потащит же человек на себе Пустынного Коду?

А почему бы и нет, подумал Исангард. Он вздохнул, наклонился и взял на руки притихшего пустынного гнома. Кода так удивился, что перестал дрожать. Через секунду Исангард услышал, как он тихонько икает, засунув мокрый нос ему под локоть.

— Что это ты купил? — спросил Мартин, недоумевая.

Бесформенная куча тряпья и свалявшейся шерсти, сквозь которую, не мигая, смотрели большие золотистые глаза, шевелилась у ног Исангарда. Мартин растерянно потрогал непонятное существо сандалией. Оно плотнее прижалось к Исангарду и замерло. Теряя терпение, Мартин перевел взгляд на своего раба. Увидел ненавистное бесстрастное лицо с торчащими, как рукоятки скрещенных ножей, скулами. Рявкнул:

— Что ЭТО такое, я тебя спрашиваю!

— Как ты велел, господин, — невозмутимо ответил Исангард. — «Что-нибудь».

Лицо Мартина перекосилось. Хуже всего было то, что он не мог придушить наглеца на месте. Несколько секунд Мартин бесился молча, пиная ногами песок. Между тем Пустынный Кода встал и дрожащими лапками стал поправлять свой плащ. Когда-то это был просторный шерстяной плащ песочного цвета, но теперь он превратился в рваную тряпку.

Неожиданно Мартин подскочил к нему, схватил за шиворот и приподнял, как котенка. Кода отчаянно завизжал и начал извиваться, но загорелые крупные руки Мартина держали его крепко.

— Я хочу знать, что это за тварь! — заорал Мартин, перекрывая своим сильным голосом дикий визг Коды. — Отвечай!

Он встряхнул Коду так, что тот лязгнул зубами.

Исангард молчал, хмуро глядя на мелькающие в воздухе растопыренные розовые пальцы пустынного гнома.

— Отвечай! — крикнул Мартин.

Голова Коды с огромными ушами моталась на тонкой шее.

Мартин-Перес бушевал.

— ЭТО можно жрать? В каком виде? В жареном или вяленом? — Мартин разжал наконец пальцы, и Кода упал в песок. — Надо же, дрянь какая!

Кода беспомощно барахтался у ног Мартина. Человек размахнулся, чтобы поддать ему ногой под ребра. Исангард бросился вперед, и Кода шмыгнул к своему защитнику, прячась за его спиной. Удар пришелся по колену раба, который тихонько охнул.

Мартин смотрел на Исангарда, и бешенство его постепенно улеглось. Он понимал, что деньги потрачены и сделанного не воротишь.

— Не трогай его, — сказал Исангард, потирая колено.

— Мы подохнем в этой пустыне, — безнадежно сказал Мартин. — Что ты ухмыляешься, животное? Вода у нас кончилась. Что ты будешь пить завтра?

— Твою кровь, — ответил Исангард. Мартин замахнулся для удара. Исангард увернулся и упал. Сидя на песке, он быстро проговорил: — Я пошутил, господин.

И тогда Мартин вдруг понял, что он вовсе не шутит.

— Нам повезло, что жители шатров были в хорошем настроении, — заметил Исангард. — Поверь, это большая удача.

Мартин плюнул. Вернее, попытался это сделать.

— Еще шесть дней пути. А воды осталось едва до завтра. И рыба подходит к концу…

Исангард, который нес на себе все припасы, криво улыбнулся.

— Я знаю.

Мартин присел рядом на корточки. Тревога в его душе росла.

— На что ты надеешься, Исангард?

— Найти колодец.

— А если мы не найдем колодца?

Темные глаза раба сузились.

Кода настороженно наблюдал за людьми. Заметив его пристальный взгляд, Исангард тихо присвистнул, подзывая маленькую нечисть. Кода подошел поближе. Одно ухо у него покраснело.

— Кто он такой, в конце концов? — спросил Мартин довольно мирным тоном.

Исангард лениво ухмыльнулся и провел пятерней по песку.

— Пустынный Кода.

— Что? — Мартин вытаращил глаза.

— Нечисть, — пояснил Исангард. — И довольно зловредная. Так?

Хриплый пиратский голос Коды подтвердил:

— Нечисть я и довольно зловредная, это так.

Мартин подскочил.

— Оно еще и разговаривает?

— Я не оно. Я Пустынный Кода, — обиделся Кода. — Я разговариваю.

— Тебе придется взять часть груза на себя, господин, — неожиданно сказал Исангард.

Мартин удивился. Так удивился, что даже не стал ругаться.

— Что ты сказал? — переспросил он, не веря своим ушам.

— Господин, — спокойным, ровным тоном повторил Исангард. — Тебе придется взять часть груза. Ты ведь не захочешь нести на спине Коду?

Мартина передернуло.

— Оно что, еще и ходить не может?

— Я не оно. Я Пустынный Кода, — скрипнул Кода. — Я могу ходить. Но я могу ходить медленно.

Мартин застонал. Ему было очень плохо: от жары, от жажды, от тревоги. Но больше всего, пожалуй, его выводило из себя непоколебимое спокойствие Исангарда. С каждым днем раб становился все уверенней, словно черпал силы в бессилии Мартина.