Илья Сомов - На равнинах иерехонских Страница 8

Повисла тяжелая пауза, Томэ положил ногу на ногу и с минуту молчал, покачивая носком ботинка.

— Не слишком ли свободно мы говорим о таких… интересных вещах. Если бы сейчас кто-нибудь подслушивает нас под дверью, мы можем оказаться в неловком положении.

— Ваша предусмотрительность делает вам честь, молодой господин. Но вы беспокоитесь напрасно. Сейчас все эту комнату прикрывает моя эгида. Если кто-нибудь наберется наглости подслушать, неважно собственными ушами или каким-нибудь колдовством, то такой мерзавец услышит лишь то, как я рассказываю вам о табаках. В том числе наркотических. Потом я предлагаю вам партию такой смеси, чтобы вы распространили ее среди дружины вашего дома, и мы взаимно обогатились. По сценарию вы благородно отказываетесь. Кстати, если кто-нибудь будет вас расспрашивать о нашей беседе, имеет смысл повторить именно эту историю.

Томэ молча кивнул. Эгида значит. У Ставра был амулет эгиды, и однажды Томэ довелось увидеть его в деле. Очень полезная штука. Единственный недостаток — каждая минута работы амулета стоит кучу денег. Он мысленно прикинул, сколько уже длится разговор. Если эгида работала с самого начала, то Гашфар уже потратил небольшое состояние. Сколько же он рассчитывает получить взамен… Хотя, конечно, толстяк мог все выдумать, чтобы произвести на него впечатление.

Трактирщик протянул свою лапу к столику, заваленному образцами табаков, ногтем поддел крышку перламутровой шкатулки и вытащил оттуда небольшое колье. На крупных подвесках висели оправленные золотом прозрачные камни. В сердцевине каждого из них кружился серебряный смерч. Воздух над камнями слега подрагивал, если смотреть на них краем глаза, то можно было заметить, что-то похоже на поднимающийся пар. Перепутать эту вещь было невозможно. Малая эгида.

— Убери, — буркнул Томэ, — виски ломит.

— У вас обостренные чувства. Как у всех благороднорожденных.

— Не у всех.

— Простите, молодой господин. Я хотел сказать, у прямых потомков патриархов.

Гашфар убрал эгиду обратно в шкатулку, неприятное чувство исчезло, но облегчения это не принесло. У Томэ почти не осталось надежд, что он имеет дело с мелкой интригой.

— Какой у тебя интерес в этом деле, Гашфар? Ты не можешь не понимать, насколько все это опасно. Кто бы не победил, когда придет время, головы будут срезать как колосья на жатве. Я хорошо понимаю, что на мою жизнь тебе наплевать. Но ты ведь и у тебя шансов уцелеть почти нет. Как ты позволил втянуть себя в такое болото? Тебе обещали золотые горы? Но мертвецу деньги не к чему.

Гашфар вложил трубочку кальяна между толстых губ, и глубоко затянулся. Когда трактирщик выдохнул, облачко ароматного дыма повисло над его головой.

— Вы ведь знаете, нашему миру угрожает страшная опасность, молодой господин. Что если я один из тех, кто пытается его спасти?

Томэ выразительно поднял бровь. Гашфар рассмеялся и всплеснул похожими на ласты ладонями.

— Что вы так смотрите, молодой господин?! Думаете, жадного толстого торговца волнует только его выгода?

— Кто тебе разрешил читать мои мысли?

— О, простите, это произошло само собой. Я очень давно заметил, что в нашем мире никто не верит доводам основанным на морали или высших чувствах. Знаю, вам смешно слышать это от меня, но я думаю, что это еще одно свидетельство упадка, который мы переживаем, — торговец снова затянулся. — Хорошо, я назову причины практического характера, если вам так будет проще. Вы знаете, что будет, если наш мир падет. Большинство тех, кто сейчас на вершине, погибнут вместе с ним. Немногие, те, кто сейчас внизу, смогут забраться наверх. Я думаю, что нахожусь где-то посредине между первыми и вторыми. Если бы когда-то, давным-давно, я выбрал себе другое ремесло, том мог бы надеться поймать в мутной воде большую рыбу. Но все мое дело, основано на связях. Невидимых паутинках, которые пронизывают все общество. Если общество рухнет, я стану просто никому не нужным толстым трактирщиком с окраин. Я слишком стар, чтобы начинать все сначала.

— Да уж, хлеб шпиона не легок. Но я все еще не понимаю. Может, скажешь, что ты однажды проснулся поутру и решил принести себя в жертву общему благу?

Гашфар улыбнулся, зажав в уголке рта трубочку кальяна.

— А если бы я остался там, где родился, то стал бы никому не нужным толстым трактирщиком из провинции. Здесь у меня есть хоть какой-то шанс повлиять на свое будущее. Я предпочитаю держать судьбу в собственных руках. Чтобы потом ни о чем не жалеть. Уверен, вы понимаете, мое желание, молодой господин.

— Вижу, я должен извиниться Гашфар. Я недооценил тебе. Подумал, что ты мелкий интриган, а теперь понимаю, что ты интриган очень даже крупный.

— Вы слишком добры, молодой господин.

— Итак, если верить тонким, как твоя покойная талия, намекам, мой господин и благодетель Ставр Алоик предал наш мир. Но если это так к чему уловки? Синклит должен обличить отступника и уничтожить его.

— Вы же понимаете, что, скорее всего, это приведет к гражданской войне. Наш мир в очень тяжелой ситуации. Его загнали в овраг, над которым ходит голодный лев, а в траве крадется змея. Со львом мы ничего не можем поделать, а вот от змеи нужно избавиться пока она не ужалила. Голова этой змеи — Ставр Алоик, его преступления нужно изобличить так чтобы ни у кого не осталось никаких сомнений и чтобы его сообщники не посмели обнажить оружие после его падения. Очень многие люди сейчас работают над этим, но я ставлю на вас, молодой господин. Пусть у вас нет ни какой власти, но вы остаетесь одним из ближайших к Ставру людей.

— Я не лошадь, чтобы делать на меня ставки, — огрызнулся Томэ.

— Вы снова все неправильно поняли, благородный господин. Я не хочу, вас ни к чему принуждать…

— Ага, я заметил.

— Вы напрасно смеетесь. Было бы намного лучше, если бы вы все сделали добровольно.

— Мечты, мечты.

— Что такое? Вы хотите, уверить меня в своей нерушимой верности дому Алоик? Простите, но у меня есть основания в ней усомниться. Или вы не верите, что получите награду? Так этот вопрос можно еще раз обсудить.

— Мне нужно все обдумать, — сухо ответил Томэ. — Я не привык решать такие дела на бегу.

— Я понимаю ваше желание потянуть время, — кивнул шпион. — Прошу только постоянно держите в голове один факт — рано или поздно, вам все равно придется сделать выбор. От этого вам ни уйти.

Томэ резко встал и шагнул к двери.

— У меня к вам только одна просьба, — сказал ему в след Гашфар.

Томэ взялся за дверную ручку и взглянул на толстяка через плечо.

— Дай угадаю, не доносить Ставру об этом разговоре иначе будет мне тысяча неприятностей?