Гэри Райт - Дорога на запад Страница 8

Но кое-что шрамами осталось в памяти. И все, что человек в силах сделать с этими глубокими ранами, это посмотреть в другую сторону и постараться забыть о боли. Но все равно Кевин часто замечал за собой беспричинную злость или раздражение. Словно какой-то невидимый демон путешествовал вместе с ним, сидя на плече, и лишь только он начинал чувствовать себя слишком комфортно, этот демон принимался нашептывать в ухо: "Помни!.."

Именно это он шептал Кевину сейчас.

- А ну тихо! - громко сказал Кевин и нахмурился сильнее.

Как это прекрасно! Здесь он мог спорить с самим собой, повышать голос на самого себя, разговаривать с самим собой, словно нищие уличные попрошайки в городе.

- Добрый день, Кевин из Кингсенда, - произнес он с сарказмом в голосе. - Как ты себя чувствуешь в такой прекрасный день?

- Спасибо, Кевин, - отвечал он себе. - А как твои дела?

- Все в порядке, Кевин. Спасибо за то, что беспокоишься обо мне. С твоей стороны это весьма любезно.

- Ну что ты, мне это ничего не стоит. Единственное, что меня тревожит, так это те воспоминания, маленький кусочек смерти, который заставляет тебя быть таким сердитым.

- Сердитым? Да с чего бы мне быть сердитым? Просто от того, что я потерял... - Кевин прервал диалог и криво улыбнулся. Если кто-то когда-то заметит этакое его необычное поведение, то он всегда может сказать: "Не обращайте на меня внимания. Это демон, сидящий на моем плече - видите его? - и мы все время с ним разговариваем".

Дальше он шел, крепко сжав челюсти.

Он неслышно молился хоть какому-нибудь богу, который услышал бы его в этой пустынной местности: "Пожалуйста... дай мне покоя".

Некоторое время назад он пытался вести дневник. Из всей литературы, которая хранилась в библиотеке академии, дневниковые записки бывших выпускников были наиболее интересным чтением, однако, пока он скитался по северо-востоку, с ним не произошло ничего интересного и поэтому, по мере того как дни и пройденные лиги пути оставались далеко позади и начинали перепутываться друг с другом, достойных тем для записи оставалось все меньше. Последняя запись в его дневнике гласила:

"В этот унылый день, точная дата мне неизвестна, и в этом унылом месте, точное месторасположение которого меня не интересует, не произошло абсолютно ничего".

Временами ему казалось, что он тяжело топчется на месте, в то время как пейзаж медленно дрейфует мимо. Однажды, когда он чуть было не задремал на ходу, он выхватил свой меч и оставил три глубокие насечки на гладком стволе придорожного бука. При этом он подумал, что кто-то когда-нибудь увидит эти насечки и заинтересуется, что бы это могло значить. Затем он продолжил свой путь, гадая, будет ли это единственный след, который он оставит после себя на земле.

Часто ему попадались следы старых дорог, ответвляющиеся по сторонам и теряющиеся в лесу, едва различимые из-за поднявшихся в полный рост деревьев. Изредка попадались разрушенные, наполовину скрытые растительностью руины старинных построек или каменные стены, исчезающие вдали, обозначающие границы заброшенных полей, ныне поглощенных лесом. Когда-то здесь жили люди, была иная культура - плод иного времени, н которой взросло время нынешнее. И Кевину было любопытно только одно - был ли и тогда весна столь дождливым временем года.

Сама дорога, по которой медленно двигался Кевин в сопровождении своего гигантского коня, явно была наезженной и наверняка была более оживленной в сухое время года. Теперь же она больше напоминала ручей, нежели проезжий тракт, и ни один путник не встретился Кевину. Прорезанная глубокими колеями, она прихотливо следовала изгибам рельефа, в точности следуя всем изгибам и коленам грязной, илистой реки, текущей по левую сторону и петляя между лесистыми холмами. Иногда по сторонам этой дороги показывались приземистые каменные строения или заброшенные приусадебные участки крошечного размера, но Кевин не замечал их. Только один раз его приближение было отмечено хриплым лаем одинокой собаки, которая облаивал проходящего мимо Кевина из безопасного укрытия под рухнувшей каменной плитой.

- Это, должно быть, Великая Западная торговая дорога, - сказал себе Кевин. - Мосты здесь сложены из камня или из толстых бревен. Навряд ли такие мосты станут строить лишь для того, чтобы раз в году проехать из Верхнего Грюнта в Нижнюю Падь и обратно.

Затем ему довелось исследовать свежие следы, появившиеся на дороге. Тяжелая трехколесная повозка вывернула с бокового проселка и повернула н запад в том направлении, куда двигался и Кевин.

- Тяжелый груз, - определил Кевин. - А в упряжке неподкованная лошадь или мул. Скорее всего, мул. Два человека, мужчина и подросток.

- Эй, коняга, возрадуйся! - обратился он к своему коню. - Мы не одиноки. Теперь я ясно вижу, что в этой Великой Западной пустыне есть-таки какая-то жизнь!

И он запел песню времен академии, чтобы скоротать путь:

Закрыта вратами проклятий и чар,К Семи Адам идет,Истоптана воинами, кто бежал,Кто ночь в своем сердце несет.

Проклятие тем, кто в праздности жил,Кто жаден, покорен и зол.Проклятие тем, кто выбрал свой ад -Остался здесь, не ушел.

- Какая гримаса судьбы, коняга. Не мы ли сами выбрали себе этот ад? - вопросил Кевин.

Конь захлюпал грязью и закивал. Кевин засвистел мотив и стал смотреть вперед, где дорога переваливала через вершину холма.

Норли посмотрел вниз на дорогу, где Истен делал ему яростные знаки, чтобы он исчез из вида. Теперь и он слышал приближающийся топот конских копыт. Судя по звуку, лошадь была довольно тяжелой, так как земля слегк тряслась; к тому же в промежутках между ударами копыт до слуха Норли доносилось какое-то едва различимое позвякивание. Норли нахмурился и отступил назад от края утеса, откуда он мог видеть дорогу внизу.

- Никогда не приходилось слышать, чтобы сбруя так позвякивала, - пробормотал он себе под нос. - Не нравится мне это.

Истен шмыгнул за кучу камней, которая окаймляла дорогу прямо под утесом.

Наконец, размеренно бредущий конь с низко опущенной головой показался из-за поворота дороги. Рядом с ним никого не было, и Норли непроизвольно вытянул шею, чтобы лучше видеть. Истен тоже выглянул из-за своего каменного укрытия, тщетно вглядываясь в то место, где дорога поворачивал и пропадала из вида. Затем он повернулся к Норли и пожал плечами. Норли пожал плечами в ответ.

- Должно быть, хозяин присел облегчиться, - прошептал он хрипло. - А лошадь просто...

Но Истен яростно замахал ему рукой, чтобы он замолчал и отошел от края обрыва.