Раиса Крапп - Пересекающий время. Книга вторая: Адоня, посвященный герметик. Страница 8

– Да, – проговорила Адоня, – мы против воли в этой ситуации оказались, но теперь что – плакать от страха? Надо вести себя достойно. Я поняла, что веду себя очень глупо.

Андрей смотрел на нее испытующе. Адоня улыбнулась.

– Ты подозреваешь, что я притворщица? Нет, я и вправду поняла, что жалобы и слезы ничего не изменят, и мне вдруг стало как-то спокойнее. Надо работать, думать. Не случилось никакой беды. Это эксперимент. В эксперименте всегда есть неизвестное, правда? Если я помогу вам понять что-то неизвестное, так ведь о таком я и мечтать не смела. Я тебе обещаю, что больше не буду бояться. Ну, может быть чуть-чуть… Но уж не умирать от ужаса и не зажмуривать глаза. И я непременно вернусь, я тебе обещаю. – Она улыбнулась, провела ладонью по щеке Андрея. – Я не буду вести себя недостойно… Я буду достойна тебя, командор Граф.

Закрыв глаза, Андрей опустил лицо в ее ладонь.

– Эксперимент? Эксперимент на тебе?

Адоня взяла лицо его в ладони, подняла.

– Не надо. Пожалуйста.

Вскоре на связь вышла Линда.

– Андрей, сверим результаты Но ничего нового друг другу они не сообщили.

– Да, про закрытые глаза я догадалась. Я поставила себя на место Адони и все поняла. Мне тоже захотелось зажмуриться от страха.

– Страха больше не будет.

– Ты умница. Я говорила Андрею, что ты будешь нам самым толковым помощником. Я знала, что не ошибусь. Ребятам я все рассказала. Стефан предположил, что может быть, вам лучше вернуться. Но подумали и решили пока ничего не менять. Возможно здесь, на Планете, условия для Адони и в самом деле благоприятнее, Планета – ее колыбель. Но проблема в возвращении. Как миновать все эти штуки с временем и пространством? Ведь сути происходящего с Адоней мы не понимаем, но, похоже, что задействованы те же категории. А пойдет наложение, взаимодействие, взаимовлияние? Рисковать Адоней совсем ни к чему. Но вот там, на Земле, не расстаться ли вам с вашим островком? Вы там только вдвоем и мы за вас беспокоимся.

– Нет, – Адоня умоляюще взглянула на Андрея (пользуясь видеоблоком, они видели себя и друг друга сидящими втроем в комнате, хотя не было ни комнаты, ни прямого разговора). – Пусть все останется, как сейчас. Чего вы опасаетесь, Линда?

– Андрей ведь почувствовал, что нужна помощь со стороны, бросился в глейсер?

– Я не думаю, что они помогли бы вернуться.

– Наверно, ты права.

– Поймите, я совсем не хочу часами сидеть опутанная датчиками и ждать одного-единственного момент, чтобы приборы успели что-то там зарегистрировать… Я хочу просто жить, радоваться, что мы вместе… А тот момент… Он неприятный… Я не хочу существовать в ожидании его, не хочу уделять ему внимания больше, чем он того заслуживает.

– Вы сделаете так, как посчитаете нужным. Но один совет примите все же. Андрей, пусть вам доставят БИС, пусть он постоянно будет готовым к работе.

– Об этом я и сам думал.

* * *

Адоня проснулась от испуга и резко открыла глаза. Было непроглядно темно и у нее снова испуганно сжалось сердце, хотя она и не осознала еще, отчего именно. Обмерев, она лежала и смотрела в темноту… и приходило понимание. Снова… Вот это и началось снова. И то, пронзившее ее чувство одиночества, от которого она проснулась – не кошмар из сна. Подумала об Андрее – и опять болью стиснуло сердце – плохо ему сейчас… Но это был последний страх – она поклялась, что будет достойна его и потому постарается держать себя в руках, как вел бы себя Андрей.

Немая тишина и темнота. Какой разной может быть темнота… И вдруг пронзительной надеждой вспыхнула мысль: а вдруг! вдруг все же сон! Ах, если бы сделать усилие и еще раз открыть глаза, теперь уже на самом деле и с облегчением услышать, как вздыхает океан, шелестят, накатываясь на песок волны, звенят цикады и рядом, совсем рядом – спокойное дыхание…

Адоня прикусила губку – не сон это. Но как кончается сон, так кончится и этот кошмар, и будет возвращение. Она должна успокоиться и подумать о том, с чем вернется. Информация. Вот единственное, о чем ей сейчас надлежит думать.

Она прислушалась. Что такое, эта тишина и темнота? Адоня почувствовала какое-то сонное оцепенение в окружающем пространстве. "Ночь? – подумала она осторожно и через мгновение уже откуда-то знала: – Да, ночь". А темно так оттого, что под землю ведь не проникает ни свет Луны, ни звезд… "Под землю? – удивилась Адоня пришедшей мысли. – Почему под землю?" Однако скоро ей пришлось свыкнуться с этим удивлением – знания всплывали в сознании подобно тому, как выносятся на поверхность воды пузыри воздуха из темной глубины: несутся, цепляя, выталкивая на своем пути еще и другие. Это не были догадки или озарения – приходило знание.

Да, это обычная ночь. Она давно привыкла просыпаться в этой кромешной темноте. А если нужен свет… Адоня подняла руку, и почти сразу кончики ее пальцев обозначились едва различимым серым туманом. Он быстро светлел, разгорался и через минуту уже хорошо освещал Адонино ("Мое!?") жилье. Она провела большим пальцем по остальным четырем, как бы собирая этот живой, теплый свет, и он, в самом деле, скатался в шарик. Она чуть тряхнула пальцами, и он отделился – так невесомо и легко отделяется от соломинки мыльный пузырь, – и повис.

Сознание Адони будто раздвоилось. Безгласо рвался крик из души: "Милосердный! Всеведающий! Кто я!? Почему я это делаю!? Как!?" Но одновременно она уже знала ответы на все свои вопросы. Кажется, ответы приходили даже раньше, чем сознание сформировывало вопрос. Ей не надо было озираться, чтобы рассмотреть жилище, в котором находилась – она знала его, как любой человек знает дом, в котором живет, и где каждая вещь положена его собственными руками. Что-то (не подсознание же! там этого просто не было! не могло быть!) выталкивало все новые и новые ответы на вопросы, которые она не успевала задать. Знание вышло за пределы ее подземной пещеры, оно нарастало лавинообразно… ("Приостановить невозможно, – сказал Андрей, – идет резкое нарастание…") И вновь ужас перед стремительно надвигающейся неизбежностью почти парализовал ее, но она справилась, прогнала его в самый дальний, темный уголок сознания – она не имеет права бояться.

Когда рассвело, Адоня поднялась наверх. Не спешила. Зачем спешить? Посмотреть, что там? Так она знала. Она видела этот лес вчера и позавчера и уже много-много дней ходила Адоня по знакомым тропинкам, ни один месяц, и ни один год даже. И обитателей его хорошо знала…Одного понять не могла – чью жизнь помнит, как свою. Раздвоенность сознания не исчезала. Адоня твердо знала, что ночью впервые оказалась здесь, но одновременно помнила, как они – несколько семей гонимого рода, пришли в этот лес и поселились в пещерах…