Сергей Девкин - Тайпэн. Миротворец Страница 8

- Надеюсь, мы еще встретимся с вами, тайпэн.

- На все воля наших предков, — также вежливо ответил Ли, покидая аскетичный кабинет командира военной школы Ушань.

Глава 2

Как и предсказывал командир Уручи, сборы в дорогу заняли у Ли и его спутников совсем немного времени. Удей, ворчавший по этому поводу больше всех остальных, предлагал отправиться в путь лишь поутру, но Хань решил выехать уже в полдень. Весь нехитрый скарб группы уместился на одной вьючной лошади, все остальное без труда разложили по седельным сумкам.

Единственная загвоздка возникла при подборе коней для къёкецуки, и хотя мертвые демоны вполне способны были двигаться своим ходом, не уступая всадникам ни в скорости, ни в выносливости, Ли вновь настоял на своем решении. С другой стороны Таката и Ёми возражали больше по привычке, да и к тому же, все были согласны, что привлекать внимание их отряд стал бы намного меньше, не демонстрируй они лишний раз специфичность его состава.

Слухи о мертвых демонах, принесших вассальную присягу императорскому тайпэну, распространились в центральных провинциях уже давно. Версии случившегося варьировались от самых банальных с упоминанием древних Поединков Судьбы до совсем уж экзотических, в которых фигурировали безымянные духи–покровители великой силы и родовое наследие самого Ли Ханя, отравленное подземной желчью. Не обошлось и без рассказов о проданных душах, о кровавых оргиях, о черных мессах во славу злобных порождений мрака и о многом–многом другом. Так что, предугадать реакцию окружающих на появление бывших ловчих сигумо в том или ином случае было довольно сложно, и тайпэн не хотел рисковать. Кроме того, его предложение разделиться и, наконец, следовать уже каждому своим Путем было встречено лишь нахальными клыкастыми ухмылками.

Лошади, по вполне понятным причинам, относились к къёкецуки либо со страхом и плохо скрываемым подозрением, либо с паническим ужасом. Если у Ёми, после долгих ласковых уговоров и угощения из тростникового сахара, еще получалось успокоить животное настолько, чтобы взобраться в седло, то от Такаты, как ягнята от волка, шарахались даже кони, умудренные жизнью и обладавшие немалым боевым опытом. Ли уже почти был вынужден констатировать неудачу, тем более что старшей кровопийце полученный результат явно доставлял удовольствие, и никаких усилий для положительных изменений она прикладывать не собиралась. Но ситуацию внезапно спас Удей, приведший на поводу двух рослых статных жеребцов каурого окраса.

Как ни странно, новые кони отнеслись к къёкецуки чуть ли не безразлично. Единственным, что их действительно заинтересовало, стал сахар в руках у Ёми, а на все попытки Такаты хищно пошипеть или погладить лошадиные шеи своими когтями в районе яремной вены, они лишь безразлично махали хвостами, отгоняя назойливую мошкару. Подивившись такой выдержке, Хань не мог не задать вопрос своему другу о причинах столь спокойного поведения животных, и тидань дал вполне простой и прямолинейный ответ.

- Они дебилы.

Удей, как и любой кочевник, очень любил лошадей, к тому же неплохо разбирался в их лечении и разведении, поэтому из его уст это заявление прозвучало весьма весомо. Без лишней причины он не стал бы оскорблять столь породистых коней, а их стать и хорошая родословная были видны даже непосвященному, так что в правдивости оценки, данной тиданем, Хань не засомневался ни одну секунду. Впрочем, впоследствии легкая заторможенность и пустые глаза каурых стали заметны и всем остальным.

Путешествие на закат, как и прошлый раз, поначалу вело Ли и его маленький отряд через самые развитые и благоустроенные земли. Богатые деревни и купеческие посты, гнездившиеся на перекрестках великолепных мощеных дорог, сменялись небольшими промысловыми городами и уединенными святилищами монашеской братии. Тайпэн сознательно избегал многотысячных поселение и густонаселенных районов, стараясь держаться тех маршрутов, что не пользовались большой популярностью у караванных старост или имперских чиновников.

Останавливаться на ночевки в поле или в лесу им почти не приходилось. Несмотря на то, что Ли и находился в официальной опале у Золотого Дворца, его статус все равно делал императорского вассала и его спутников желанными гостями на постоялых дворах торговых домов и в маленьких трактирах, принадлежавших богатым простолюдинам. Да и денежное довольствие из императорской казны Хань получал регулярно, а тратить его за последние пару месяцев было совершенно некуда, так что чеканные серебряные кругляшки с квадратными дырками прекрасно помогали сглаживать все оставшиеся шероховатости.

Многие хозяева подобных заведений готовы были впускать к себе Ли совершенно бесплатно, лишь бы только тайпэн соглашался спускаться к ужину на второй этаж в столовую залу. Разумеется, к тому времени там набивалось достаточно посетителей из числа местных зевак и проезжающих путников, чтобы окупить все затраты хитрых трактирщиков, вдвое или втрое увеличивавших «застольные» цены на этот вечер. Самые предприимчивые даже брали отдельную плату за вход.

Кстати, куда большим интересом у обывателей пользовался, отнюдь, не сам Хань, а его необычная свита. Впрочем, к разочарованию большинства, къёкецуки отнюдь не собирались играть на публику, лишь пару раз откровенно позабавившись над любопытствующими. Обычно это было что–то из серии поедания живьем несчастных мышей, специально пойманных к трапезе. Разумеется, кровопийцам совсем не нужна была плоть их хвостатых жертв, но после откусывания голов и демонстративных кровавых брызг, разлетавшихся по залу, многие посетители поспешно выбегали прочь, придерживая животы руками или же зажимая ладонями рот.

Еще одним полюбившимся вечерним представлением стала для къёкецуки другая, с виду, вполне благочинная трапеза. Пока Ли и Удей расправлялись с ужином, девушки подчеркнуто отстраненно и манерно, как того и ожидали собравшиеся, пили из изящных кубков кровь кроликов или домашних птиц, поспешно забитых хозяином трактира, едва кто–нибудь из демонов незадолго до ужина прозрачно намекал ему на необходимость наличия на столе подобного угощения. Однако когда алый напиток подходил к концу, къёкецуки все с тем же якобы демонстративным безразличием начинали осматривать помещение недвусмысленными голодными взглядами. После этого посетители, как правило, покидали залу еще поспешнее.

За исключением этих эпизодов отношение простых людей к Ли и остальным было вполне благосклонным, даже несмотря на отметины Удея и пугающую природу Такаты и Ёми. Но если крестьяне, ремесленники, мелкие лавочники, стражники, солдаты и наемники весьма охотно и с интересом готовы были пообщаться с ссыльным тайпэном по поводу и без, то высшие командиры и чиновники, как и требовали того неписаные правила, упорно его игнорировали. Их внимание к персоне Ханя ограничивалось лишь требованием официальных бумаг в момент его прибытия в поселение или во время проезда через дорожную заставу. После того, как верительные грамоты и приказ тайпэнто бывали предъявлены, всякое общение с Ли мгновенно завершалось, при этом некоторые служащие и офицеры демонстрировали откровенную радость, но куда больше было тех, кто делал это с явным сожалением. Быть может, в том числе и по этой причине, всей компании особенно запомнился короткий эпизод, приключившийся с ними где–то к концу первого месяца пути, почти на самой границы внутренних владений Империи.