И. Пфлаумер - Фигуры из песка Страница 8

Вэн приблизился к нищенке. Та испуганно отодвинулась. Мастер достал из кармана серебряную монетку и подкинул в воздух, убедившись, что блики отраженного в серебре солнца не остались незамеченными. Он бросил монетку в оловянную кружку и та жалобно звякнула. Нищенка зашептала слова то ли благодарности, то ли молитвы, то ли чего-то среднего. Вэн достал следующую монету, но расставаться с ней не спешил.

Прошла минута. Нищенка нерешительно подняла голову и тут же опустила её, опасаясь смотреть на незнакомца.

— Девушка. Грязный плащ, рыжие волосы. Её выгнали из храма. Куда она направилась?

Женщина молчала. Вэн достал ещё одну монетку и подбросил обе, прислушавшись к мелодичному звону.

Трясущейся рукой нищенка указала на лоток булошника. Румяный мужчина лет сорока в грязном белом переднике бойко убеждал старушку в свежести хлеба. Вэн бросил нищенке обещанную монету и двинулся к торговцу. Стоило Мастеру отойти от женщины на несколько шагов, как к той подлетел упитанный мужчина и вырвал кружку из её рук. Он что-то выкрикнул и замахнулся. Женщина распласталась на ступенях, прикрывая голову руками. Но удара не последовало, видимо, этому помешал блеск золотых на дне кружки. Вэн равнодушно отвернулся, но через секунду кто-то схватил его за рукав плаща. Перед мастером появился тот самый мужчина.

— Господин так щедр! Может быть, вы желаете ещё что-нибудь? Любые услуги, всё, что угодно. На потном покрасневшем лице застыла услужливая улыбка.

— Исчезни. — коротко бросил Вэн, освобождая руку. Несчастный тут же отскочил в сторону, замер на мгновение, и снова направился к нищенке, на ходу закатывая рукава и выкрикивая что-то про хорошего клиента и ленивую бабу. Мастер не обратил на это никакого внимания. Как только булочник закончил разговаривать с клиенткой, он повернулся к Вэну и едва ли не в ухо тому прокричал "Свежие булочки, ватрушки и калачи. Хлеб ржаной, пшеничный, овсяный и ячменный! Самый вкусный хлеб в Гераклее! Покупай скорее!".

— Я тут кое-кого ищу, — начал Вэн, но булочник прервал его гневным возгласом

— Коли не за хлебом — вали отсюда. Не мешай честным людям зарабатывать на масло!

— Разве может честный человек не помочь другому честному человеку. За доброту воздаётся, не так ли? — Вэн достал из кармана ещё одну серебряную монетку. Обычно он так не разбрасывался деньгами, но поскольку дело было почти завершено, мастеру не хотелось терять время на дипломатические ухищрения.

— Ладно, говори, — милостиво разрешил булочник.

— Девица лет четырнадцати. Рыжие волосы, — Вэну снова не дали закончить.

— Ах, так ты эту дрянь ищешь! Ворюга проклятущий! Такой же, как она! Ну-ка вали отсюда, иначе стражу позову!

Стража определённо была бы здесь лишней. Поэтому Вэн аккуратно ткнул булочника иглой в бок, прерывая словесный поток, и зашептал в ухо.

— Если честного человека вынудить, он может легко превратиться в убийцу. Заткнись и слушай. Девица не в себе, двинутая малость. Её родители, не последние в городе люди, послали меня её отыскать и заодно возместить ущерб тем, кому она навредит. Но поскольку от возмещения ты только что отказался, я могу найти не девочку, а её похитителя. Я получу награду, а ты — виселицу. Богатые шутить не любят, знаешь ли. Так что лучше нам, как честным людям, по дружески поболтать и разойтись в разные стороны. Согласен?

Булочник побледнел и медленно кивнул. Вэн убрал иголку в рукав, но отодвигаться не стал.

— Так что? Ты её видел?

— Видел. Она у меня булку спёрла. Вообще больная! Подошла, говорит "я есть хочу", и булку хвать! А я только товар разложил. Всё свежее, с пылу с жару! Я, естественно, схватил её, подозвал стражу, её и увели.

— Куда увели?

Испуганному торговцу не пришло в голову, что «сыщик», которого наняли живущие в Гераклее богачи, просто обязан знать, куда здесь доставляют преступников.

— В кутузку, куда же. Тут рядом совсем. Там подержат до заката, а потом переведут в крепость. Всё, я ничего больше не знаю, именем Солнцеликого клянусь!

— Ну, если именем Солнцеликого — усмехнулся Вэн. — Как ты понимаешь, богатеям двинутую дочку ни к чему в свет выводить. Так что ты меня не видел, я тебя не видел.

— Конечно-конечно — затрясся булочник. — я никому ни слова не скажу. Молчать буду, как рыбы в воде. Никому, ни словечка, ни полсловечка.

У Вэна не было ни времени, ни желания выслушивать заверения в вечной верности, поэтому он поспешил к арестантской, прихватив с лотка пышный золотистый калач.

"Кутузка" — каменное здание во внутреннем дворе у крепостной стены, оказалась неожиданно маленькой. Либо в Гераклее почти не было преступности, либо преступников здесь просто не ловили.

Двое стражников, стоявших у входа, не обратили на Вэна никакого внимания. Он даже немного расстроился, поскольку испытывал особую любовь к обману городской стражи. Внутри оказалось темно. Несколько лучей полуденного солнца пробивались сквозь узкое зарешеченное окно в стене. В нос ударил запах прелой соломы, мочи и грязи. Стражник, сидящий за деревянным столом, медленно поднял голову и мутными глазами уставился на вошедшего. Часть комнаты терялась в темноте, пока глаза привыкали к отсутствию света, Вэн успел разглядеть только прутья решетки и грязные тряпки за нею.

— Вы… зачем… будете…? — стражник пытался вспомнить официальную форму приветствия, но после второго слова отчаялся. "Интересно, что с этим несчастным сделает капитан стражи, когда увидит его в таком состоянии? Я бы не отказался от этого представления" — подумал Вэн. С его нелюбовью к городской страже могла поспорить только нелюбовь к волшебникам. Не было никаких сомнений в том, что разговаривать со стражником будет сложно. От несчастного не пахло алкоголем, но его зрачки были расширены, руки покрыты красными пятнами, а рубаха пропиталась потом. Симптомы не вызывали сомнений — стражник баловался ласточкиной травой, которую здесь называли подтынник. Обычная, казалось бы, травка с желтыми цветочками. Съел чуток, и в голове туман, на душе легко… И в голову не приходит, что если ни одно животное, кроме пятнистых оленей, эту травку не ест, значит что-то с ней не так. С другой стороны, состояние слуги правопорядка позволяло Вэну беспрепятственно осмотреть темницу, что тот незамедлительно сделал. Стражник в знак протеста попытался встать со стула, но это оказалось ему не по силам.

Стараясь дышать как можно реже, Вэн приблизился к клетке. Грязная тряпка на полу оказалась бродягой, который мирно дремал на вонючей соломе. В дальнем углу, скорчившись, сидел худой парнишка — оборванец. Его босая пятка очерчивала узоры на грязном полу, и пацан был не на шутку увлечён этим. Третьим отказался мужик в мятой шляпе и грязной рубахе, судя по синяку в пол лица, тот либо попал сюда за драку, либо оказал сопротивление при аресте. Заключенный сосредоточенно грыз ногти.