Сергей Девкин - Тайпэн. Оскал войны Страница 80

Встреча с первым союзным отрядом морских налетчиков произошла около полудня в маленькой сожженной деревеньке. Ситуация сложилась в определенной мере довольно напряженная, и этому немало способствовало то, что люди Нуена по большей части были облачены в трофейные доспехи и одежду манеритов. Просто так поверить пришельцам на слово солдаты ударной пехоты совсем не собирались, и в какой–то момент бронебойные болты вот–вот уже могли сорваться с направляющих лож самострелов. Но к счастью, удача по–прежнему сопутствовала Басо, и один из офицеров, командовавших в этом отряде, оказался его знакомым, не слишком близким, но все же. Офицер без колебаний признал царского тысячника и убедил своих людей успокоиться. А уже через несколько часов, все еще не веря до конца в происходящее, молодой командир и его бойцы миновали обгоревшую надвратную арку разграбленного караванного поста, в просторной гавани которого единолично устроился «Ненасытный». Солдаты и матросы приветствовали уцелевших юнь как героев, а Басо постарался немедленно известить командира десантной галеры о важном грузе, что они доставили с собой, и который следовало как можно быстрее переправить во владения ляоляньского двора.

Капитан Кёрнчи не стал игнорировать просьбу Нуена о срочной встрече, что в любом случае выглядело бы глупо, поступи он каким–то иным образом. Переметные суммы, набитые кожаными тубусами и бамбуковыми футлярами, тут же подняли на палубу и перенесли в капитанскую каюту, скрытую в чреве галеры, а спустя пару минут за Басо тут же явился офицер–посыльный.

Помещение, которое занимал командир «Ненасытного», было не велико, едва с десяток шагов по диагонали и с низким потолком, тяжесть которого еще больше усиливала выпирающая опорная балка, вырезанная из цельного древесного ствола в четыре обхвата. Скупые белые гобелены с изречениями военных философов были единственным, что украшало стены каюты. Добротная походная мебель, типичная для юньских кораблей, выделялась разве что обилием начищенных медных деталей. Сам капитан в темно–сером повседневном одеянии с накладками из черненой кожи ожидал Нуена в центре комнаты за широким низким столом, намертво вмурованном в пол при помощи наборных винтов. Раздвижная ширма из толстой некрашеной холстины отделяла часть помещения за спиной у Кёрнчи, где, по–видимому, находилось спальное место командира корабля. В спертом воздухе явственно плавали горьковатые ароматы красных листьев таба.

— Тысячник Нуен.

— Капитан Кёрнчи.

Вако поднялся навстречу Басо, и они обменялись «поклонами равных». Несмотря на то, что Нуен был выше в армейской иерархии на целых две ступени, на юньских кораблях всегда было принято придавать особый статус командирам самих судов. Как и в случае с имперскими хайтинами, капитаны были абсолютными властителями родных палуб, и никто в экипаже не смел оспорить их приказов, особенно в море за несколько дней пути от ближайшего берега.

— Прошу, — Вако сделал рукой резкий приглашающий жест, и оба офицера опустились на невысокие табуреты. — Я еще не ужинал сегодня, так что надеюсь, вы не против составить мне компанию?

— Нисколько, — улыбнулся Нуен, живот которого недовольно ворчал уже третий день.

Пара денщиков, выскользнувших из неприметной дверцы сбоку, быстро расставили на столе лакированные блюда, тарелки и пиалы с водой для омовения рук. Капитан явно хотел блеснуть перед гостем или просто выказать дополнительное уважение. Кроме длинной усатой тушки речного сома горячего копчения, от запаха которого у Басо сразу же закружилась голова, слуги принесли множество свежих овощей, различных соусов, молотых специй и миску зеленоватого соевого творога, считавшегося деликатесом даже в столичных трактирах. Бобы, из которых изготавливалось это блюдо, произрастали только в одной провинции Юнь и на некоторых территориях Империи, так что ценность такой творог имел в прямом смысле на вес золотом. Самое интересное, что Басо, оценив щедрость Кёрнчи, так и не притронулся к заветному угощению. И дело было даже не в скромности, а в том, что вкус этого деликатеса тысячнику просто не нравился.

— Я просмотрел кое–что из ваших трофеев, — начал разговор капитан, когда от сома на столе осталась едва лишь треть, а глиняная бутыль с пряным вином, оплетенная для надежности тонкой веревкой, опустела наполовину. — Превосходная работа. Поверьте мне, как человеку, который имеет некоторое представление о ценности таких вещей как развитие механики и техническое совершенствование.

— Рад это слышать, — кивнул благодарно Басо. — И искренне надеюсь, что не только мы с вами сумеем понять всю ценность этих идей и знаний.

— Несомненно, — улыбнулся Кёрнчи. — И именно об этом, я и хотел переговорить с вами особо. Передо мною сейчас не стоит какого–либо вопроса о том, следует ли начать немедленную подготовку к выходу в южном направлении в пределы Жемчужного моря. Несмотря на то, что я и мои люди не выполним поставленной нам задачи, вывезти ваши трофеи будет гораздо важнее. Мы верные слуги правящего дома, но все же в среде моего экипажа может начаться небольшой ропот и возникнут недовольства в связи с тем, что мы уходим от богатого побережья, не набив под завязку корабельных трюмов. Объяснять всем и каждому, что вы доставили и почему это столь важно, я не могу…

— Разве вашего приказа будет для них недостаточно? — удивился Басо.

— Разумеется, но я привык заботиться о своих матросах.

— Мне понятна такая позиция, но чем же я могу вам помочь?

— Эти схемы и рисунки имеют разную степень достоверности, да и запечатленные на них вещи разнятся в своей важности. Тем не менее, за пределами Империи каждый такой чертеж будет уникален. Мы вполне могли бы переснять несколько копий с каждого, не обязательно столь тщательных и точных, а после, когда Ляолян получит это сокровище, сделать так, чтобы ни ваши, ни мои люди не ощущали нужды ни в чем в ближайшие десять–двенадцать лет.

— Вы предлагаете, — насупился Нуен, — продавать эти копии?

— Посредники иных народов при царском дворе с охотой выложат за несколько таких кусочков бумаги все, что окажется в их посольских закромах, — улыбка Вако оставалась спокойно и уверенной. — Кроме того, мне гораздо легче и проще удастся объясниться со своим командованием, если я смогу сделать несколько дорогих подарков. Но не думайте, что я собираюсь принизить ваши заслуги. В случае успеха, я предлагаю разделение прибыли от этого маленького предприятия в равных долях.

Умиротворение и радостная непринужденность разом оставили Басо, равно как и легкость от недавно выпитого вина. Глядя прямо в глаза Кёрнчи и, стараясь сохранять нужный тон, тысячник ответил спустя секунду раздумий: