К. Колесниченко - Закат [СИ, полностью] Страница 85

И среди такого количества людей Пиллиан Веленберг не был кем-то особенным и легендарным. Его грудь не облицевали десятки медальонов и наград, в кабинете на стенке не висели благодарные грамоты или знаки почета. Глава отделения хирургов был простым целителем с простыми жизненными понятиями и взглядами на вещи. Но в отличии от многих людей, считающих себя столь же обычными как и их соседи по улице, он видел смерть и заглядывал ей в глаза через взгляд умирающего у него на руках пациента. Он вдел ее и не испытывал перед ней страха или уважения как могут сказать солдаты, ветераны многих битв и сражений. Все это лишь слова, которые не способны передать даже десятой доли того, что видел сам целитель. Зато у него имелся свой стержень, благодаря которому целитель смог спасти больше пациентов чем любой другой глава отделения Госпиталя. Просто, он делал то, что за него не мог сделать никто другой и благодаря этому, Веленберга уважали, ценили и склоняли головы не столько перед его мастерством, сколько перед его личностью.

Целитель поправил дорогие очки без роговицы, подняв съехавшую оправу с кончика носа, и внимательно посмотрел на корешок книги, которую держал Алес. Он знал, что когда госпожа Женевья рекомендует что-то сделать, это носит приказательный характер.

— Интересная книга, — высказал он свой вердикт, почитав название, а также автора толстого тома. — Хотя по сути и ничего нового там нет, лишь подтверждение старых истин.

Алес не спешил отвечать, он успел прочесть не больше двадцати страниц и не хотел сказать что-то такое, из-за чего его могут посчитать дураком.

'Когда не знаешь что сказать, кивай и совсем соглашайся' — гласит старая мудрость.

— К сожалению — 'или к счастью' — подумал он про себя — я не успел прочесть всю книгу, чтобы делать выводы.

Старый целитель кивнул, но Алесу больше показалось, что он кивает больше своим мыслям, чем соглашается с ним.

— Как ваши родители, Алес. Миле, не стало лучше?

В первое мгновение, молодой аспирант, хотел ответить стандартную фразу, что все хорошо, но после второй фразы, его плечи осунулись а взгляд помрачнел.

— Вы знаете?

— Да, — без радости ответил старый врач — Я знаю вашу матушку, больше тридцати лет, и когда у нее начали проявляться симптомы 'Болезни Арсена' она сразу мне об этом сообщила. К сожалению, я ничем не смог ей помочь.

'Болезнь Арсена', такое маленькое слово, а столько несет в себе боли и горечи, что хватило бы на несколько лет жизни. Болезнь, поражающая головной мозг человека, медленно забирая у него сначала память, затем координацию движений и способность мыслить. Болезнь, от которой нет лекарства, болезнь, которая поражает одного на восемьдесят тысяч, болезнь которая поразила его мать.

Алес отложил книгу на подоконник и засунул руки в карманы брюк.

— Ничего обнадеживающего. — сказал он не глядя старому целителю в глаза — Болезнь прогрессирует, она уже стала забывать меня. Отец оставил практику и теперь находится рядом с ней.

— Больно смотреть как мучается близкий человек, и не иметь возможности ему помочь. Но против 'Арсена' нет лекарства, примите мои соболезнования Алес, я знаю как это терять любимого человека.

Алес слышал что-то про жену старого хирурга, про ее смерть после которой он почти перестал улыбаться.

— Спасибо господин Веленберг.

В ответ тот положил руку на плече Алеса и крепко сжал, молодой целитель удивился силе старого человека, пожатие было такое, словно плечо зажали железными клещами.

— Но вы не должны падать духом, медицина не стоит на месте, а движется вперед, надежда не должна умирать, не последней не первой, она должна жить в сердце, до самого последнего его удара.

Он убрал руку, и развернувшись пошел по коридору, слегка шаркая ногами как медведь. Алес проводил его взглядом до самого поворота и лишь после это по его щеке побежала слеза.

Анклав.

Стоит лишь произнести это слово и перед глазами человека появляются скалящие острые зубы вампиры, и кровь, много крови.

Люди так привыкли связывать эти два понятия в одно целое, что сейчас кажется невозможным представить их чем то разным, а не одним целым. Можно сказать, все это выдумки, старый, заношенный до дыр стереотип. И кто-то даже согласно кивнет головой, соглашаясь с очередной выдумкой, спрятанной в высоких слогах, таких же выдуманных слов.

Но сидя на выступе горы, в самый разгар осени и смотря на Анклав с высоты нескольких десятков метров, ничего другого в голову Лаура не лезло. Он смотрел на окруженный стеной город вампиров и по его коже пробегал озноб, холодный ветер, особенно яростный между горными перевалами, пытался заставить человека прогнуться и спрятаться в одной из сотен пещер, пробитых в горных телах. Но Лаур даже не обращал на него внимания, он смотрел через подзорную трубу на Анклав, сосредоточив на нем все свое внимание, умения и страхи.

С виду обычный город, мало чем отличающийся от любого другого города в котором проживает несколько тысяч человек.

Но лишь на первый взгляд.

В место обычного замка, который принято строить в центре города или на не далеком расстоянии от его стен, прямо посреди Анклава располагался Дворец.

Именно так, с большой буквы на начале.

Через трубу Лаур насчитал на нем четырнадцать этажей, и это не придел, аар Алан, говорил, что уходящие вниз этажи не уступает верхним. Прямо над центральным входом, на огромной высоте, на фронтоне, словно плевок церкви и всем людям, стоял огромный крест в человеческий рост, вылитый из черного золота, с какими-то надписями на основании. Серебряные блики месяца, красиво замерли на одной из его сторон, придавая ему колорит. Под фронтоном, стояла статуя св. Дегара, из белого камня, большая, с дотошной точностью повторяющая черты лица одного из главных основателей церкви. Лаур не любил церковников, считая что его любовь еще нужно заслужить, а не просто прятаться за громкие слова и дела, к которым церковь не имеет никакого отношения. Но понимал, что такая статуя должна стоять как минимум во дворце короля. Балконы разных размеров уходили в стороны словно гирлянды украшая стены дворца. Огромные окна, с гравюрами и мозаикой, с решетками виноградными гроздьями висящий садов. Пилястры, шпили, колоны дальше можно было описывать дворец часами, ни разу не повторяясь. Но Лаур пришел сюда по очень опасному делу и не хотел забивать голову разными вещами, хотя такой дворец нельзя назвать 'разной вещью'.

От дворца шло шесть идеально ровных дорог в разные стороны анклава. Наблюдая за ходящими по ним охранниками он в десятый раз перебирал в голове слова главы королевской стражи…