Брент Уикс - По ту сторону тени Страница 87

— Помолчи, Кайлар, — прервала его Элена и улыбнулась, глядя на его растерянное лицо. — Почту за честь стать твоей женой, — сказала она, приглаживая руками платье.

Поначалу он решил, что ослышался, но счастливая улыбка Элены и радость от того, что ее ответ застиг Кайлара врасплох, говорили о другом. И весь мир вдруг засиял тысячью огней. Они обнимали друг друга, и Элена плакала слезами радости, а потом их губы слились в поцелуе, и Кайлар забыл обо всем на свете. Ее губы были мягкими, нежными и маняще теплыми. Наступил самый счастливый момент в жизни Кайлара, его целиком захлестнуло самое удивительное и прекрасное чувство…

А в следующее мгновение его вырвало.

67

Дженин не разделяла его страстной любви. Ведь всего месяц назад она была девственницей, и Дориан убеждал себя, что причина кроется в отсутствии опыта. Просто она не успела обучиться искусству любви. С каждым днем это оправдание становилось все менее убедительным, ведь Дориан чувствовал, что они с Дженин подходят друг другу, а сам он ненасытен в любви. Но когда он склонялся над женой, она отводила взгляд, не в силах ответить на призыв, светившийся в его глазах. Дориан зарывался лицом в ее волосы, стараясь не замечать, что она остается холодной и не может вместе с ним достичь вершины любви.

Потом он долго держал Дженин в объятиях, наслаждаясь ароматом ее тела и пытаясь отбросить мысли о своем одиночестве.

Дженин никогда ему не отказывала, даже если Дориан приходил по два или три раза на день, и от ее покорности на душе становилось еще тяжелее. Она не притворялась, что испытывает удовольствие, но даже когда достигала наивысшего наслаждения, настоящей супружеской близости не получалось, и пропасть между ними не уменьшалась. Дженин ничего не говорила, однако Дориан видел, как отчаянно жена старается полюбить его и дать возможность окрепнуть их любви.

Даже сейчас, когда он владел Дженин, она удерживала его невидимыми узами еще крепче. Дориан испробовал все способы, кроме вира, чтобы заставить жену разделить с ним любовь и испытать то же, что чувствует он сам. А ведь нужно управлять страной и защищать ее, обучать солдат и раскрывать заговоры, проводить реформы и упражняться в магии. Несмотря на многочисленные дела и обязанности, он каждый день выкраивал несколько часов для Дженин. Они подолгу разговаривали, танцевали, Дориан читал стихи и рассказывал разные истории, они вместе слушали бардов и много смеялись и только потом занимались любовью. Как ни странно, это способствовало установлению близости. Дженин чувствовала себя более свободно, радовалась общению, по достоинству оценивала юмор. Казалось, все идет хорошо, пока не наступал момент, когда супруги отправлялись в спальню. Может быть, все дело в юном возрасте Дженин, ведь ей всего шестнадцать лет, и супружеская любовь является для нее чем-то новым, или же их любовь — такой же обман, как смерть Логана? Возможно, все идет как надо, и он отравляет себе душу нелепыми подозрениями? А что, если Дженин любит его, а он просто погружается в бездну безумия?

— О чем ты думаешь? — спросила Дженин.

Дориан приподнялся, опираясь на локоть, и поцеловал ее грудь, стараясь выиграть время для ответа. Если сказать, что он думает о том, как сильно любит Дженин, это будет лишь частью правды. Сказать: «Я думаю о том, как сильно тебя люблю, а ты меня не любишь»? Нет, это слишком жестоко, но любовь не может питаться ложью. Он потер раскалывающуюся от боли голову и тихо проговорил:

— Я думаю о том, как сильно ты стараешься и как высоко я ценю твои старания.

Дженин разрыдалась и крепко прижалась к мужу. В ее порыве не было притворства.

Логан восседал на новом троне, который мастера изготовили за три недели и едва успели к назначенному сроку. Поначалу Логан хотел, чтобы это был простой и прочный трон из обычного дерева без всяких украшений, но герцогиня Кирена принялась убеждать, что трон властелина Сенарии не может выглядеть как стул, на котором сидят во время обеда, и он уступил. Мастера изготовили элегантный королевский трон из сандалового дерева, отполированного до блеска. Боковины и поручни украшали крупные рубины. По какому-то неизвестному Логану волшебству трон идеально подошел для его огромной фигуры, и он в душе пожалел правителей, которые придут ему на смену и не будут обладать столь внушительной статью. Да, усевшись на трон Логана, они почувствуют себя карликами.

Логан многозначительно посмотрел на Лантано Гаруваши, который стоял на коленях на простой циновке, расстеленной на полу по правую руку от короля. Поза казалась неудобной, но, похоже, Гаруваши к ней привык и чувствовал себя превосходно. Он кивнул, и Логан махнул рукой.

Лэ'нот прислал из Уирту, который считался столицей, а на самом деле представлял собой полуоседлый лагерь, нового посла. Посол прибыл в точно назначенное время и ни на час раньше.

— Приветствую ваше величество, — начал посол свою речь, а потом принялся перечислять все титулы и звания Логана и свои собственные, а также своего господина, повелителя Джулуса Ротанса.

Во время всей речи Логан сохранял бесстрастное выражение лица. Пойти на Халидор войной без Лэ'нота равносильно самоубийству. К весне, если повезет, Логан соберет пятнадцатитысячную армию, к которой прибавится шеститысячное войско Гаруваши. И на всех менее тысячи лошадей. Только у сенарийских дворян есть время и деньги, чтобы выучиться и стать хорошими кавалеристами, но большинству из них на все наплевать. Многие опытные воины погибли во время бесполезной борьбы с Гэротом Урсуулом. С другой стороны, Лантано Гаруваши привлек на свою сторону главным образом крестьян и захудалых са'кьюраев, не имеющих хозяина. Его армия считалась лучшей в Кьюре, пусть и не самой богатой. По донесениям, поступавшим от шпионов герцогини Кирены, у халидорцев имеется двадцатитысячная армия и тысячи чародеев.

Воинам Гаруваши поручили подготовку армии Логана, и они будут обучать его людей воинскому искусству в течение трех или даже четырех месяцев, если зима будет суровой. Для обучения армии, состоящей из крестьян, это целая вечность. Однако Логана не радовала перспектива встретиться с превосходящими силами противника и чародеями на территории Халидора. Воины Лэ'нота использовали так называемую Броню Неверия, которая делала их менее восприимчивыми к действию магических сил. Если им удастся нейтрализовать майстеров, в рядах простых халидорских солдат начнется паника. Они привыкли идти за чародеями, которые сокрушат противника, прежде чем воины успеют выхватить мечи из ножен. Чем дольше Логан думал над сложившейся ситуацией, тем очевиднее становилась горькая правда жизни: чтобы вернуть Дженин, надо привлечь на свою сторону Лэ'нот.

— Внимательно изучив ваши предложения, — продолжал посол, — высшее командование приняло решение…

Логан резко поднялся с трона и приказал стражникам:

— Вышвырните его вон!

Гвардейцы тут же схватили дипломата под руки.

— Вы даже не дослушали! — завопил посол, когда его поволокли к выходу.

— Ах да! — откликнулся Логан, задумчиво почесывая подбородок. — Действительно. Продолжайте, но поторопитесь. Вы наводите на меня тоску.

Услышав, что посол употребил слово «предложения» — во множественном числе, — он понял, каков будет ответ Лэ'нота.

— Мы полностью согласны с первым и вторым пунктами, а вот в третьем имеются незначительные детали, которые нарушают крайне важные принципы Лэ'нота, касающиеся понятий чести. Вы требуете, чтобы мы осквернили свято чтимые Лэ'нотом принципы. Не сомневаюсь, это сделано непреднамеренно и без злого умысла.

— Неужели? — удивился Логан. — Продолжайте, сэр. Я не хотел никого оскорбить. Какие именно пункты вызвали недовольство?

— Как я уже сказал, мы считаем Халидор нашим общим врагом и согласны, что настало время решительных действий. Мы согласны…

— Короче. Вы мне надоели. — Логан сделал нетерпеливый жест.

— Речь идет всего лишь о нескольких проблемах, связанных с распределением наших сил.

— Правда?

Логан не сомневался, что такие проблемы у Лэ'нота непременно возникнут. Генерал Агон имел весьма нелестное мнение о верности Лэ'нота своему слову и предложил условие, по которому его силы будут раздроблены и перейдут под начало сенарийских и кьюрских офицеров. С точки зрения военных, такое решение представляло собой компромисс. Сенарийские командиры не смогут использовать отряды уланов так же эффективно, как это сделали бы офицеры Лэ'нота, так как никогда прежде не командовали такими родами войск и не знали их достоинств и слабых сторон. С другой стороны, при подобном распределении сил пойти на предательство не так-то легко, особенно если учесть расторопность шпионов герцогини Кирены.

— Ваше величество, если позволите быть откровенным, то мысль о передаче уланов под командование ваших офицеров равна самоубийству.