Ч. Цыбиков - Хроники Земли Простой (специально обработанные для жителей Земли) Страница 89

Южане поспешали не торопясь, и к обеду отмахали порядочное расстояние. Затем они расположились на привал, пообедали и, к немалому удивлению Хромой Сома и Белинды подремали пару часов, пережидая жару. Отметим, что посовещавшись, они развязали Аманду. Хромой Сом, присутствовавший при этом, имел вид человека, который явно что-то хочет сказать, но не решается.

Тем не менее — обошлось.

Затем экспедиция двинулась дальше, чтобы не останавливаться уже до самого вечера. Только когда солнце большей своей частью погрузилось за горизонт, окрасив западный край неба яростной кровью заката, южане встали на бивуак.

Ночь прошла для них без происшествий, ибо для оных судьба заготовила им день грядущий.

Мерседес пребывала в хорошем настроении. Небольшое приключение с угонщиками скота подняло ей настроение. В том, что это были именно угонщики скота, сомнений не было. Во-первых, профессиональный опыт, во-вторых, умело проведённый допрос. То есть, в какой-то степени, тоже профессиональный опыт.

Когда солнце задело краем горизонт, Бритва вместе со своим спутником расположилась на ночлег. Для этого они натянули полог со стороны, обращённой к бивуаку южан, чтобы те не увидели костёр по соседству. Сами же они отчетливо видели красную точку костра, горевшего на стоянке южан.

Купец Дор Жиа, в отличие от своей спутницы, пребывал в состоянии сложном и противоречивом. Причиной тому были недосып и разговоры с Бритвой. Тут ведь необходимо понимать следующее. Неожиданно для себя Бритва попала в ситуацию, которую по некотором размышлении она признала комфортной. Рядом ней ехал человек, с которым можно было поговорить, не опасаясь за свою репутацию, потому что он наверняка никому ничего не разболтает. И это в тот период жизни, когда Бритве настоятельно хотелось выговориться. Это ли не удача!

Само собой, у Дор Жиа было другое мнение о сложившихся обстоятельствах. Все несчастные влюблённые чем-то похожи на пьяных. Подобно тому, как пьяные кажутся себе остроумными до невероятия, так и несчастные влюблённые однотипно унылы в своих размышлениях. Впрочем, неподдельный трагизм, который они вкладывают в свои речи, придаёт их словам некую одноразовую привлекательность. Но! — выслушивать такое регулярно оба составителя хроник Земли Простой уверенно полагают находящимся за пределами человеческих возможностей.

В общем, Дор Жиа находился в состоянии вялого ужаса. Сама мысль о том, что ему ещё одну ночь и день придётся провести без сна, пугала его с силой невероятной. Разговоры с Бритвой, а вернее, монолог кавалер-девицы это состояние только усугубляли. Чем ближе солнце было к краю горизонта, тем сильнее был в нем страх недосыпа, перемежаемый растущим отвращением ко всем влюблённым.

И когда они остановились на ночлег, Дор Жиа решился на меру поистине отчаянную.

Все смотрели на Микки с’Пелейна. Смотрели внимательно, где-то даже требовательно. Исключение составляли лишь Бэйб, Бойб и Буйб. Они смотрели на владетеля Бленда вполне безмятежным взором, ничего от него не требуя, и Микки был им за это благодарен.

Объяснимся. Подобное положение дел возникло не случайно. Его спровоцировал Дам Баа. Когда до всех дошло, что вот уже полчаса они скачут вперёд, ни на шаг не удаляясь от столба с табличкой "Обратной дороги нет", сразу возник вопрос.

Что делать?

И задал его именно Дам Баа, и смотрел он при этом на владетеля Бленда. То ли авторитет Нухыра с торбой сыграл свою роковую роль, то ли людям вообще присуще искать виноватых в их бедах где-то на стороне, но все последовали его примеру и стали смотреть на чужака, волею обстоятельств возглавившего их экспедицию.[60]

Микки сразу понял, чего от него ждут. Люди ждут, что он выведет их из этого улуса! Тут у него никаких вопросов не возникло. Неясно было только, что надо для этого сделать. Стало быть…

— Нам нужен план! — вдохновенно сказал юный владетель Бленда.

Все задвигались, заулыбались. Да, сказал кто-то, не зря. Конечно не зря, поддержали его в толпе. Ежели бы зря, то… а так… в общем, не зря. О чём речь? — спросил кто-то недотёпистый. Баран, ответили ему, начальником экспедиции не зря его. А-а, сказали в толпе, и снова стало тихо.

— Ну? — сказал Дам Баа. — Давайте.

— Чего ну? — спросил Микки.

— Давайте план, — сказал Дам Баа.

— Ну…, — сказал Микки в тщетной попытке оттянуть неизбежное. — Я не могу так сразу. Мне нужны бумага и карандаш.

Уловка не сработала.

В экспедиции департамента образования может чего и не хватало, но только не бумаги с карандашами, так что Микки получил требуемое уже через две минуты.

— Попрошу не мешать мне хотя бы десять минут, — сурово сказал начальник экспедиции[61] и удалился за ближайший пригорок. Бэйб, Бойб и Буйб удалились за ним следом. Остальные участники экспедиции, поражённые в самое сердце столь деловитым подходом к проблеме, разбрелись на небольшие кучки на предмет обсуждения крутого нрава начальства.

Через час план начальника экспедиции был торжественно обнародован.

Он состоял всего из двух пунктов и был на диво лаконичен.

Первое. Составить план.

Второе. Выполнить план.

Так уж получилось, что в наше повествование вкрались вопросы планирования. Раз такая планида обрисовалась, не будем противоборствовать судьбе, а забежим немножко вперёд и смиренно расскажем ещё об одном плане.

Замысел Дор Жиа был на редкость прост, если не сказать — примитивен. Но чем хороши простые планы? Их очень легко осуществлять в силу их простоты, а ежели вы терпите неудачу, то это видно сразу, а не в тот весьма щепетильный момент, когда неожиданно выясняется, что в роскошном свежепостроенном здании новой ратуши нет ни одного тёплого туалета.

Трудность состояла лишь в том, что надо было решиться. А это, учитывая тот панический страх, что испытывал купец перед своей спутницей, было весьма и весьма нелегко. Но желание поспать спокойно перевесило все эти страхи. Дрожащей рукой, улучив момент, когда Мерседес ненадолго отошла в степь по неотложному делу, Дор Жиа влил несколько капель некоего эликсира в чай кавалер-девицы. Совершив этот акт злодейства, купец затравленно огляделся по сторонам. Воспалённое сознание его рисовало картины одна страшнее другой, и в каждой из этих картин его хватали и куда-то волокли на предмет отсечения головы. Но вокруг было пусто и тихо, лишь цикады трещали, как это бывает в степи в час, когда солнце село за горизонт.

Когда Мерседес вернулась к костру, там было всё как обычно, если конечно не принимать в расчёт сервированного двумя пиалами с чаем платка и нарочито невинного выражения на лице купца Дор Жиа. Выглядело это так: купец, широко вытаращив глаза и задрав подбородок, подобно голодному птенцу, смотрел в разные стороны и насвистывал модный мотивчик "Степная, степная, степная, равнинная Алхиндщина моя".