Новые Кроманьонцы. Часть 2 (СИ) - Каганцев Игорь Страница 9

Он помолчал немного.

— И теперь он меня опекает так, как обо мне не заботился мой отец, да упокоит Всевышний его душу. Поэтому не удивляйтесь, когда я ему немного подыграл, ведь фараш — не просто постельничий, это прежде всего еще и друг.

Корбен стоял перед великим визирем, совершенно не понимая, как себя вести и просто ждал, когда тот, наконец, перейдет к делу.

— Итак, господин изобретатель, — наконец произнес он, — рассказывайте, что вы можете предложить.

— Ваше сиятельство… мне так обращаться к вам? — неуверенно начал Корбен.

— На полное перечисление моих титулов у тебя уйдет несколько минут, — скривившись от боли, сказал великий визирь. — Переходи сразу к сути.

Корбен кивнул:

— Основу «осиного роя» составляют сверхмалые дроны…

— Какого еще «осиного роя»? — раздраженно спросил великий визирь. — Что это такое?

— Извините, ваше сиятельство…

— Прекрати лепетать как младенец без соски! — морщась от боли раздраженно сказал великий визирь. Его серое лицо побелело, судя по всему, он испытывал сильную боль. — Говори четко и ясно — как быстро ты сможешь сделать новое тело!

— Вы имеете в виду оцифровку? — удивленно спросил Корбен, но визирь скорчился на стуле и закрыл глаза, морщась от боли.

Корбен сделал шаг в сторону визиря, понимая, что ему срочно нужна помощь, но тот предупреждающе поднял правую руку. Его левая рука по-прежнему была согнута в локте, но уже совсем без прежнего усилия.

— Что ты сказал? — тихо спросил великий визирь, выпрямляясь на стуле.

— Я… я ничего не говорил… ваше сиятельство, — растеряно сказал Корбен.

— Ну так говори же, наконец, — так же тихо сказал великий визирь, не открывая глаз.

— Для оцифровки необходимо полностью отсканировать ваше тело и ваш мозг. Вашу походку…

— Отпадает, — перебил великий визирь. — Обойдемся без походки. Сколько это займет времени?

— Несколько часов… максимум сутки.

Великий визирь сидел, закрыв глаза. С него градом катился пот, теряясь в седой, неухоженной бороде. Он взял в руки шелковый платок, которым прикрывал укол от капельницы и промокнул лицо. Потом бросил платок на мраморный пол.

— Хорошо, — сказал наконец великий визирь. — Сколько времени ты будешь делать мне новое тело?

— Обычно от трех дней до недели, — ответил Корбен. — Но сейчас у нас нет расходных материалов, все нужно заказывать. На это уйдет еще два-три дня.

Великий визирь поднял свой посох и осторожно встал. Похоже, приступ миновал, и он вновь мог передвигаться.

— А как ты пересадишь в это тело мои мозги? — спросил он, осторожно переставляя ноги.

— Что? — не сразу понял вопрос Корбен. — Какие мозги?

— Тело ты мне сделаешь за десять дней. А как ты в него пересадишь то, что у меня сейчас в голове? Мои мысли, знания, опыт?

— Все это уже будет у вас в новом теле, — успокоил его Корбен. — Ваша копия ничем не будет от вас отличаться. У вас своя жизнь, у копии своя.

— Вот как, — мрачно сказал великий визирь, продолжая медленно передвигаться, опираясь на посох. — Значит, Всевышний все-таки заберет меня к себе. Надеюсь, он найдет мне место в раю. Но зачем же мне тогда новое тело, если это буду уже не я?

— Это по-прежнему будете вы, — успокоил его Корбен, — со всеми воспоминаниями, опытом и предпочтениями. Вы просто проснетесь в новом теле, которое будет служить вам вечно.

Старик молча передвигался по помещению, что-то напряженно обдумывая. Потом он вновь заговорил, не поворачиваясь к Корбену.

— А что будет с теми, кто увидит мои мысли?

— Ваших мыслей никто и никогда прочитать не сможет, — ответил Корбен, сообразив куда клонит великий визирь. — Это вообще невозможно.

Старик недоверчиво посмотрел на Корбена и кивнул:

— Хорошо, я согласен, пусть будет так. Но ты обязан молчать об этом под страхом самой ужасной смерти. Ты все понял, изобретатель?

Потом он подошел к кровати и с трудом залез на нее. Из-под полога спускался шелковый шнурок, за который он дернул три раза.

ФИНАНСОВЫЙ ВОПРОС

Дверь открылась, и в коридор быстрым шагом вошел фараш. Лицо его было напряжено, глаза яростно сверкали. Но по мере приближения он успокаивался, видя, что с великим визирем все в порядке, и к кровати подошел радостно улыбаясь.

— Вы меня звали, мой господин? — мягко спросил он. Потом посмотрел на висящую трубку капельницы с окровавленной иглой и осуждающе покачал голой. — Вам нельзя пропускать лекарство, позвольте…

— Подожди, Али, — поднял руку великий визирь. — Лекарство мне не поможет, и мы оба об этом знаем. Помоги-ка мне встать, друг мой.

Фараш склонил голову, взял старика на руки и бережно поставил на пол. Потом поднял посох и с поклоном протянул великому визирю.

Тот вновь прошел к чайному столику и сел на свой стул.

— Я скоро предстану перед Всевышним, Али. Молчи, — он предостерегающе поднял руку, — не это важно. Ты потерял сына, потому как я в свое время не смог убедить молодого халифа, что всех оккупантов нужно депортировать, а несогласных — уничтожать как чумных овец. Тогда бы у нас не было проблем на исконных землях Великого Халифата, и сотни наших солдат остались бы живы. Он слишком еще молод, и ему за границей отравили мозг всякими ложными идеями гуманизма. И если не станет меня, кто сможет уберечь нашего правителя от других неразумных решений?

Фараш слушал, не поднимая глаз. Великий визирь стал говорить быстрее, чувствуя приближение очередного приступа боли:

— Али, ты сейчас вызовешь пилота, который умеет молчать, отнесешь меня в мой лифт, и мы с изобретателем отправимся к нему на остров. Ты останешься здесь, мой друг. И будешь всем говорить, что мне уже лучше, и скоро я смогу заняться государственными делами. Через десять дней ты отправишь вертолет за мной на остров. Если меня там не будет, пилот должен связаться с генералом Мехмедом Окдаем, и пусть он уничтожит все и всех на этом острове. Ты все понял, Али?

Фараш кивнул и, поклонившись, направился к выходу.

— Извините, ваше сиятельство, — сказал Корбен, — но вы забыли про деньги!

Фараш резко развернулся, но великий визирь предупреждающе поднял руку:

— Спокойно, Али! Даже гениям нужны деньги. Принеси ему столько, чтобы он знал, что не зря рискует жизнью.

Фараш почтительно поклонился, и, не взглянув на Корбена, подошел к красной драпировке стены и скрылся за ней. Эта драпировка искусно скрывала проход в другое помещение, о котором Корбен и не подозревал.

Али отсутствовал достаточно долго и вернулся с тяжёлым холщовым мешком. Он поставил мешок на пол, присел и выгреб оттуда кучу небольших золотых слитков, на каждом из которых стояло клеймо казначейства Халифата.

— Здесь двадцать килограммов, — мрачно сказал он. — И только посмей сказать, что этого мало.

Корбен покачал головой:

— Этого не мало, это просто не то. Я не могу расплачиваться с поставщиками золотом, у меня никто его не примет.

— Так что тебе нужно? — спросил побледневший великий визирь, у которого начинался очередной болевой приступ. — Говори быстрее!

— Мы вам платим аренду в либрах. Вот в этой валюте нам и переведите двадцать тысяч. Когда мы прилетим на Байнукан, я смогу из этих денег заказать необходимый материал.

Великий визирь несколько мгновений сидел, закрыв глаза и морщась от боли. Потом, не открывая глаз, глухо сказал:

— Али, напиши распоряжение на моем бланке для адъютанта по финансовым вопросам — перевести на счет наших арендаторов острова Байнукан двадцать тысяч либр. Принесешь мне на подпись и поставишь печать. Скажи, что это срочно. А теперь оставьте меня. Все!

Глава 6. ЛЮ ДЖАНГ

ХОРОШИЙ УЧИТЕЛЬ

Ассистент, наконец, опустил руки и сбросил халат. Только теперь это был не благостный старичок с застывшей улыбкой, а высокий чернокожий мужчина с короткими седыми волосами в темной спортивной майке.

— Привет, Пэт, — поздоровался он. — Ты опять влез в дерьмо по самую шею?