Пипец Котенку! (СИ) - Александр Майерс Страница 9

— Вставай, — бросает он мне и поднимает взгляд. — Воду выключить!

Пацаны моментально исполняют приказ. Шум воды стихает, только булькает слив.

Воцаряется тишина. В этой тишине я встаю и шлепаю босыми ступнями, тоже вставая в строй.

Тренер по грубу молча оглядывает своих спортсменов. Стоит так же, как и они — прямой, как посох, ноги на ширине плеч. Разве что руки не по швам, а упёрты в бока. Замечаю у него татуировки на тыльных сторонах ладоней, но что там изображено, из-за рукавов разглядеть не получается.

Вспоминаю, что зовут тренера Бернард Хенрикович, по происхождению датчанин. А вообще — то никакой он не Хенрикович, а Хенриксен, но предпочитает зваться на русский манер.

Бернард ревёт:

— Что я говорил насчёт драк вне зала⁈

Голосище у него что надо. Низкий, хриплый, мощный. У некоторых пацанов аж коленки затряслись.

— Драки вне зала запрещены! Применять навыки груба можно только в случае неизбежности! — слаженным хором отвечают спортсмены.

— Слова вы помните! Но с действиями расходится!

Я пока молчу. Тренер делает шаг вперёд и оказывается вплотную к Порохову. Сверлит его взглядом, потом хватает за подбородок и заставляет повернуть лицо. На скуле у Григория красуется синяк. Моя работа. Даже не удерживаюсь от улыбки.

— Это он тебя? — Бернард тычет пальцем в мою сторону.

— Так точно, ваша светлость, — сдавленно отвечает Григорий.

О, так тренер — дворянин? Ярослав этого не знал. «Ваша светлость», кстати, нетипичное обращение к аристократу в России. Просто дело в том, что мужчина не местный и никаких российских регалий не имеет.

— Он⁈ — ревёт Бернард Хенрикович. — Тебя⁈ Регионального чемпиона⁈

— Удивлён не меньше вашего, светлость, — вполне достойно отвечает Порохов.

— Ты! — тренер поворачивается ко мне. — Как там тебя, Котёночкин?

Раздается несколько смешков. Но стоит Бернарду бросить взгляд по сторонам, как воскресает гробовая тишина.

— Котов, — отвечаю. — Ярослав Алексеевич, ваша светлость.

— Уже слышал про тебя, Ярослав. Говорят, троих парней из своего отряда сегодня побил.

По душевой тихим ветром проносятся шепотки. Пацаны переглядываются и бросают удивлённые взгляды на меня. Игнорирую.

— Так и есть, ваша светлость.

— У Августины Филипповны был?

— Только от неё, ваша светлость. Она ожидает меня повторно через… — прикидываю время, — десять минут.

— М-м. Зачем?

— Будем говорить с ведуном насчёт пробуждения моего ядра.

— Точно, ты же пустой, — хмыкает Бернард. — Надежды не теряешь, да?

— Вы не так поняли. Я пробудил ядро сегодня утром.

Снова шепотки, на сей раз громче.

— Тихо! — рявкает тренер.

— Скажите, ваша светлость, я буду наказан за драку? — спрашиваю.

— Будешь, — почёсывая щетину на подбородке, отвечает Бернард. — Директрисе доложу, даже не сомневайся.

— Разрешите получить равное с вашими спортсменами наказание и пройти его вместе с ними. Также прошу позволения ходить на ваши тренировки, светлость.

Тренер снова хмыкает, уже удивлённо. Оглядывается на Порохова, снова поворачивается ко мне.

— Хорошо. Позволяю. Достойно показал себя, Котёночкин.

— Котов, ваша светлость.

— Котов, — кивает Бернард. — Только учти, послаблений не будет.

— Мне и не нужны, ваша светлость. Я хочу стать сильнее.

— Похвально… — говорит Хенрикович. — Значит так — бегом к директрисе, заканчивай свои дела, а затем так же бегом в мой зал! И насчёт бега я серьёзно!

— Так точно, ваша светлость! Разрешите идти… то есть бежать?

— Вперёд. Остальные — быстро вытерлись и в зал! Воспитываться будем!

Тренер выходит. Все парни, будто сговорились, смотрят на меня. Улыбаюсь и подмигиваю:

— Увидимся в зале!

А затем выхожу из душевой. Пока никто не видит, применяю печать Осушения. Одеваюсь и бегом, как потребовал Бернард, мчусь в кабинет директрисы.

Глава 4

Влетаю в приёмную, тяжело дыша, весь покрытый потом. Мыться как будто и не ходил. Дорога сюда от душевой оказалась длиннее, чем я думал.

Да и выносливость у тела никакая. А я сегодня подрался уже… сколько? Трижды? Ну да, один раз в лесу, второй у забора и третий в душе. До меня Ярослав за всю жизнь столько не дрался.

Так что это абсолютный личный рекорд. Но пределы надо знать. Даже несмотря на печати Исцеления, ресурсы тела истощаются. А мне ещё наказание у тренера отрабатывать. Так что никого не провоцирую, сам не провоцируюсь, заканчиваю день спокойно.

По возможности, конечно.

— Котов! Ты чего такой всполошенный? — удивляется Маргарита.

— Всё… в порядке… уф… сударыня… — пытаюсь отдышаться, улыбаюсь симпатичной секретарше и не забываю оценить её декольте. — А это вам.

Протягиваю букет. Откуда я взял букет? Да очень просто, спер со стола какой-то училки. Пробегал мимо кабинета, увидел в вазочке розовые гиацинты, схватил и побежал дальше.

Глупый поступок, само собой. Кто-то расстроится, когда обнаружит пропажу цветов. А если потом увидит их на столе Маргариты, будет вдвойне неловко.

Только не мне. Да и серьёзных намерений в отношении секретарши у меня нет. Так, порадовать хочу, а потом будь что будет.

— Это… неожиданно, — Маргоша слегка теряется, щёчки розовеют. — Но очень приятно. Есть какой-то повод?

— Ваша красота — лучший повод, — с поклоном передаю букет.

Маргарита встаёт, чтобы принять его. А мне перепадает возможность оценить её стройные ножки.

А-а-а, ну разве можно носить такие короткие юбки⁈ В моём мире даже падшие женщины так не одевались. Но вынужден признать, что это красиво и даже не пошло.

— Неужели ты, и правда, за один день так изменился? — улыбается секретарша.

— Изменился, — киваю. — Только не за день, а за одно мгновение. Бац, и я — другой человек.

Ведь я даже ни капельки не вру. В этом теле теперь совсем другая личность.

— Так не бывает, — коротко смеется Маргарита.

— Чего только не бывает, — флегматично пожимаю плечами.

Марго поворачивается, чтобы взять со стеллажа вазу. С нижней. Полки. Так что обтянутые черной юбкой округлости предстают во всей ослепительной красе.

А-а-р! Она что, специально⁈ Вряд ли. Просто не понимает, что за ее спиной не маленький мальчик, а истекающий слюной и гормонами подросток.

Громко сглатываю и смотрю на дверь директорского кабинета.

— Ведун уже пришёл?

— Да, тебя ждут.

Маргарита распрямляется, поворачивается и верно определяет направление моего взгляда. Розовые щёчки становятся пунцовыми.

— Честь имею, — снова кланяюсь и захожу в кабинет.

Директриса сидит за столом, рядом на стуле примостился сухонький старичок в нелепом клетчатом костюме. Спутанные седые кудри, блестящая лысина на макушке и дурацкая козлиная бородка.

— Котов! — рявкает Августина Филипповна. — Почему без стука⁈

— Выйти и войти нормально? — наивно интересуюсь.

Директриса аж зубами скрипит. А старичок с любопытством меня осматривает, поглаживая бородку.

— Именно, — как будто с усилием произносит Августина.

Выхожу. Улыбаюсь изумлённой Маргарите. Стучусь и захожу обратно.

— Воспитанник Котов