Им«ПеРец» (СИ) - Губарев Алексей Страница 9

— Здравия желаю, господин майор! — первым поздоровался я. Всё же старше в звании, да и командир крепости по должности повыше командира башни будет.

Призыватель, услышав мой голос, резко повернулся. Увидев меня, вскочил с лавки и рванул ко мне, на ходу размахивая руками, и вереща на всю крепость:

— О-о-о! Моя командира! Моя благодарить! Служба! Долг жизни! Духи свидетель моя клятва!

— Стоять! — рявкнул я, невольно схватившись за рукоять меча. Мой гневный крик, вместе с суровым взглядом, мгновенно заставил мелкого призывателя грохнуться на колени в полутора метрах от меня. При этом он продолжил размахивать руками и бормотать, но уже на своем родном языке:

— Высший дух огня обнял командира, Шупака это чувствует! О-о, это великий знак!

— Приветствую, капитан. Похоже ты сам впервые видишь этого шамана. — подал голос командир крепости. — Но в любом случае это твоя проблема. Прошу, забери это чудо природы с собой. Он за полтора часа, которые находится в крепости, уже всех умудрился достать. Кстати, пришел по твою душу, хочет какой-то долг вернуть.

— Кажется, мне известно, откуда этот чудик появился. Надо же, не погиб. — я отпустил рукоять меча. — Шупака, прекрати верещать, словно сумасшедшая старуха. Сядь и веди себя, как приличный дригг.

— Командира приказывать, Шупака исполнять. — закивал шаман, и тут же поднялся с пола. Отряхнув одежду, он степенной походкой вернулся к столу, и замер, внимательно глядя на меня.

— Может расскажешь? — поинтересовался майор. — Я чувствую, что хорошая история получится.

К моменту, когда во внутренние ворота крепости впустили продуктовый обоз, мы с Шупакой уже успели позавтракать, после чего расположились у перил, ограждающих первый ярус. Отсюда можно было наблюдать за пробуждением крепости, чем я и занимался. Ну а призыватель что-то бормотал себе под нос, усевшись прямо на пол. Странный он, словно блаженный. Обычно шаманы так себя не ведут, а этот будто в детстве застрял.

Шупака спокойно принял новость, что его «командира» отправляется к первой линии, продолжая твердить, что у него передо мной долг жизни, и он обязан его исполнить.

В том, что призыватель покинул место своей службы, не было ничего удивительного. Дриггам вообще позволялось слишком много вольностей, и одна из них — служить там, где ему больше нравится. Единственное ограничение — не больше двух шаманов на одну башню или крепость.

— Спускаемся. — произнес я, и подобрал рюкзак, стоящий у меня в ногах. — Надо познакомиться с теми, кто в ближайшее время будет кормить и поить нас.

До лестницы всего несколько шагов, как раз мимо входа в казарму. Дальше по ступеням до помоста, опоясывающего двор крепости. А уж отсюда до земли каких-то полтора метра. Правда, я не стал прыгать вниз, как поступил бы раньше, а сел на край, свесив ноги. Всё-таки высота приличная для моих ран. Лучше поберегусь, так быстрее всё заживёт.

Наконец мои ноги коснулись каменного основания крепости. Ко мне навстречу сразу же направился лейтенант, сопровождающий обоз.

— Господин капитан, лейтенант Раск. Мне сказали, что вы будете сопровождать нас до башен. — произнес он. — Благодарю за помощь.

— Капитан Варда. — ответил я. — Лошадь свободная найдётся? Такая, чтобы без труда увезла двоих.

Обоз — шесть двухосных крытых телег, доверху заполненных грузом, медленно выехал из крепости. Впереди шёл конный отряд, во главе с лейтенантом. Ну а мы с шаманом выдвинулись последними, замыкающими.

Лошадь выбралась на подъёмный мост, не торопясь, так как телеги впереди не давали возможности разогнаться. Что ж, нам спешить некуда.

Я скользнул взглядом по массивным тучам, протянувшимся вдоль горизонта — напоминание о разломе. Затем скосил глаза за спину, на стену. Крепка и надёжна, как всегда. И под конец посмотрел вниз, в ров, наполненный водой.

— Сука! — невольно вырвалось у меня.

Прямо на воде, в небольшой, одноместной лодке, сидел старый карлик. В руках у него было короткое, почти детское удилище, и он сосредоточенно смотрел на поплавок, сделанный из крупного пера. Почувствовав мой взгляд, уродец отвлекся от своего занятия, и повернулся. Наши глаза встретились. Лицо карлика тут же расплылось в мерзкой ухмылке.

— Старейший. — раздалось за моей спиной.

— Что? — не понял я. В душе и так всё кипит от увиденного, а этот придурок ещё что-то бормочет.

— Старейший дух, говорю. Редко кто его может увидеть, и призвать не получится. — спокойно разъяснил Шупака, указывая рукой на воду. Туда, где находилась лодка с уродцем. — Сильный. Сам приходит, когда хочет.

— А ну-ка поподробней. — глухо потребовал я, натягивая поводья. При этом мой взгляд не отрывно смотрел на карлика, уже потерявшего ко мне интерес, и продолжающего свое занятие. Меня аж подмывало крикнуть ему — «здесь нет рыбы». Или швырнуть в лодку чем-нибудь тяжёлым. Но я все же заставил себя отвести от уродца глаза, и спросить шамана: — Что еще за старейший дух?

Глава 4

Одержимый

— Он нас не слушать. Появляться, где хочет, иногда вмешиваться. Может помочь, но обычно творить плохое. То в колодец нужду справить, то стадо коров в чащу загнать, а на пастуха морок навести. И защиты против него нет. Другие духи боятся старейшего, слушаются.

— Значит от него не стоит ждать добра? — уточнил я, выслушав короткий рассказ Шупаки. После его слов совсем запутался. Думал, что карлик — влияние разлома на моё сознание, а это дух, которого могут видеть только дригги. И то, что я каким-то образом обошёл это ограничение, настораживает больше, чем воздействие чуждой трещины, перечеркнувшей край нашего материка уродливым шрамом.

— От него ничего не стоит ждать. — ответил младший шаман, и рассмеялся: — Ха, ты странный, капитан Варда. Почему не спросить, как ты можешь видеть старейший дух?

— А ты знаешь? — поинтересовался я.

— Нет. Старший шаман — большой вождь, должен знать. Надо ехать в мой деревня, там говорить.

— Понятно. Ладно, раз не знаешь, умолкни. Скоро подъезжаем к стене. — прервал я Шупаку. Ему только дай волю, так и будет болтать без умолку. Странное поведение для шамана.

Ехать в тишине, нарушаемой лишь скрипом колёс, да топотом копыт — одно удовольствие. Правда пейзаж однородный, не за что зацепиться взгляду. Между первой и второй линией не росло ни одного дерева, только трава и редкие кустарники. Всё безжалостно спиливалось и выкорчёвывалось, чтобы любой граничник мог видеть на километры вокруг.

Когда вдоль горизонта стала подниматься стена первой линии, я обогнал по обочине телеги с провизией, и поравнялся с Раском. Тот покосился на сидевшего за моей спиной дригга, но спросил совсем про другое:

— Господин капитан, бывали уже на двадцатом километре?

— Служить в башне на этом участке не приходилось. — честно признался я. — но по молодости несколько раз бывал, правда кратковременно.

— Тогда вас ждет сюрприз. Здесь за последние несколько месяцев приходится отбивать один накат за другим. И твари словно умнеют с каждой новой атакой. Или подчиняются чьим-то командам. Такое мнение ходит среди пограничников.

— Разберёмся. Кстати, ты слышал, что за история с одним из предыдущих командиров? Вроде как он с ума сошёл.

— Ходят такие слухи. — подтвердил лейтенант. — Только мало что известно, ведь господина капитана забрали паладины Единого. Говорят, специально за ним прибыли.

Мы осенили себя святым знамением, и дальше поехали молча. Разговор, после упоминания воинов Единого, прервался сам собой. Так что до самой стены мы ехали молча, лишь изредка перебрасывались дежурными фразами.

В целом весь путь прошёл спокойно. Давно замечено, что твари очень редко появляются утром, предпочитая нападать во второй половине дня. Или ночью. Так что до места мы добрались без приключений.

Первая стена. Высокая, неприступная. Никакие лестницы не достанут до её края. И башни. Где бы ты не стоял, близко или далеко от одной, всегда будешь видеть ещё несколько. Поэтому в момент наката гарнизон всегда может рассчитывать на поддержку соседей.